Свойства, зависимые от сознания. Как уже обсуждалось, первичные интенсионалы некоторых понятий включают отношение к сознательному опыту. Одним из наглядных примеров является краснота, рассматривающаяся в качестве свойства внешних объектов. По крайней мере согласно некоторым толкованиям, первичный интенсионал, связанный с краснотой, требует в качестве критерия красноты вещи то, чтобы она имела тенденцию вызывать переживание красного при надлежащих условиях. Поэтому в своем первичном интенсионале краснота не является логически супервентной на физическом, хотя она и супервентна, если не принимать во внимание вклада, привносимого сознательным опытом. Однако если взять ее вторичный интенсионал, то он почти наверняка супервентен. Если оказывается, что в актуальном мире тенденция вызывать переживание красного присуща определенной отражательной способности поверхности, то объекты с такой отражательной способностью будут красными даже в мирах, где нет сознательных существ, которые могли бы их увидеть. Краснота апостериори отождествляется с этой отражательной способностью, логически супервентной на одном лишь физическом.
Ранее мы видели, что отсутствие логической супервентности первичного интенсионала сопровождается невозможностью редуктивного объяснения. Значит ли это, что в случае красноты редуктивное объяснение невозможно? Ответ - да, в слабом смысле. Если краснота конструируется как тенденция вызывать переживание красного, то в той мере, в какой подобный опыт не может быть редуктивно объяснен, не может быть редуктивно объяснена и краснота. Но можно приблизиться к такому объяснению. Можно сказать, что определенное физическое качество вызывает переживание красного; и можно даже объяснить каузальное отношение, существующее между этим качеством и суждениями о красном. Необъясненным остается лишь последний шаг к опыту. На практике наши требования к объяснению достаточно лояльны для того, чтобы это имело значение. Для объяснения феномена, референция которого фиксируется опытом, мы не требуем объяснения опыта. Иначе наше ожидание затянулось бы.
Сказанное верно и для таких феноменов, как тепло, свет и звук. Хотя их вторичные интенсионалы определяют структурные свойства (движение молекул, присутствие фотонов, звуковые волны), их первичные интенсионалы включают в себя отношение к сознательному опыту: тепло - это то, что вызывает переживание тепла, свет порождает визуальный опыт и т. д. Но, как отмечали Нагель (Nagel 1974) и Серл (Searle 1992), при объяснении тепла мы не нуждаемся в объяснении ощущений тепла. Вполне достаточно и объяснения без учета опыта.
Другие свойства еще более непосредственно зависят от сознательного опыта - в том плане, что опыт не только играет определенную роль в фиксации их референции, но и частично конституирует апостериорное понятие. Наглядный пример - свойство нахождения рядом с сознательной личностью. Согласно некоторым толкованиям, такие ментальные свойства, как любовь и убеждение, не будучи сами по себе феноменальными, находятся в концептуальной зависимости от существования сознательного опыта. Если это так, то в мире, где нет сознания, подобные свойства не могли бы быть реализованы. Это означает, что они не являются логически супервентными даже апостериори, и их редуктивное объяснение оказывается невозможным даже в более сильном смысле, чем в предыдущих случаях. Они, однако, логически супервентны и редуктивно объяснимы, если не принимать во внимание вклада, привносимого сознательным опытом, и поэтому здесь не возникает нового провала в редуктивном объяснении.
Интенциональность. Стоит особо рассмотреть статус интенциональности, так как иногда говорят, что она порождает проблемы, аналогичные тем, которые порождает сознание. Вполне вероятно, однако, что любое отсутствие логической супервентности интенциональных свойств производно от несупервентности сознания. Как я отмечал в главе 1, кажется невозможным представить мир, физически и феноменально идентичный нашему, но отличный по своим интенциональным содержаниям. Если, как полагают некоторые философы, феноменология частично конституирует интенциональное содержание, то интенциональные свойства могут и не быть логически супервентными на физическом, оставаясь при этом супервентными, если не принимать во внимание вклада, привносимого сознательным опытом. Тезис о том, что сознание частично конституирует содержание, спорен, но в любом случае нет серьезных оснований считать, что интенциональность несупервентна особым, непроизводным образом.
Если отвлечься от любых феноменальных аспектов, то интенциональные свойства лучше всего представлять в виде некоей конструкции с позиции третьего лица, служащей объяснению человеческого поведения. Это означает, что они должны допускать анализ в терминах каузальных связей с поведением и окружающей средой. Если это так, то интенциональные свойства напрямую логически супервентны на физическом. Льюис (Lewis 1974) предпринимает основательную попытку показать выводимость интенциональных фактов из физических фактов путем надлежащего функционального анализа. Более поздние концепции интенциональности, в частности те, которые были предложены Деннетом (Dennett 1987), Дретске (Dretske 1981) и Фодором (Fodor 1987), могут быть истолкованы в качестве того, что содействует реализации того же самого проекта. Ни один из предложенных ими анализов не выглядит абсолютно убедительным, но не исключено, что новые вариации на ту же тему устранят их недоделки. Не существует аргумента, аналогичного аргументу против супервентности сознания, который показывал бы, что интенциональность не может быть логически супервентной на физических и феноменальных свойствах. В действительности аргументы от представимости указывают на то, что интенциональные свойства должны быть логически супервентными на них, если подобные свойства вообще реализованы. К сходному выводу ведут нас и эпистемологические аргументы. Так что не существует особой онтологической проблемы интенциональности.
Моральные и эстетические свойства. Нередко утверждается, что не существует концептуального звена, ведущего от физических к моральным и эстетическим свойствам. Согласно Муру (Мооге 1922), значение таких понятий, как "доброта", не допускает необходимости выведения фактов о доброте из физических фактов. Наделе Мур утверждал, что не существует концептуального звена, позволяющего переходить от естественных фактов к моральным фактам, причем естественное может включать как ментальное, так и физическое (поэтому здесь не может помочь отсылка к супервентности с поправкой на сознательный опыт). Означает ли это, что моральные свойства столь же проблематичны, как и сознательный опыт?
Аналогия между ними, однако, не проходит по двум причинам. Во - первых, похоже, нельзя представить мир, идентичный нашему в естественном смысле, но морально отличный от него, и поэтому маловероятно, что моральные факты являются дополнительными в сильном смысле этого слова. Во - вторых, моральные факты - это не такие феномены, которые не оставляют нам выбора относительно того, принимать их или нет. Если нас прижимают к стенке, мы можем вообще отрицать существование моральных фактов. Именно такова стратегия моральных антиреалистов, таких как Блэкберн (Blackburn 1971) и Хейр (Наге 1984). Эти антиреалисты доказывают, что, поскольку моральные факты невыводимы из естественных фактов и, вероятно, не являются "странными" дополнительными фактами, они не имеют объективного существования - и мораль должна быть релятивизирована и превращена в конструкцию или проекцию нашего когнитивного аппарата. Эту стратегию нельзя использовать по отношению к феноменальным свойствам, существование которых не вызывает сомнений.