Роется котлован. На дне его рабочие кетменями наполняют каменные тарелки, вмещающие по две-три лопаты земли. Женщины в запыленной, но удивительно живописной одежде (здесь работают большей частью женщины из Раджастхана) ставят тарелку на голову и выносят ее по наклонной доске наверх. Далее тарелка переходит с головы одной женщины на голову другой, потом третьей, и так по живому конвейеру достигает нужного места. Пустые тарелки таким же образом возвращаются обратно. Все это проделывается в ровном, неторопливом темпе. Это даже красиво, но до чего же непроизводительно!
Однако через несколько дней котлован готов, и женщины теперь передают по конвейеру кирпичи и те же тарелки, но уже с цементом. Дом растет, вокруг него возводятся леса из бамбука. Стройка приобретает небрежный вид. Стволы бамбука кривые, стоят как-то наклонно, кажется, вот-вот упадут.
Это обманчивое впечатление: бамбук очень прочен, связывают его веревками крепко, и он превосходно выполняет свое назначение - служить опорой рабочим.
К лесам прикрепляют лестницы из того же бамбука. Они заменяют краны: на каждую ступеньку становится человек, и материалы передаются наверх тем же древним и надежным методом - по живому конвейеру.
При таких темпах и организации строительства появление после снятия лесов красивого здания, облицованного керамикой, диким камнем или бетоном необычной расцветки, воспринимается как чудо. Не знаю, не подсчитывал сроки строительства у нас и в Индии, но в душе осталось недоумение, вызванное неторопливостью, как бы незначительностью усилий рабочих и внезапностью возникновения дома.
Итак, Нью-Дели все более заполняется зданиями современного стиля, который мне хочется назвать "развивающимся" - по названию освободившихся стран Азии и Африки. И все же облик города определяют не эти здания и не круглая Каннаут-плейс - главный торговый центр, - а благоустроенные, фешенебельные виллы. На много километров улицы Нью-Дели окантованы заборами, низкими или высокими, каменными или керамическими, за которыми в тени садов прячутся белые одноэтажные, иногда двух-, редко трехэтажные строения. Они возводились для высшей английской аристократии и должны были помочь ей примириться с чуждым климатом. Сейчас английские правители уехали домой, виллы перешли в собственность или временное владение индийской высшей бюрократии, но странным образом дома сохраняют свой прежний характер как бы вопреки их теперешним обитателям. В них нередко господствует английский быт, английская кухня и английский язык.
Содержать эти дачи невозможно без слуг - уборщиков, поваров, садовников. Попасть в такой дом можно только на машине (лучше иностранной марки) - въехать в одни ворота (in) и выехать в другие (out). Появиться в такси - низший предел респектабельности. Прийти пешком - значит навлечь на себя подозрение в бедности или в недопустимой экстравагантности.
В Нью-Дели живут люди, которые ездят на машинах, и слуги, которые ходят пешком или пользуются велосипедом. Поэтому там не нужны тротуары. Подавляющее большинство улиц здесь и называется вовсе не "улицы" (стрит), а "дороги" (роуд). И это действительно дороги с кюветами и обочинами - отгороженными от проезжей части камнем, но все же обочинами.
Не могу забыть свою первую прогулку по Дели. Я шел, охваченный чувством предвкушения чудесного, впитывал впечатления и не обращал внимания на пустынность улицы - на ней виднелось не более десятка прохожих и, уж конечно, я был единственным европейцем среди них. Вдруг передо мной вырос велосипед, а сзади засигналил второй. Постепенно до меня дошло, что я иду, собственно говоря, по велосипедной дорожке. Пришлось подвинуться поближе к дороге, но там были деревья, и путь мой стал напоминать лыжный слалом. Так я получил первый урок правил делийского уличного движения - ходить пешком не рекомендуется. Позже я усвоил и другой - индийские велосипеды, ведомые опытной и осторожной рукой, имеют ту особенность, что никогда ни на кого не наезжают. Об этом знают все делийские собаки, а я не знал.
Город строится бешеными темпами, расползаясь по равнине на север, запад и ю г. С востока его ограничивает река Джамна, а через нее перекинут пока только один мост. В 1963 г. районы Сундар-нагар, Лоди-эстейт, Чанакья-пури были окраинами, сейчас это уже обжитые места. Возникли новые районы - Хауз-хас, Дефенс-колони, Модел-таун. Они несколько более компактны: дома повыше и поуже, садики значительно меньше - нередко символические. Классический, или викторианский, стиль центра к окраинам сменяется современным - оригинальные, вычурные формы, нарочитое отсутствие симметрии. Здания - нечто среднее между особняками и многоквартирными доходными домами. И население здесь смешанное: в собственных домах обитают представители растущего класса буржуазии; квартиры снимает мелкое чиновничество, интеллигенция, предприниматели помельче. Жить в отдаленных районах - "колониях" приятно (чистый воздух и все городские удобства), но при одном непременном условии - если у вас есть машина. В крайнем случае можно обойтись мотороллером или велосипедом. Путешествие в центр на общественном транспорте, т.е. в автобусах, отнимает массу времени и выматывает душу.
Столица огромной Индийской республики занимает большую территорию, однако живет в ней едва ли более миллиона человек. По ее прямым красивым улицам-аллеям хорошо катить на машине. Отсутствие перекрестков - их заменяют круглые площади со сквером посредине, - прочное покрытие и слабая плотность движения позволяют даже из самого отдаленного района добраться до центра минут за 20. Тут самые фешенебельные отели, самые удобные кинотеатры, самые уютные рестораны. Впрочем, легко живется и дышится в городе тем, для кого он существует - людям, имеющим свой особняк, машину и слу г. В нем находятся академии разных искусств, выставочные залы и прочие учреждения культуры, и все же роль культурного центра поделили между собою другие города - Бомбей и Калькутта.
Описание столицы будет неполным без Каннаут-плейса. Географически он расположен на окраине Нью-Дели, но воспринимается как его истинный центр. Два кольца классических зданий, составляющих единый ансамбль, охватывают огромный круг сквера. Кольцо разрывается радиальными дорогами, которые проходят насквозь через весь город.
Здесь вы купите любые товары - от американских автомобилей и советских тракторов до кустарных изделий местных, индийских, и зарубежных (даже русских матрешек). Цены довольно высокие, но торговаться в лавках Каннаута не принято. Зато вы можете быть уверены почти на 80%, что вам не всучат порченый или гнилой товар. Кроме того, прочесав лавки, вы обязательно найдете то, что вам нужно.
Индийцы среднего достатка не любят Каннаут - там слишком дорого. Они предпочитают лавки в Старом Дели, где можно поторговаться, найти среди хлама что-нибудь крайне необходимое. Они знакомы с уловками продавцов штопаных носков и лежалых материй, их не проведешь.
Но иностранцу, оглушенному шумом, обалдевшему от гама старого города, не знающему "истинной" цены и не умеющему торговаться, не остается ничего другого, как идти на Каннаут.
Разбитные приказчики, предлагая товар на четырех-пяти иностранных языках, включая русский, в мгновение ока вывалят перед ним ворох тканей, костюмов, платьев и кофточек, и нужно иметь твердость (это приобретается опытом), чтобы уйти из лавки, не купив ни одной из таких ярких вещей.
Впрочем, и на Каннауте бывает толпа - прежде всего в обувных магазинах Бати. Они открыты во всех городах Индии, и цены в них одинаковые - сравнительно низкие. Обувь Бати, не слишком фасонная, не претендующая на модность, обычно не привлекает внимания зарубежного туриста, но вполне удовлетворяет спрос индийского потребителя, а главное - его требование прочности и долговечности.
Лавки Бати - это особый мир, не похожий на мир индийского базара, но в то же время место, куда индиец, имеющий хоть какой-то достаток, обязательно заходит раз в год, а если у него большая семья - то и не раз.
В Индии можно слышать постоянно: "Ну, обувь надо покупать, конечно, у Бати".
Я не встречал индийца, который бы не разделял этого мнения. И тем не менее другие, мелкие обувные фирмы как-то существуют. Видимо, товары стандартизованного батевского производства, предлагающего лишь две-три модели обуви одного типа, не всегда отвечают эстетическим чувствам индийцев, любящих разнообразие и яркость. Тяга к красивому (или блестящему) и необычному нет-нет да и приведет индийского клерка, рабочего и даже крестьянина в лавку мелкой фирмы, где не всегда бывает нужный размер, но зато непременно найдешь "прекрасные (нигде больше не встретишь) босоножки.
Народ толпится и в других лавках, когда там объявляется распродажа в связи с окончанием летнего или зимнего сезона. Рынок диктует свои законы. Как бы тверд ни был хозяин, назначая высокую цену за свои красивые ткани и отказываясь уступить больше, чем 5-10%, по окончании сезона ему придется эти и другие, оставшиеся от позапрошлогоднего сезона ткани отдавать за полцены. Капитал должен оборачиваться, лавка должна окупаться. В этом случае и на гордом Каннауте надо держать ухо востро. В ход пускаются освященные традицией ухищрения частной торговли - загрязненные или выгоревшие куски искусно маскируются, трещины на ботинках замазываются, позолота подновляется. И стоит весь день гомон, бегают потные приказчики, часами перебирают товары покупатели в белых одеждах, ища на грош пятаков.
В остальное время здесь прохладно и пусто. Заходи, располагайся удобно у прилавка или на стуле посреди помещения, попивай кока-колу за счет фирмы и выбирай.