Нам уже читали лекцию о всяческих парадоксах и хохмах в геологической практике. Картавый доцент, язвительно ухмыляясь, долго распространялся о том, что нельзя бурить, нельзя врезать штольню и проходить шахту, нарушая завет инструкций и распоряжений вышестоящей администрации. "Вот и в Березове! - поднял птичью лапку доцент. - Поставил геолог скважину не там, где ему приказали, она и зарычала. Что теперь с этим газом делать, никто не знает!"
- Так березовская скважина "дикая"? Не ждали? Или не знали? Ну? - напирали на Баскова.
Вот тут-то он и заторопился, зашумел, хватанул из кружки горячего чаю, обжегся, заговорил о нашей непробиваемой тупости, инертности, загремел об Иртыше и Оби, что согревают ту землю, о тайге, где жирует всяческое зверье, а сама-то Обь кишит рыбой, будто не река это, а рыбный рынок.
- Ты видел нельму? Нет! Ты пробовал муксуна?
Мы не знали ни нельмы, ни муксуна.
- Там щурят на петлю ловят из проволоки, ты же рыбак, - схватил меня Басков за плечи.
- Рыбак, а не рыбовод! Геолог я и еду на Камчатку.
- Там, на Оби, еще ничего не тронуто! - Басков уже так кричал, что в комнату начали заглядывать - не драка ли? - Там еще ничего не открыто. Там народы из патриархата шагнули в наш век. Там может оказаться и Золотая Баба, - он снова обратился ко мне.
- У него своя железная девчонка, - влез Иван и подмигнул.
- Нам нужна Камчатка! - отчеканил Витька. - И Женьке. И мне. И Петру… тому же Ивану. Мы болеем ей, заразились и болеем. Через полмесяца мы там будем, понял? И не гуди! Ты уже второй год ребят сманиваешь, вербовщик. А что они привезли?
- Я вербовщик?! - он прищурил глаза и уставился на Витьку. - Сейчас врежу тебе между глаз, и поймешь заодно, как хамить!
- Ры-ба там, а? Медведи… ка-за-ки… зо-лотые бабы!.. Ну и что? Экзотикой - вот ты чем заманиваешь. Камчатка - это же лаборатория… на глазах, как в пробирке, рождаются минералы и горные породы. А ты? Ты предлагаешь какую-то Тюмень, ха! Это же просто смешно, и разговор у нас пустой…
- Смешно? - растерялся Басков.
- Смешно и нелепо, а главное, несовместимо - сейсмически активная Камчатка, где все живьем и взаправду… и плоская, как блин, дряблая и дохлая Западная Сибирь. Вся твоя Тюмень - сплошная пустота, мерзлота, а сверху - прокисшее болото. Кого там искать? Вместо куска мяса дохлятиной заманиваешь!..
- Западная Сибирь - дохлятина? - прошипел Басков. Это настолько оскорбило его, что ему стало бесконечно скучно, ему стало противно среди нас, словно он попал в карантин. Устало, слабея на глазах, Басков присел на стул, тот по-щенячьи пискнул, тогда он бросил свое тело на койку, и та почему-то выдержала. Глаза его округлились, льдисто заголубели. - Извинись немедленно! - потребовал он. - Извинись, или я из тебя Квазимодо сделаю…
Витька фыркнул, Басков поднялся и вышел.
- Не надо так! - Иван поправил расплющенную постель и сложил конспекты стопкой. - У него ведь тоже мечта, и ему охота воплотить ее. Но вот зачем мы ему нужны - вот вопрос? Зачем мы ему нужны?!
Через четверть часа Басков вернулся. Улыбающийся, бодрый, уселся за стол как ни в чем не бывало.
- Так что же, едем? - вновь вцепился он. - Вы заставляете себя долго уговаривать, можете остаться в старых девах. С чего это? Или на вас декана с цепи спустить, а?
Басков принялся угрожать, а это у него всегда получалось. Он приподнимался, разводил руками, резко взмахивал. Он пришептывал и шепелявил, будто у него тяжелел язык, на миг останавливался, и в голосе нарождалась гроза, и рокотала она, и казалось, что он сейчас изорвется, заклубится шаровой молнией и рассыплется неземным огнем.
- Это пижонство, - вопил Басков, - убегать от настоящей работы на край света!
Он долго и громко бил в бубен, шаманил над нами, таранил, и постепенно в монолите нашего упорства стали появляться первые трещинки. Басков тотчас же принялся расширять их.
- Это нечеловечески огромная страна, затерянный мир, - у него хитровато блеснули глаза, - не исключено, что в недоступных местах еще обретаются мамонты. Не смейся, Женька. Полчеловека на квадратный километр, жиже, чем в Сахаре.
- Ну хорошо, - начал я. - Но почему, Николай, именно мы тебе нужны?
- Во-первых, - Басков невозмутимо загибал пальцы, - я набираю в свою партию земляков, точнее, лично мною узнанных парней, в которых уверен, как в самом себе, - он взглянул на Витьку, но тот не захотел оценить слишком откровенной лести. - Во-вторых, здесь, в Саратове, почти никто еще не узрел в Тюмени будущего, а мне бы очень хотелось видеть вас первопроходцами… Геолог должен смотреть не только в глубь земли, но и на годы вперед. До Тюмени еще никто не добрался…
- Крестовый поход или набег? - поинтересовался Витька.
- Там - простор, а лишь на просторе, где никто тебя не затирает, можно создать себе биографию. Нужна тебе биография? - обратился он к Витьке.
- Разумеется. Только биография геолога, а не флибустьера, - отрезал Витька.
- В-третьих, - не обращая внимания на Витьку, продолжал Николай, - мы проникаем в низовья Оби, в те места, где хлюпики в обморок падают. И пойдем мы на конях, вьюком и гужом; ну а вы парни деревенские, знаете, как со скотиной обращаться.
- Ну, конь не скотина, - протянул Петр.
- Это я фигурально, - отмахнулся Басков. - Короче, предлагаю дело новое, трудное, глубокое. Возможно, на всю жизнь. Парни вы здоровые, сильные, спортсмены, неглупые и честолюбивые. В геологии маленечко разбираетесь, - зацепил он Витьку. - И последнее: я звонил декану, и тот согласился бросить вас на Тюмень.
- Как бросить? - удивился Витька. - У нас Камчатка!
- Была, - отрезал Николай. - Для вас готовится задание собрать для кафедры весь имеющийся фактический материал по Западной Сибири. Собрать и опубликовать в университетском издании. Всего доброго! - он поднялся.
- Нет, ты постой, - остановил его Витька. - Постой… что же ты делаешь, а? Ты зачем нас давишь, а?
- Полдня толкусь с вами, - Басков собрался уходить. - Предлагаю работать геологами. Геологами!
- А может, поедем, а? - загорелся Иван. - Правда ведь, Николай Владимирович, что геологами?
- Штат у меня не заполнен, - улыбнулся Басков. - Хочешь - геологом, хочешь - рабочим. Но главное - самостоятельность. Плу-то-нис-ты, - фыркнул он. - Гей-зе-ры! Там начнутся ваши биографии! - И поднял руку, как памятник.
- Ну, что такое Тюмень? - разозлился Витька, видя, что мы сдаемся, никнем, предаем выношенную и созревшую мечту. - Ну ладно… три года назад там ударил газовый фонтан, открыто Березово, но природа газа никому не понятна - каковы там залежи, и вообще, есть ли в этой самой Тюмени нефть? Кто скажет?
- Ты! - ответил Басков - Вот ты и должен сказать! - все-таки он что-то понимал в неискушенности душ.
- Почему я? - отшатнулся Витька. - Я совершенно равнодушен к делу, в которое не верю.
- В котором ты ни черта не смыслишь, - отрезал Басков.
Он просто грубиян: Витька кончил геологический техникум и три года работал в Каракумах, Петр два года провел в Усть-Урте, а я - в Ухте; у нас только Иван - "я с хутора, сирота я, мама работает на ферме, а за мною - пятеро"…
Басков вновь заиграл голосом, запел о том, что еще и начале века, в январе 1903 года, Горный департамент установил подесятинную плату за разведку на нефть в пределах Тобольской губернии в размере двух рублей. Уже тогда в Приобье запахло нефтью, сквозь мерзлоту и болото потянуло открытием.
Широкое мясистое лицо светилось удивлением, голубовато-серые глаза как-то не подходили ему, Николаю Баскову, - массивному, громоздкому парню. Крупная голова вырастает из плеч - шея почти не угадывается. От него полыхало силой, она так и перла из него просторно и физически ощутимо. Но голос звучал нежно, словно не к парням пришел, а к девчонкам.
- В девятьсот третьем году, а?! На пороге века принялись столбовать участки, - сообщал Басков так радостно, словно сам их столбил. - Вот у меня есть выписка, выдана 22 сентября 1911 года - "дозволительное свидетельство товариществу "Пономаренко и К " на право производства в течение двух лет, считая со дня выдачи свидетельства, разведок нефти". Да! И далее, "упомянутая местность признается занятой, и другие промышленники не имеют права производить поиски и ставить столбы в указанном пространстве". Ну, как?
- Глубоко раньше писали, объемно, - отозвался Витька. - Но зачем ты в нашу жизнь внедряешься? Какого черта к декану полез? Откуда ты знаешь, что нужно мне или ему?
- Знаю! - отчеканил Басков. - Знаю и достигаю.
- Суешь какие-то бумажонки, а ты лучше спроси Казанкина, он нам читал этот курс… Казанкин утверждает, что нефть там искать бессмысленно. Те ищут, говорит он, кто поиск превратил в кормушку. Во глубине сибирских руд получают двойную зарплату, переползают изо дня в день в тиши и безмолвии.
- Ну-ка, идем к Казанкину, - поднялся Басков. - Не могу я поверить, если он хотя чуточку умный, что он мог такую ересь заявлять. Не верю! Он всего-то на три года раньше меня кончал, умник!
Леонид Максимович на кафедре нефти занимает высокое положение молодого ученого, успевшего издать четыре книги и два десятка работ. Главное, кафедра убеждена в том, что он - знаток Западной Сибири. Наверное, оттого, что у других просто руки не доходили; каждый грызет свою тему, тема - это жизнь, нельзя от нее уйти, нельзя убежать, а Казанкин даже ездил в Тюмень на две недели и писал о ней. В общем-то у нас, в Саратове, о Тюмени по-прежнему знают столько же, сколько о Марсе…