Слова его оказались верными - через некоторое время ветви стали хлестать путников меньше - ослик, стало быть, попал на какую-то тропку. Она продолжала взбираться все в гору; туман редел; начали проступать очертанья деревьев. Еще немного - и лес и туман остались за плечами шедших; под черным небом кругом разостлался черный простор; кое-где мелкими желтыми искрами обозначились звезды.
- Дорога!.. - сказал Мартин, почувствовав под ногами камни.
- А ведь она та самая, по которой мы шли днем!.. - произнес Марк. Он остановился; то же сделали и остальные.
Замок и лес, из которого они только что выбрались, были не видны; вместо них белело громадное озеро со вздыбленными и недвижными волнами.
- Скоро начнет светать!.. - заметил Мартин. - Надо уходить скорее!
Только что путники двинулись дальше, слева впереди показалось красное, дымное облако; под ним виднелась озаренная множеством факелов длинная вереница вооруженных всадников, поблескивали доспехи; посредине ехал рыцарь в епископской мантии.
Мартин схватил ослика под уздцы и кинулся в сторону; за ним метнулись и остальные; все припали к земле.
Отряд проследовал шагах в ста от беглецов и стек вниз к замку.
Мартин выждал некоторое время, чтобы не наткнуться в темноте на отсталых, и поднялся на ноги.
- Теперь скорее!.. - проговорил он; Луиджи захлестал ослика и все поспешили дальше. Мартин знал тропку, сокращавшую путь на Лукку, и вскоре после восхода солнца свернул на нее с проезжей дороги. Ненадолго путников вновь обступил густой лес; через какой-нибудь час он сменился травяной заболоченной равниной.
Марк, шедший позади всех, часто оглядывался: как раз в ту пору должны были хватиться в тюрьме пленника; Мартин, продолжавший оставаться вожаком, казался невозмутимо-спокойным, так же как и его друг Адольф. Горячие лучи солнца отогрели наконец неаполитанца; он оживился и принялся болтать, перемежая болтовню радостными восклицаниями и смехом; он даже сплясал на ходу подобие сарабанды.
- А я ведь все время ждал вас!.. - сказал он между прочим. - Верил, что не бросите! Потому и пел, чтобы подать весть, где я! Меня еще вчера взяли б на пытку, если бы эта лиловая балда не запоздала! Ну и купанье же было дьявольское - так и казалось, что черти сейчас схватят за ноги и уволокут на дно!.. А холодище какой, брр!!.. Молодчина, Янушка!.. - и он затормошил приятеля, потом отскочил и запел во всю силу легких.
- Не вопи!.. - ответил Ян. - Погоня ведь будет за нами!
- Э!!.. - беспечно возразил Луиджи. - За нами на Болонью да на Пистойю бросятся, а мы вон куда - на Лукку взяли!
- По всем дорогам поскачут!.. - проронил Мартин. - Людей хватит!
Все оглянулись, но на пустынном горизонте ничего не виднелось: впереди и по бокам сияли бесчисленные озерки, зеленел и частью уже желтел камыш - скрыться было бы решительно негде. Тропка иногда выбегала на гать из хвороста и неукрепленных бревен и она колыхалась под ногами.
В полдень Мартин сделал привал для обеда и через четверть часа заторопил всех дальше: с минуты на минуту могли появиться преследователи. Луиджи притих, наморщил лоб и то и дело стал оборачиваться…
- Вот что?.. - заявил он. - Как только кто завидит погоню - сейчас же все назад возвращайтесь, будто к епископскому замку направляетесь, а я в болото залезу.
Путники сделали не более сотни шагов и Марк издал легкое восклицание; вдали, на дороге, точно горсть муравьев, наметились черные точки; они катились с небольшого взгорка.
Луиджи мгновенно скрылся за спинами товарищей, присел и ужом скользнул в осоку и низкий кустарник, подходивший в том месте к самой тропе; шурша им, он стал пробираться в глубину болота. Мартин сразу заворотил ослика и все медленно направились навстречу неизвестным.
Мартин вынул свою лютню.
Всадники быстро приближались; их было десять человек, вооруженных копьями; из-за спин выглядывали оконечья луков. О сопротивлении нечего было и думать.
- Кантату пресвятой Деве!.. - невозмутимо распорядился Мартин.
Марк взял аккорд, загремели басы, мощно зарокотала октава; их повел сочный, высокий баритон. Хор получился необыкновенный.
Всадники были уже совсем близко; Мартин отогнал ослика с середины узкой дороги и остановил товарищей.
Передний затянул повода и взмыленный вороной конь его стал как вкопанный; подскакали и перегородили дорогу и остальные; запаренные кони тяжело водили мокрыми боками.
- Кто такие, куда идете?!.. - охриплым голосом резко крикнул передний.
- Артисты из Болонского университета!.. - ответил Мартин. - Идем в замок епископа.
- Откуда?
- Из Пистойи!
- Не встречали ли кого-нибудь по дороге?
- Как будто нет… Впрочем, вчера под вечер две крестьянки-старухи проходили!
Преследователи переглянулись.
- Я так и думал!.. - сказал предводитель. - Это болонских рук дело!
- Не болонских!.. - убежденно возразил поравнявшийся с ним всадник. - В камеру сегодня мы впятером ведь вошли - на наших глазах тот человек вороном скинулся и в окно улетел! Разве такого башня удержит? Только лошадей зря перемучили!
- А зачем же веревка тогда была спущена?.. - ответил предводитель.
- А нарочно, чтобы глаза всем отвести!..
Предводитель привстал на стременах и, прикрыв ладонью глаза, осмотрел даль - она была пустынна.
- Что ж… - проронил он, - поворачивай коней!.. Счастливого вам пути!..
Путники приподняли колпаки и шляпы и вооруженный отряд тронулся обратно легкою рысью.
Чтобы не навлечь на себя подозрений, Мартин и Адольф наломали из гати и из ближайших кустов веток и развели костер; все с наслаждением растянулись вокруг него; до того велика была усталость, что, кроме Адольфа, никто даже не прикоснулся к еде. Мартин и Марк неотступно наблюдали за все уменьшавшимися всадниками и за местом, где прятался неаполитанец.
Прошло с добрый час; епископские люди скрылись совершенно, время было выручать Луиджи. Ослик был снова оседлан, Адольфа и Яна, успевших крепко заснуть, растолкали и маленький караван отправился обратно.
- Э-э-й!!. - окликнул Мартин.
В ответ послышалась возня в кустах, они стали шататься, раздвигаться и у самых корней их зачернело страшное эфиопское лицо.
- Бросьте веревку!.. - задыхаясь, сказал голос Луиджи. - Утопаю… трясина!..
Марк поспешил к ослику, вытащил из мешка веревку и кинул конец неаполитанцу. Тот с трудом высвободил руку и ухватился за него. Адольф перенял у Марка другой конец, взял веревку себе на плечо, нагнулся и, словно бык, попер почти засосанного трясиной товарища, вырывая телом его с корнями кусты; глянцевитая торфяная грязь облепляла его от волос на голове до пяток и только лоб белел, будто перевязанный тряпкою.
Раздался всеобщий смех. Даже ничем невозмутимый Адольф разинул огромную пасть и грохотал подземным грохотом.
- Дьяволы!.. - с сердцем произнес обессилевший Луиджи.
Еще пущий смех встретил это слово.
- Черти!!. - уже с улыбкой добавил он, несколько отдышавшись.
Ему сообщили, что преследователи вернулись обратно; окончательно воспрянувший духом Луиджи поднялся на ноги, отыскал неподалеку большую лужу, разделся догола и принялся черпать воду шляпой и мыться, потом выполоскал платье и накинул на себя плащ Марка.
Вновь спасенному дали отдохнуть, ослика оседлали, накинули поверх сум для просушки одежду Луиджи и караван тронулся в сторону еще далекой Лукки. И только что он вытянулся по тропе, его нагнала низко летевшая большая черная птица.
- Воронок!.. - закричал Луиджи и поднял обе руки над головой.
Птица с радостным карканьем опустилась ему на плечо.
ГЛАВА XXIX
Еще два дня благополучного странствования и тропа привела путников к маленькому, взобравшемуся на холм городку, защитившемуся невысокими кирпичными стенами и частыми башнями: это была Лукка; на просторном выгоне около нее раскинулась шумная и пестрая ярмарка; далеко разносилось ржание лошадей, крики ослов и гомон людей; среди площади, образовавшейся между карруцами, на высоком шесте чернела широкополая шляпа с длинным орлиным пером - знак того, что торг состоит под покровительством какого-то синьора; иногда вместо нее вешалась боевая рукавица.
Продиранье ночью в дремучем лесу прошло для путников небезнаказанно и к ним сейчас же стали привязываться, предлагая свои услуги, странствующие портные и владельцы передвижных лавочек готового платья.
- Синьоры?.. - кричали хозяева и приказчики, заманивая прохожих к себе и даже хватая их за руки. - Штаны, колеты, куртки, береты - всякого цвета!
- Не штаны, а радуга!.. - зазывали другие, раскидывая товар на руках, а то и прямо на земле.
- К нам пожалуйте - зашьем, починим, латки положим, в полчаса - творим чудеса - делаем из старого новое!
- А ведь и впрямь нам надо починиться?.. - сказал Луиджи. - Мы совсем в оборванцев превратились!
Предложение было разумное и путники отдались во власть двум приглянувшимся подмастерьям; те отвели их в палатку, около которой, сидя прямо на земле, проворно работали иглами несколько человек. Действительно, в какие-нибудь полчаса все было готово и даже разутюжено.
- Ей Богу, франты!.. - сказал Луиджи, облачившись и охорашиваясь.
В таверне, куда товарищи зашли посидеть и выпить вина, они узнали, что в городе сегодня предстоит свадьба богатого синьора Гвиниджи и что приезд невесты ожидается с минуты на минуту; путники порешили отдохнуть как следует и остались ночевать в городке.
На башне зазвонили в колокол и все, коротавшие время в кабачках, высыпали наружу: со стороны поля приближался длинный и многоцветный поезд невесты.