К Орму подошел брат Виллибальд и, осмотрев его рану, приказал ему немедленно самому идти в дом или прибегнуть к помощи Раппа и женщин. Затем священник склонился над Эстеном и посмотрел на рану, нанесенную топором Раппа.
- Он еще жив, - сказал он. - Но сколько протянет, не знаю.
- Его голову я пошлю королю Свейну, - сказал Орм.
Но брат Виллибальд строго возразил, что не потерпит такого безумия и что Эстена следует внести в дом, как и других раненых.
- Мне предстоит много потрудиться, - прибавил он. Виллибальд был решительным человеком, но всего решительнее он оказывался там, где дело касалось больных и раненых; никто не осмеливался перечить ему. Все, кто мог, сразу же начали помогать переносить раненых со двора в дом.
После того, как рана Орма была обработана и перевязана, сам он впал в оцепенение; ибо он потерял слишком много крови. На следующий день Орм, против своих ожиданий, почувствовал себя лучше; он с радостью думал о том, как все разрешилось, и сказал, что маленький мальчик отныне может поселиться у него, и относиться к нему здесь будут как к родичу. Теперь он увидел, что в битве потерял двух своих людей, а кроме того, еще двое были ранены, а также одна из собак. Но с помощью Божией они должны поправиться, как сказал брат Виллибальд: и люди, и собака. Орм горевал над убитыми, но могло быть и хуже. Из чужеземцев в живых оставались Эстен и еще двое, а трое утонули в речке. В самой бане были найдены двое, которых прибило колодой; один был мертв и лежал с переломанными ребрами, а второй оказался со сломанной ногой. Отец Виллибальд разрешил перенести всех раненых в церковь и положить их на солому, за ними был хороший уход, и было заметно, что священник с любовью исполняет свой долг перед этими людьми. Ибо в последнее время ему приходилось не так часто упражняться во врачебном искусстве, и потому время казалось ему иногда слишком однообразным.
Орм очень скоро поднялся на ноги. А в один прекрасный день к обеду вышел брат Виллибальд, радостнее, чем обычно, и сообщил, что даже Эстен, с его-то тяжелыми ранами, идет теперь на поправку. Рапп только покачал головой, услышав это.
- Значит, я орудую топором хуже, чем думал, - молвил он.
Да и сам Орм полагал, что этой новости особенно радоваться нечего.
Глава 4
О том, как Орм проповедовал перед торговцем солью
Бой в Овсянке стал вскоре известен во всей округе; и Гудмунд с Совиной Горы с дальними соседями, которых Орм раньше и не видел, приехал навестить победителей и разузнать, как обстояло дело. Они угощались пивом у Орма и шумно радовались подробностям битвы. Вот доброе дело, кричали они, которое не посрамит старую славу нашего края. Гости нахваливали также и собак и изъявляли желание купить от них щенков; а при виде соли, сукна и прочего добра, добытого Ормом, они даже расстроились, что такая удача выпала не им. Поладили они также и в покупке лошадей; ведь у Орма было теперь лошадей больше, чем достаточно, и он особенно не торговался о цене этой добычи. А потом силачи из числа гостей попробовали поднять колоду; и хотя собравшиеся вспоминали имена славных воинов, живших раньше, о которых они сами слышали в детстве и которые легко справлялись с тяжестями и побольше, все равно никто не сумел повторить бросок Орма. А Орм расхаживал среди гостей в благодушном настроении и утешал их, говоря, что не стоит им огорчаться чрезмерно.
- Я и сам вряд ли смогу повторить это еще раз, - приговаривал он. - Если, конечно, не рассержусь как следует.
Все интересовались судьбой Эстена и непрестанно расспрашивали, для чего это Орм сохранил ему жизнь. Нож в горло, в один голос говорили все, вот лучшее средство для таких молодцов; и все всерьез предупреждали Орма не искать хлопот на свою голову и не отпускать этого человека живым. Плохо это может кончиться, уговаривали гости хозяина, ведь всем известно, какими злопамятными бывают смоландцы. Некоторые из собравшихся хотели войти в церковь, чтобы взглянуть на этого человека и поговорить с ним; имхотелось спросить у него, что он теперь думает о головах жителей Геинге. Однако брат Виллибальд держал дверь на запоре и не дал себя уговорить. Они войдут в церковь в свое время, если Богу будет угодно, сказал он. Но не с тем, чтобы издеваться над раненым, который едва может приподнять голову с подушки.
Так что гостям придется с этим повременить; и прежде чем разъехаться по домам, они согласились, поднимая на прощание кружки, на том, что Орм - истинный хёвдинг среди жителей Геинге, плоть от плоти и кровь от крови Свейна Крысиный Нос, хотя он и принял святое крещение; и что они охотно придут ему на помощь, если из всего этого выйдет ссора.
Орм подарил каждому меру соли, чтобы скрепить дружбу; и гости отправились в путь, покинув Овсянку, покачиваясь в седлах и галдя, словно сойки.
Маленький мальчик перепугался, когда узнал о том, что Эстен идет на поправку; он решил, что для него это обернется плохо; ибо тогда, сказал он, Эстен убьет его. Но Орм пообещал, что с ним ничего не случится, и он может быть уверен в этом, что бы там ни думал Эстен. Мальчика звали Ульф, и он с самого начала был обласкан и Осой, и Ильвой, которые не знали, как отблагодарить его за ту неоценимую услугу, которую он им всем оказал. Оса собственноручно взялась сшить мальчику новую одежду; она вместе с братом Виллибальдом увидела Божий Промысел в том, что этот мальчик сделал для них, словно бы он был послан для их спасения. Они расспрашивали Ульфа, как получилось, что он оказался вместе с этими торговцами. И он рассказал им, что убежал от злого родича, жившего на побережье, у которого ему было очень плохо, а родители его утонули, ловя рыбу, когда мальчик был совсем маленьким. И торговцы использовали его как сторожа при лошадях.
- Но они были очень жадными и плохо кормили меня, - сказал Ульф. - И мне приходилось воровать по дворам. А ночами я должен был присматривать за лошадьми, и если с ними что-то случалось, то меня награждали побоями. Хуже всего было то, что мне никогда не позволяли ехать верхом, как бы я ни уставал, идя вслед за обозом. И все же у них мне было лучше, чем раньше, хотя я сразу невзлюбил этого Эстена, и я рад, что теперь освободился от него. Ведь у вас я получил то, чего не имел раньше: еду и постель. И мне так хотелось бы остаться здесь, если вы меня не прогоните. Я вовсе не боюсь принять крещение, раз вы считаете, что так надо.
Брат Виллибальд отвечал на это, что креститься, конечно, надо, в этом нет никаких сомнений, и он будет крещен, как только просветится Христовым учением. Ильва просила мальчика приглядывать за Оддни и Людмилой, которые бегали повсюду и даже добирались до речки, пугая всех до смерти. Мальчик справлялся со своими обязанностями прекрасно и повсюду ходил за девочками; это лучше, чем сторожить лошадей, решил он. Он умел искусно свистеть, подражая птицам, и обе сестрички полюбили его с первого взгляда. За живой нрав мальчика прозвали Ульф Весельчак.
Эстен со своими людьми наконец поправились и могли уже двигаться; их поместили в баню, и сторожил их вооруженный человек, а брат Виллибальд пытался говорить с ними об учении Христа. Приходя к Орму, он рассказывал, что почва для семян Божественного учения слишком скудна, но ничего другого ожидать не приходится.
- Я не честолюбец, - говорил он, - и не ищу себе награды; но конечно же, я почувствую себя вознагражденным за труды, если я окажусь первым, кому удастся привести смоландца ко святому крещению. Ибо это дело неслыханное; и радость на небесах будет великой. Но удастся ли мне окрестить именно этих людей, - не могу сказать точно: уж больно они озлоблены. Было бы хорошо, если бы ты, Орм, помог мне и сказал свое слово этому Эстену.
Орм нашел, что священник поступает мудро, и решил помочь ему.
- Обещаю тебе, - сказал он, - что все трое будут крещены, прежде чем покинут Овсянку.
- Но сперва они должны прислушаться к моей проповеди, - возразил ему брат Виллибальд, - а они противятся этому.
- Ничего, - ответил Орм, - тогда им придется послушать меня. Они вместе направились к бане, и здесь Орм и Эстен впервые увидели друг друга после стычки. Эстен лежал и дремал, но тотчас проснулся, как только те вошли в баню; голова его была вся в бинтах, и брат Виллибальд ежедневно менял их. Эстен сел, поддерживая голову руками, и взглянул на Орма.
- Для меня это была хорошая встреча, - сказал ему Орм, - ибо голова моя оказалась покрепче твоей, и я должен еще благодарить тебя за все те богатства, которые ты оставил в моем доме. Хотя ты, наверное, рассчитывал на иное.
- Все было бы иначе, - сказал Эстен, - если бы мальчишка не выдал нас.
Орм расхохотался.
- Занятно слышать слова о предательстве из уст такого, как ты. Но вот о чем я пришел спросить тебя. Ты пытался взять мою голову; а кто, по-твоему, имеет право теперь на твою?
Эстен помолчал, а потом ответил:
- Счастье изменило мне; здесь больше нечего прибавить.
- И все же твое счастье изменило бы тебе еще больше, - сказал Орм, - если бы не вот этот святой отец, которому ты обязан своей жизнью. Когда я узнал, что король Свейн жаждет получить мою голову, мне пришло на ум отправить ему в подарок твою; но этот вот священник отговорил меня. Он спас тебе жизнь и исцелил твои раны, но на этом он останавливаться не хочет; его цель - освободить еще и твою злую смоландскую душу. Вот почему мы и решили крестить тебя и твоих людей. Тебе нечего возразить против этого, потому что голова твоя в моей власти, и я делаю с ней все, что захочу.
Эстен мрачно смотрел на пришедших.
- Мой род велик и могущественен, - ответил он, - и никто из моих родичей не оставался неотомщенным. Так что твоя затея будет дорого стоить тебе, знай это. И еще дороже - если ты будешь принуждать меня к постыдным вещам.