На Руси, как и на христианском Востоке, старчество появилось одновременно с монашеством. Традицию старчества принес на Русь с Афона прп. Антоний Печерский, начавший свой иноческий путь на Святой Горе. Как и на Востоке, благодатное влияние старчества на Руси не ограничивалось стенами монастыря. Так, прп. Феодосий Печерский духовно окормлял не только иноков, но и мирян всех сословий: "Прихождаху к преподобному отцу нашему Феодосию мнози, исповедающе тому грехи своя, иже и велику пользу приимше, отхождаху". Заботился старец "о духовных сынех своих, утешая и наказая приходящих к нему, другоици (другой раз) в домы их приходя и благословение им подавая". У преемников преподобного Феодосия по игуменству тоже были духовные дети среди мирян, а "уже в конце XI и первой половине XII в. принимали на исповедь к себе как мирян, так и монахов и некоторые из братии Печерского монастыря, имевшие пресвитерский сан".
Старчество в древнерусских монастырях "судя по житиям… было общераспространенно". Преподобный Савва Сторожевский "бысть…духовник всему братству, старец честен". Древнерусскими старцами-духовниками были преподобные Авраамий Смоленский (XIII в.), Сергий Радонежский († 1392) и его многочисленные ученики – преподобные Кирилл Белозерский († 1427), Пафнутий Боровский († 1478), Нил Сорский († 1508), Иосиф Волоцкий († 1515) и другие. Затем это служение стало угасать. "Старчество процветало в древних Египетских и Палестинских киновиях, впоследствии насаждено на Афоне, а с востока перенесено в Россию, – писал прп. Амвросий Оптинский. – Но в последние века, при всеобщем упадке веры и подвижничества, оно понемногу стало приходить в забвение, так что многие даже начали отвергать его. Уже во времена Нила Сорского старческий путь многим был ненавистен, а в конце прошедшего столетия и почти совсем стал неизвестен".
Возрождение старческого служения в России связано с именем прп. Паисия Величковского († 1794). Его подвиг нашел свое продолжение в Оптиной Пустыни, прежде всего в служении великих Оптинских старцев Льва († 1841), Макария († 1860) и Амвросия († 1891), восстановивших и укрепивших древнюю традицию окормления монастырскими старцами иноков и мирян. В начале XIX века России был дан великий старец прп. Серафим Саровский († 1833). Широко почитаются за свои духовные подвиги старцы того времени: Филарет Новоспасский († 1842), Ееоргий Задонский († 1836), Адриан Югский († 1853) и многие другие. В советское время старческий подвиг продолжали последние Оптинские старцы: прп. Анатолий мл. († 1922), прп. Нектарий († 1928) и прп. Исаакий († 1936). Среди святых старцев XX века называют также св. прав. Иоанна Кронштадтского († 1908), "старца в миру" св. прав. Алексия Мечева († 1923), прп. Алексия Зосимовского († 1928), прп. Серафима Вырицкого († 1949), прп. Лаврентия Черниговского († 1950), прп. Кукшу Одесского († 1964), прп. Севастиана Карагандинского († 1966). Традиция старчества до настоящего времени сохранилась в Троице-Сергиевой Лавре и Псково-Печерской обители. Наиболее известным Печерским старцем является недавно почивший архимандрит Иоанн (Крестьянкин).
На старчество необходимо особое призвание Божие. Оно может проявляться в разных формах. Иногда уже существующие старцы назначали себе преемников. Например, в Оптиной пустыни старчество передавалось именно этим путем "апостольского преемства": монахи вступали на подвиг старчества по послушанию. А иногда подвижник получал непосредственное благословение Божие на свое новое служение. "Не все безмолвники оставляются в безмолвии навсегда, – пишет свт. Феофан Затворник. – Достигающие чрез безмолвие безстрастия и чрез то удостаивающиеся приискренняго Богообщения и Боговселения, изводятся оттуда на служение ищущим спасения, просвещая, руководя, чудодействуя. И Антонию Великому, как Иоанну в пустыне, глас был в безмолвии, изведший его на труды руководства других по пути спасения, и всем известны плоды трудов его. То же было и со многими другими". Например, прп. Серафим Саровский также начал старческое служение после особого извещения – явления ему Матери Божией. Священномученик Серафим (Чичагов) так описывает это событие: "В 1815 году Господь, по новому явлению о. Серафиму Пречистой Матери Своей, повелел ему не скрывать своего светильника под спудом и, отворив двери затвора, быть доступным и видимым для каждаго. Поставя себе в пример Великаго Илариона, он стал принимать всех без исключения, беседуя и поучая спасению".
В святоотеческой литературе встречаются предостережения против самовольного принятия на себя старческого служения. Например, прп. Макарий Оптинский пишет, что окормлять других можно только за послушание, причем согласно с учением святых отцов и только тем, кто сам шел этим путем: "Приступать ему к окормлению других не советую, и давать правила не его еще дело, хотя и просит Д…Как не осудимся, самовольно наскакивая на такую высоту? Мы только тем разве можем несколько иметь извинение, когда за послушание показываем путь, коим научают нас святые отцы, и сами отчасти шли, и негли, окалявшись во блате [в болоте. – Е.Н.], других от того предостерегаем".
Но как бы ни призывался подвижник на старческое служение, этому обязательно предшествует длительный личный аскетический подвиг. Преподобный Антоний стал наставником иноков после тридцати лет подвигов в уединении, в возрасте более 50 лет. Преподобному Савве Освященному, пришедшему в монастырь восьмилетним мальчиком, Бог вверил попечение о других душах, когда ему было около 45 лет. Преподобный Иоанн Лествичник девятнадцать лет прожил в послушании у старца и сорок лет в отшельничестве, и лишь в возрасте 75 лет был избран игуменом горы Синайской. Преподобного Макария Великого называли "юноша-старец", потому что благодатный дар духовного окормления он получил хотя и после многолетних подвигов в пустыне, но все же относительно рано, в возрасте около 40 лет. Такой же длительный аскетический подвиг предшествовал старческому служению русских святых старцев. Преподобный Серафим Саровский вступил в подвиг старчества после тридцати семи лет подвигов сначала в общежитии, потом в отшельничестве, когда ему было около 56 лет. Преподобный Амвросий Оптинский около 20 лет воспитывался при великих старцах Льве и Макарии Оптинских, волею Божией готовясь к старческому служению в послушании и умной молитве.