Сейчас (2007) юг де-факто является полунезависимой территорией, проехать туда можно, но тяжело, ибо дорог и машин почти нет. Также активничают повстанцы на западе страны - в Дарфуре. Политические дрязги ещё долго будут мешать Судану стать мирной и спокойной страной.)
Вот такой мудрец, можно сказать, суданский политолог сидел с нами в Акаше, ожидая машину, как и мы. Большая редкость встретить такого знатока своей страны. Большинство простых африканцев не сведущи в географии и в политике.
Магазины в Акаше работают дважды в неделю. Первый раз в субботу, когда грузовики проходят на север, к парому. Второй раз во вторник, когда эти же машины возвращаются обратно на юг и проходят через Акашу. Так как между Вади-Халфой и Акашей целых 113 километров пустыни без единой деревни (для грузовика это 5–6 часов езды), Акаша - удачная возможность отдохнуть и перекусить. Поэтому все хозяева лавок и глиняных "супермаркетов" - их всего пять - приходят на работу только в указанные дни. Сами жители Акаши ничего не покупают, а вот проезжие пассажиры грузовиков, едущие с международного парома, привозят деньги. Некоторые товары египетского производства, тоже приезжают с грузовиками, как-то: мыло, жвачка и прочее. Магазины также обеспечивают проезжих чаем, который заблаговременно готовят на огне (для этого собирают по всей окрестности щепочки).
И вот: базарный вечер! Акаша! В темноте - солнце село и резко стало темно - видны лишь точки красных огоньков, где готовится чай. Человек сорок жителей Акаши вышли на большую дорогу - посмотреть на грузовики, пообщаться с нами, спросить у пассажиров проезжих машин, какие новости в Большом мире. Просто поговорить. У одного человека есть радиоприёмник, он слушает, вокруг него тоже любопытные. Мужик из Джубы тоже необычен, его тоже слушают, он рассказывает про Юг Судана, где никто из акашинцев никогда не был и не побывает. (В Акашу он приезжал в гости, к дальним родственникам.)
В большие глиняные кувшины завезли "питьевую" воду. Все в ожидании. Где они? Идут? Идут?
И вот в удалённейших песчаных горах зажглись огоньки белых фар - они! Они идут!
…Все грузовики, везя товары и людей с парохода, шли друг за другом в один вечер. Минут двадцать им понадобилось для того, чтобы превратиться из жёлтых точек на горизонте в пышущие жаром громады, рассыпающие на песок утомлённых людей. Началась придорожная торговля. В одном из первых грузовиков ехали страдающие иностранцы - они, верно, проклинали мой совет поехать по трассе и почувствовать настоящую Африку. Грузовики подходили один за одним, вот уже пришло 7 машин, и никто из водителей не захотел брать нас: все были перегружены, многие хотели денег.
- А ещё сегодня будут грузовики? - спросили мы одного из суданцев.
- Не беспокойтесь, скоро будет много машин! - обнадёжил нас один из суданцев.
- Сколько много?
- Много, целых три! Они уже идут!
Действительно, вот вдалеке ещё несколько точек - да, три последних грузовика. Мы замерли в нетерпении, но ехали они очень медленно, и мы задремали. Наконец они прибыли… Мы уехали на десятом грузовике - последним за эту неделю. Больше ловить тут было нечего, ведь в Акаше нет своих машин! Оставшуюся часть ночи мы прыгали по кочкам дороги до следующего городка, Абри. Интересно, что среди прочих грузов, овец и коробок суданцы везли куда-то спутниковую тарелку.
Абри-Донгола-Хартум
Пару часов мы проспали - перед рассветом - на базаре, пока не проснулись люди и мухи. Потом встали, ушли куда-то на трассу, но к нам прицепились КГБшники в штатском - приехали за нами на машине (интересно, неужели и здесь "заложили"? Или они ехали по своим делам, увидели нас - ах! Иностранцы! Наверное без регистрации!). Вернули нас в центр города, и, записав нас в свой полицейский журнал, отпустили. Там же цапнули и иностранцев с парохода, дальнейшая их судьба мне неизвестна. Наверное, их заставили-таки зарегистрироваться - всерьёз и за деньги.
В Абри мы поймали грузовик в посёлок Фарек. В кузове, помимо других пассажиров, ехал мужик в очках. Если вы в Судане увидите человека в очках, одетого по-европейски, то он окажается или 1) англоговорящим южанином, или 2) англоговорящим и не патриотически настроенным северянином. Вышло второе. Мужик всю дорогу клеился к Нотке и жевал какую-то траву.
- Жевательная трава - харам (запрещённая), - сказал я ему.
- Нет, не харам. У меня отец великий шейх (4 жены, 25 братьев), весь Коран знает наизусть, и он говорит, что трава - не харам. Сам жуёт и нам даёт!
Мне захотелось попасть в гости к мужику в очках, посмотреть на великого шейха, но нас не позвали: возможно, это были выдумки очкарика, клеющегося к Нотке.
А вот какие грузы ехали в кузове грузовика: макароны, сахар, маленькое искусственное египетское молоко в 150-граммовых пакетиках, вёдра с краской, ящик со стаканами (!) (предмет особых забот сына шейха), манговый сок в бутылочках, матрас, пепси-кола в железных банках, бисквиты и кексы в ящиках (уже деформированные), сыр, шоколад (не скисли ли?), халва. Всё это везлось из Египта через Вади Халфу в один из магазинов в Делго (городок по дороге). У суданцев были этакие накладные - клочки бумаги. Прибыв в Делго, остановились в тени большого дерева и всё это добро разгружали. Борта грузовика очень горячие, хоть яичницу жарь прямо в кузове. Думаю, здесь из того, что доехало по ухабам и жаре, - осталось немногое, и это пойдёт в продажу по тройной цене. Суданцы переговариваются:
- Мыло где?
- Где мыло? Два ящика мыла…
Вечером 18 сентября мы приехали в посёлок Фарек. Нас предупредили, что в Фареке "фундук мафи" (нет гостиницы), и мы очень обрадовались. Здесь мы прожили больше суток: ночевали две ночи у местных жителей, а днём сидели на трассе, пока не выяснили, что дорога наша ведёт в никуда (а асфальт пока сюда всё же не дошёл). Что представляет собою Фарек? Длинный - на пару километров - посёлок посреди пустыни, недалеко от Нила, с песчанными улицами и домами из необожжённой глины, окружёнными глиняными заборами. Пара больших мечетей с высокими минаретами. Ко времени молитвы в мечети включают генератор электричества, чтобы азан (призыв на молитву) можно было испускать через репродукторы, установленные на минарете. Козы, телеги, верблюды. Пальмы вдоль Нила. В домах - керосиновые лампы. Финики сушатся во дворах. Суданцы в белых халатах и чалмах; женшины - разноцветны и общительны; дети - любопытны и пугливы. Вечером местные жители, совершая молитву, освещают помещение керосиновой лампой, и тени от белохалатных фигур шевелятся на глиняной стене, дрожа в неровном свете керосинки, как и сто, и двести лет назад. Рыжая нильская вода в глиняных кушинах, стоящая под соломенным навесом, одинаково годная для омовения, для загрязнения и для питья.
В центре посёлка - магазин, он же автостанция, куда подъезжают время от времени большие пустынные грузовики. Оказалось, правильная дорога, по которой идёт большинство машин на Донголу, проходит мимо магазина и углубляется в пустыню. Проведя в Фареке две ночи и день, только 20-го мы перешли на правильную дорогу. Тут нам повезло: быстро застопили машину, покинули Фарек, переправились на пароме через Нил и приехали в Донголу.
Вода в Ниле совершенно чёрная. Эта густая жидкость, похожая на нефть, перекачивается в земляные каналы, идёт в городские водопроводы, течёт из крана в особняках богачей, наливается в питьевые "потеющие" кувшины. Хотя и грязи там ложка на стакан, кружка на ведро, никто не считает эту воду нечистой. В одном месте мы ждали машину рядом с кувшином чёрной воды; поставили кружку под кувшин: там, просачиваясь сквозь поры кувшина, капля за каплей вытекала прозрачно-родниковая вода! Ждали, когда хотя бы полкружки накапает… Тут прибегает суданский парнишка, хватает кружку: глядь, вода в кружке какая-то белая, бракованная! - резко выливает её, мы и слова не успели сказать, - черпает из кувшина чёрную, нефтеподобную воду и выхлебывает пол-кружки. Потом убегает дальше по своим делам. А мы остаёмся опять без воды и ставим кружку вновь на прокапывание…
- Это деликатесная вода: из Нила, - сообщают нам суданцы.
Ближе к Донголе - при внимательном рассмотрении - мне удалось заметить разные изменения. Судан стал богаче, началось строительство асфальтовых дорог, и вот уже под Донголой виден кое-где асфальт. Помимо кузовных машин самой распространённой здесь марки "Toyota-Hilux" появились более нежные, комфортабельные и дорогие джипы, пока в небольшом количестве. На грузовиках, помимо мешков с финиками, того и гляди, опять везут спутниковую тарелку. В Донголе - да, уже в Донголе! - появилась мобильная связь, и можно увидеть бородатого суданца в чалме и белом халате, общающегося с кем-то посредством трубки, ранее здесь неизвестной. Скорость машин возросла, а процент останавливающихся снизился - со 100 % до 70 %, пожалуй. В городах появились, о чудо из чудес, "кола" и "фанта" в пластиковых бутылках по полтора и два литра. Через десять лет (неужели?) они заменят суданскую нильскую воду. Или выпустят минеральную чёрную воду в бутылках: "Чистая природная нильская вода (100 % очищенная и обеззараженная)"?
Или, ещё хуже, появится подделка под нильскую воду, вода из концентрата: "Лечебно-профилактическая вода "НИЛЬСКАЯ-СУДАНСКАЯ". Состав: 1. Очищенная и обеззараженная вода. 2. Концентрат С790 "Нильская грязь", идентичный натуральному, одобренный Африканским сообществом"? Ведь в цивильных, пресыщенных странах уже выпускается целебная грязь и морская соль, а в супермаркетах угли для шашлыка… Это же будет и здесь?
В Донголе на базаре мы обнаружили военного в берете и с бородой, как у Фиделя Кастро. Сфотографировали его. Смешной такой мужик!