- Тогда выслушайте меня, - сказала Маргарет, - и запомните, что я скажу. Сегодня я обедала в одном доме…
- Могу сказать тебе в каком, - ответила ее советчица. - У твоего крестного, богатого ювелира. Вот видишь, я тоже кое-что знаю. Больше того - я могла бы сказать тебе, и скажу, с кем.
- Не может быть! - воскликнула Маргарет в сильном удивлении, внезапно повернувшись и покраснев до ушей.
- Со старым сэром Манго Мэлегроутером, - сказала прорицательница. - Он помолодился у моего Бенджамина по пути в город.
- Фу! Этот страшный, старый, заплесневелый скелет! - воскликнула девица.
- Что правда, то правда, дорогая моя, - ответила ее наперсница. - Хоть бы он постыдился показываться на людях. Склеп святого Панкратия - вот самое подходящее место для этого бессовестного старого сплетника. Он сказал моему мужу…
- Нечто, не относящееся к нашему делу, я полагаю, - перебила Маргарет. - Тогда мне все же придется самой сказать. С нами обедал один дворянин…
- Дворянин! Девица с ума сошла! - воскликнула миссис Урсула.
- Так вот, с нами обедал, - продолжала Маргарет, не обращая внимания на слова Урсулы, - один дворянин… шотландский лорд.
- Смилуйся над ней, святая дева Мария! - промолвила наперсница. - Она совсем обезумела. Слыханное ли это дело, чтобы дочь часовщика влюбилась в лорда, да еще в довершение всего в шотландского: ведь все они горды как Люцифер и бедны как Иов! Так ты говоришь - шотландский лорд? Уж лучше бы ты сказала - еврейский торгаш. Подумала бы сначала, чем все это кончится, красавица моя, прежде чем прыгать в пропасть.
- Это уже не ваша забота, Урсула. Мне нужна ваша помощь, а не совет, и вы знаете, я в долгу не останусь.
- Да ведь я не из-за выгоды, мистрис Маргарет, - ответила услужливая дама. - Выслушай ты все-таки мой совет: подумай о своем собственном положении.
- Мой отец ремесленник, - сказала Маргарет, - но мы не простого звания. Я слышала от отца, что мы потомки, правда дальние, древнего рода графов Дэлвулзи.
- Да, да, - сказала миссис Урсула. - Именно так. Я еще никогда не встречала ни одного шотландца, который не был бы потомком знатного рода, и часто это был поистине жалкий род; а что касается дальности родства, она так велика, что вам друг друга не увидеть. Но не вскидывай так презрительно свою прелестную головку, а лучше назови мне имя этого знатного северного кавалера, и тогда посмотрим, как помочь делу.
- Это лорд Гленварлох, его зовут также лорд Найджел Олифант, - тихо промолвила Маргарет и отвернулась, чтобы скрыть краску смущения.
- Сохрани боже! - воскликнула миссис Садлчоп. - Да ведь это сам дьявол, если не хуже!
- Что вы хотите этим сказать? - спросила девушка, удивленная ее горячностью.
- Разве ты не знаешь, - ответила Урсула, - какие у него сильные враги при дворе! Разве ты не знаешь… Но, типун мне на язык… все это слишком неожиданно для моей бедной головы; скажу только, уж лучше бы тебе устроить свое брачное ложе в доме, который вот-вот рухнет, чем думать о молодом Гленварлохе.
- Значит, он действительно несчастен? - сказала Маргарет. - Я так и знала… Я догадывалась. Его голос звучал печально даже тогда, когда он рассказывал веселые истории; его грустная улыбка говорила о страдании; он не мог бы так завладеть моими мыслями, если бы я увидела его во всем блеске богатства и славы.
- Рыцарские романы вскружили ей голову! - сказала миссис Урсула. - Пропала девушка… Совсем рассудка лишилась… Влюбилась в шотландского лорда и любит его еще больше за то, что он несчастен! Ну что ж, мистрис, мне очень жаль, что я не могу помочь вам в этом деле. Совесть мне не позволяет, да я и не берусь за такие дела: слишком высоко для моего звания; но я не выдам вашей тайны.
- Неужели вы совершите такую низость и покинете меня, после того как выведали мою тайну? - с негодованием воскликнула Маргарет. - Если вы это сделаете, я знаю, как отомстить вам, а если поможете мне, я сумею наградить вас. Не забывайте, что дом, в котором живет ваш супруг, принадлежит моему отцу.
- Я слишком хорошо помню это, мистрис Маргарет, - сказала Урсула после минутного раздумья, - и готова помогать вам во всем, что совместимо с моим званием, но чтобы совать свой нос в такие важные дела… Я никогда не забуду бедную мистрис Тернер, мою высокочтимую покровительницу, мир праху ее! На свою беду она вмешалась в дело Сомерсета и Овербери, а сиятельный граф и его возлюбленная ушли от петли, предоставив ей и другим искупать своей смертью их вину. Я никогда не забуду, как она стояла на эшафоте с брыжами вокруг ее прелестной шеи, накрахмаленными желтым крахмалом, который я так часто помогала ей приготовлять, с брыжами, которые так скоро должны были уступить место грубой пеньковой веревке. Такие зрелища, золотце мое, у всякого отобьют охоту вмешиваться в слишком опасные дела, которые им не по плечу.
- Вон отсюда, безумная! - воскликнула мистрис Маргарет. - Неужели ты думаешь, я способна толкать тебя на такие преступления, за которые эта несчастная поплатилась жизнью? Я хочу только, чтобы ты хорошенько разузнала, какие дела привели этого молодого лорда во дворец.
- А какая тебе будет польза, - сказала Урсула, - если ты узнаешь его тайну, золотце мое? И все же я исполню твое поручение, если ты также окажешь мне услугу.
- Чего же ты хочешь от меня? - спросила мистрис Маргарет.
- Того, за что ты рассердилась на меня, когда я попросила тебя об этом, - ответила миссис Урсула. - я хотела бы узнать что-нибудь о привидении в доме твоего крестного, которое появляется только во время молитвы.
- Ни за что на свете, - сказала мистрис Маргарет, - не буду я шпионить за моим добрым крестным и выведывать его тайны. Нет, Урсула, никогда я не буду совать свой нос в дела, которые он желает скрыть. Но ты ведь знаешь, что у меня есть собственное состояние, и недалек тот день, когда я сама буду распоряжаться им… Подумай, не могу ли я иначе вознаградить тебя.
- Это мне хорошо известно, - сказала ее советчица. - Так, значит, эти двести фунтов в год, которые ты получишь по милости твоего отца, делают тебя такой своевольной, золотце мое.
- Возможно, - сказала Маргарет Рэмзи. - А тем временем ты должна верно служить мне. Возьми в залог это драгоценное кольцо, и когда мое состояние перейдет в мои собственные руки, ты получишь в виде выкупа пятьдесят звонких золотых.
- Пятьдесят звонких золотых, - повторила почтенная дама, - и это прекрасное кольцо в знак того, что ты не откажешься от своих слов! Уж если рисковать своей собственной шеей, голубушка моя, так по крайней мере ради такого великодушного друга, как ты, и нет для меня большего удовольствия, чем служить тебе; только вот Бенджамин с каждым днем все больше лениться стал, и наша семья…
- Ни слова больше об этом, - сказала Маргарет, - мы понимаем друг друга. А теперь расскажи мне все, что ты знаешь о делах этого юноши и почему ты так не хотела связываться с ними?
- Об этом я пока не много могу рассказать, - ответила миссис Урсула. - Знаю только, что самые могущественные из его соотечественников против, него, а также самые могущественные вельможи при дворе. Но я постараюсь разузнать побольше. Ради тебя я прочту самые неразборчивые письмена, красавица ты моя. Ты знаешь, где живет этот кавалер?
- Я случайно слышала, - сказала Маргарет, как бы стыдясь того, что запомнила такие подробности, касающиеся молодого лорда, - он живет… кажется… у какого-то Кристи… если не ошибаюсь… на набережной, возле собора святого Павла… у судового поставщика.
- Нечего сказать, подходящее жилище для молодого барона! Но ничего, не унывай, мистрис Маргарет. Если он появился в Лондоне в виде гусеницы, подобно некоторым из своих земляков, он может, так же как они, сбросить свою оболочку и превратиться в бабочку. Итак, я пью прощальный кубок и желаю тебе доброй ночи и сладких сновидений. Завтра же ты получишь от меня весточку. Еще раз спокойной ночи, моя жемчужина из жемчужин, маргаритка из маргариток!
С этими, словами она поцеловала свою юную приятельницу и покровительницу в неохотно подставленную щечку и удалилась легкой, крадущейся походкой человека, привыкшего соразмерять свои шаги с деяниями, требующими быстроты и тайны.
В течение некоторого времени Маргарет Рэмзи смотрела ей вслед в тревожном молчании.
- Я совершила ошибку, - пробормотала она наконец, - позволив ей выведать от меня мою тайну. Но она хитра, смела и услужлива, и я думаю, достойна доверия… А если нет, она, во всяком случае, будет блюсти свои собственные интересы, а это в моей власти. И все же, я жалею, что рассказала ей. Я затеяла безнадежное дело. Что он сказал мне, чтобы оправдать мое вмешательство в его судьбу? Ничего, кроме самых обычных пустых слов… Простая застольная беседа. Однако кто знает… - продолжала она и вдруг умолкла, взглянув в зеркало, отразившее ее красивое лицо и, быть может, подсказавшее ей более благоприятное окончание мысли, которую она не решилась бы доверить своему языку.