Глава вторая
Перед открытием сезона директор государственного ондатрового промхоза Тихон Антонович Кубриков пригласил к себе заведующих участками, чтобы дать, как он сказал, "план сезонных действий". Он говорил с ними о том, что план для их промхоза областное управление намного увеличило по сравнению с прошлым годом, что надо усиленно "нажимать", чтобы его выполнить (а выполнить надо, каких бы это трудов ни стоило!). Поэтому заведующие участками должны быть более требовательны к промысловикам, а то некоторые из них привыкли работать по принципу: "Хоть пень колотить - лишь бы день проводить". Это почему-то задело заведующего Быстринским участком Прокопьева, и он выступил с резкой критикой Кубрикова.
- Да, этот план у вас, Тихон Антонович, действительно сезонный. Привыкли работать от сезона до сезона, - говорил Прокопьев. - Когда же начнём, наконец, в будущее заглядывать. Когда?.. План, конечно, с каждым годом будет всё больше и больше, и это понятно: растёт спрос населения на меховые изделия. А что руководство промхоза делает, чтобы увеличить запасы ондатры? Ничего. А её всё меньше и меньше стаёт. На охотников всё сваливаем: работают плохо. А я вам скажу: неплохо работают. Мы им мало помогаем. Да-да, Тихон Антонович, не обижайтесь. Сил у них много, желание работать по настоящему есть. Только вот руководство на одну ногу хромает. А сделать можно многое. Вот хотя бы заняться организацией звероферм в колхозах, или…
Кубриков не дал договорить заведующему участком. Слова Прокопьева ударили по самому больному месту директора: по самолюбию, и он зло бросил:
- Вам, товарищ Прокопьев, мою работу не учитывать. Областное управление знает, чем я занимаюсь. А вы вместо того, чтобы словами разбрасываться, больше бы за промыслом следили. И насчёт колхозных звероферм мы уже думали. Не идут на это председатели колхозов. Не идут!..
"Руководство на одну ногу хромает. Тоже мне критик!" - думал Кубриков, уединившись в кабинете.
Вот уже неделя прошла после этого злополучного совещания, а слова Прокопьева не дают Тихону Антоновичу покоя. Раньше всё было как-то по-другому. Всё давалось легко и просто. Кубриков успешно закончил зооветеринарный институт и его направили на работу в Осинниковский совхоз Вагинского района. Энергичный и горячий, он целыми днями находился на ферме, вмешиваясь во все дела животноводов; в клубе выступал с лекциями, на собраниях вносил дельные предложения и добивался претворения их в жизнь; не боялся вступать в спор с директором совхоза, с районными работниками, если видел неполадки. И вскоре работники животноводства района стали уважать Кубрикова, с его мнением считаться. Райком партии заметил организаторские способности молодого зоотехника, выдвинул Тихона Антоновича на должность управляющего районной конторой "Заготживсырьё". И здесь Кубриков горячо принялся за дело. Но на новом месте работа ему показалась проще. В каждом селе у него были агенты, колхозы имели государственный план сдачи продукции и старались побыстрее его выполнить. Трудностей было мало, коллектив успешно справлялся со своими обязанностями. Это постепенно привело Кубрикова к тихой, спокойной жизни. Так всё и шло… Затем директор ондатрового промхоза Светляков уехал на учёбу, а Тихона Антоновича назначили на его место. Верно, здесь народ беспокойный, надо бы и самому измениться, да как?.. Привычки так просто за окно не выбросишь, в архив за ненадобностью не сдашь.
- Критики! Привыкли языки чесать, - вслух проговорил Кубриков, поднимаясь из-за стола. Его охватила злость, был бы здесь Прокопьев, всё бы ему высказал, пусть знает!
"Ветер в степи поднялся, - подумал Тихон Антонович, расхаживая по кабинету. - Бездельничают, наверное, сейчас на Быстринском участке. И Прокопьев доволен, уж обязательно так. Можно теперь посидеть сложа руки. Буря!.. Непогода!.. Чем бы руководство промхоза в бездеятельности обвинять, больше бы на план нажимал. Деятель!..".
Поднял телефонную трубку и вызвал Быстринский участок. До слуха едва слышно донёсся хриплый старческий голос:
- Это я у трубки. Дед Нестер.
- Что, опять не промышляете? Рады, небось, погода разгулялась. Где Прокопьев? Что, что? Благинин утонул?.. Да что же вы смотрите? Это только может быть у Прокопьева. Где, я спрашиваю, у него забота об охотниках, почему пустил в такую бурю Благинина на озеро? Эх!.. - Кубриков выругался, бросил трубку на рычаг и задумался, подбирая всякие злые слова, которые он при случае выскажет заведующему Быстринским участком.
Прошло с полчаса. Вошёл бухгалтер, принёс недельную сводку добычи пушнины. Кубриков быстро её просмотрел. Ага, ничего! Дело пошло, сразу и перевыполнение. Это немного успокоило его и он начал размышлять более уравновешенно:
"Да, руководить трудно. Новый объект работы, а знаний мало. Учиться бы надо. Да где там? Всё некогда…".
Постучавшись, в кабинет вошёл Жаворонков. Поздоровался, уселся в кресло и окинул внимательным взглядом Тихона Антоновича.
Плотная, небольшая фигурка Кубрикова утонула в мягкой подушке кресла, и над столом лишь возвышаются его крутые плечи и голова с гладко зачёсанными назад волосами. Кругленькое, румяное лицо, всегда выражающее добродушие с некоторым оттенком самоуверенности, было мрачным, в ранее приветливых глазах ещё бегали злые искорки.
Кубриков, не обращая внимания на парторга, достал из ящика стола пакетик, осторожно, двумя пальцами извлёк из него маленький кусочек ваты и стал заталкивать её спичкой в мундштук папиросы. Это он делал, чтобы при курении никотин не попадал в лёгкие.
"Чем-то расстроен", - подумал Жаворонков и спросил:
- Случилось что-нибудь, Тихон Антонович?
- Случилось. Благинин утонул.
- Как утонул? - Жаворонков вскочил с места, не то недоверчиво, не то испуганно уставился на директора. - Не может быть? Да нет, вы шутите. Нет…
- Может и не совсем. Охотники поехали его разыскивать. А всё он, Прокопьев. Ну, как можно отпускать в такую погоду на промысел. Этак всех лучших промысловиков порастеряем, план некому выполнять будет. Тоже мне руководитель!.. А ещё обижается…
- Тихон Антонович, надо ехать на участок. Сейчас же, немедленно. Нельзя ждать… А вдруг в самом деле… Да нет, нет, не верю. Благинин не из тех, кто сломя голову непредусмотрительно кинется в прорву, - и уже тише добавил: - А на Прокопьева вы зря: хороший заведующий.
- Не всякая вывеска хороша, которая золотом писана… - начал Кубриков, но, увидев, что Жаворонков недовольно поморщился, переменил разговор. - Поедем, Афанасий Васильевич. Я быстро, только вот в магазин заскочу. Зубная паста вышла, да продуктов на дорогу куплю. Отвык, понимаешь, деревенское кушать…
- Хорошо, хорошо. Через полчасика за вами заеду… Готовьтесь! - предупредил Жаворонков и вышел от Кубрикова. Он позвонил по телефону на Быстринский участок, расспросил у деда Нестера о случившемся и заторопился на конный двор.
Кубриков направился домой с намерением подготовиться в дорогу. "Поеду, пора уж, - думал он, старательно обходя лужи, подвившиеся после недавно прошедшего дождя. - Как принимал промхоз у Светлякова, с тех пор и не могу собраться на участки. Текучка, бумаги заедают".
Пообедав, Кубриков стал укладывать вещи. Около него суетилась жена, маленькая, полная женщина с бледным лицом и тёмными глазами под тоненькими крыльями сросшихся бровей. Она то и дело ворчала:
- Не любишь ты себя, Тиша, не бережёшь. Хороший начальник по телефону скомандует, и всё на своё место станет. А ты, видно, слабовольный, вот и приходится по участкам таскаться. Вон у Марьи Алексеевны Полудневой муж не знай какая фигура, директор МТС. Ему бы там жить, а он в городе. И всё у него в порядке. При мне вызвал бригадира по телефону, дал приказ: разбейся, говорит, а сделай мне то-то и то-то. Приеду - проверю. И спокоен, потому знает, что всё, как сказал, выполнят. А у тебя для чего заведующие на участках существуют?..
Тихон Антонович слушал Надежду Викуловну и у него росло раздражение. И всегда так: как куда собираться, так и начинает наставления читать. Сама из дома никуда не выходит, кроме магазина, и его к этому приучает. Ну, нет!..
- Замолчи, Надежда, - прикрикнул Кубриков. - Что ты мне про Полуднева басни плетёшь. Скоро для таких лавочка закроется. Возьмут за ушко да на солнышко. А я не могу так. Понятно?
- Не глупее он тебя. Бережёт себя. Лишь бы на производстве всё хорошо было. Руководитель он для того, чтобы руководить, а не за других работать.
- Не отвлекай ты меня, Надежда, пустыми разговорами. Жаворонков, наверное, скоро заедет, - взмолился Тихон Антонович. - Лучше бы помогла собраться.
- Твоему Жаворонкову на месте не сидится. От дома совсем отвык. - проворчала Надежда Викуловна. - Что же, соберу. Езжай!.. А только я заранее знаю: простынешь, в постель сляжешь. Промхоз без руководства останется. Такая погода, такая погода!..
Кубриков сморщился, как от зубной боли.
- Ну, да ладно, я молчу. А то потом всё на меня свалишь. Мол, не давала мне хода, - продолжала Надежда Викуловна. На вот шарфик-то, надень, а то насморк получишь. В степи сквозняки. Да тёплые носки не забудь надеть. Да…
Тихон Антонович хотел что-то возразить, но зазвонил телефон. Говорил бухгалтер промхоза Поляков.
- Тихон Антонович, получена телеграмма из областной конторы. Лозовников требует срочно отчёт о начале промысла…
- Хорошо, хорошо. Начинай готовить, я сейчас буду… - проговорил Кубриков и подумал: "Ну, вот и опять нельзя на участок поехать. Где уж тут… А надо бы", - и без сожаления начал молча разбирать только что приготовленные в дорогу вещи.
- Ладно. Не еду. Успокойся… Срочные дела, - проговорил он, наконец, обращаясь к жене. - А ты, Надежда, пойди к Жаворонковым, предупреди Афанасия Васильевича, что не смогу поехать.