Это был весьма ловкий и тонкий ход по отношению к сиделке. Она недурно вздремнула с двенадцати часов ночи до шести утра, и утверждать, что она не сомкнула глаз, значило приобрести в ее лице друга и даже возможную сообщницу.
- Ладно, - согласился папаша Бийо. - Раз Катрин тебя зовет, ступай к ней. Может, и мы с матерью дождемся такого времени, когда она нас позовет.
Питу инстинктивно чувствовал приближение бури. Подобно пастуху, он был готов встретить непогоду, если она застанет его в поле, но если удастся, был не прочь спрятаться от нее в укрытии.
Для Питу таким укрытием был Арамон.
В Арамоне он был королем. Да что там королем!.. Более чем королем: он командовал национальной гвардией! В Арамоне он был Лафайетом!
И у него были обязанности, призывавшие его в Арамон.
Питу дал себе слово немедленно вернуться в Арамон, как только он сделает все необходимое для Катрин.
Приняв такое решение, он с устного позволения г-на Бийо и молчаливого - г-жи Бийо вошел в комнату больной.
Катрин ожидала его с нетерпением; судя по лихорадочному блеску ее глаз и яркому румянцу, можно было подумать, что у нее, как и предупреждала г-жа Клеман, лихорадка.
Едва Питу притворил за собой дверь, как Катрин, узнав его походку (что было нетрудно, ведь она ожидала его прихода уже около полутора часов), торопливо повернула в его сторону голову и протянула ему обе руки.
- А-а, вот и ты, Питу! - сказала она ему. - Как ты долго!..
- Это не моя вина, мадемуазель, - заметил Питу. - Меня задержал ваш отец.
- Отец?
- Да… Верно, он о чем-то догадывается. Да и я сам не стал торопиться, - со вздохом прибавил Питу, - я знал: у вас есть то, о чем вы мечтали.
- Да, Питу… да, - опустив глаза, призналась девушка, - да… спасибо.
Потом еще тише она проговорила:
- Какой ты хороший, Питу! Я тебя очень люблю!
- Вы так добры, мадемуазель Катрин, - произнес готовый расплакаться Питу, чувствуя, что ее дружеское расположение к нему - лишь отзвук ее любви к другому; как бы скромен ни был славный малый, он чувствовал в глубине души унижение, оттого что был лишь бледным отражением Шарни.
Он поторопился прибавить:
- Я вас побеспокоил, мадемуазель Катрин, так как мне сказали, что вы хотите что-то узнать…
Катрин прижала руку к груди: она искала письмо Изидора, чтобы собраться с мужеством и задать Питу мучивший ее вопрос.
- Питу! Ты такой ученый… Ты можешь мне сказать, что такое Сардиния? - сделав над собой усилие, спросила она.
Питу призвал на помощь свои географические познания:
- Погодите, погодите-ка, мадемуазель… Я должен это знать. Среди многочисленных предметов, которым брался учить нас аббат Фортье, была и география. Сейчас, сейчас… Сардиния… Сейчас вспомню… Ах, мне бы первое слово вспомнить, я бы вам сразу все рассказал!
- Вспомни, Питу… Ну вспомни, - просила Катрин, умоляюще сложив руки.
- Черт подери! - не удержался Питу. - Это самое я и пытаюсь сделать! Сардиния… Сардиния… A-а, вспомнил!
Катрин облегченно вздохнула.
- Сардиния, - начал Питу, - Sardinia римлян, это один из трех больших островов в Средиземном море; он находится южнее Корсики, их разделяет пролив Бонифачо; он входит в состав Сардинского государства, которому дала название, его еще называют Сардинским королевством. Это остров протяженностью в шестьдесят льё с севера на юг и шестнадцать - с востока на запад. Население Сардинии составляют пятьдесят четыре тысячи человек; главный город - Кальяри… Вот что такое Сардиния, мадемуазель Катрин.
- Ах, Боже мой! Какое же это, наверное, счастье - так много знать, господин Питу!
- Просто у меня хорошая память, - объяснил Питу (пусть была оскорблена его любовь, зато его самолюбие было удовлетворено).
- А теперь, - осмелев, продолжала Катрин, - после того, что вы рассказали мне о Сардинии, не скажете ли вы, что такое Турин?..
- Турин?.. - повторил Питу. - Разумеется, мадемуазель, с удовольствием… если, конечно, вспомню.
- Постарайтесь вспомнить: это самое важное, господин Питу.
- Ах, вот как? Ну, если это самое важное, - заметил Питу, - придется постараться… Но если мне не удастся вспомнить, я разузнаю…
- Я… я… Я бы хотела знать теперь же… - продолжала настаивать Катрин. - Попытайтесь вспомнить, дорогой Питу, ну, пожалуйста!
Катрин вложила в свою просьбу столько нежности, что Питу охватила дрожь.
- Да, мадемуазель, я стараюсь… - прошептал он, - я стараюсь изо всех сил…
Катрин не сводила с него глаз.
Питу запрокинул голову, словно искал ответа на потолке.
- Турин… - проговорил он. - Турин… Ну, мадемуазель, это потруднее, чем Сардиния… Сардиния - это большой остров в Средиземном море, а в Средиземном море - всего три больших острова: Сардиния, принадлежащая королю Пьемонта; Корсика, принадлежащая французскому королю, и Сицилия, принадлежащая неаполитанскому королю. А Турин - это же всего-навсего столица…
- Что ты сказал о Сардинии, дорогой Питу?
- Я сказал, что она принадлежит пьемонтскому королю; думаю, я не ошибаюсь, мадемуазель.
- Все так, именно так, дорогой Питу: Изидор сообщает в письме, что отправляется в Турин, в Пьемонт…
- A-а, теперь понимаю… - промолвил Питу. - Так-так! Король послал господина Изидора в Турин, и вы меня спрашиваете, чтобы знать, куда едет господин Изидор…
- Зачем же еще я стала бы тебя спрашивать, если не ради него? - удивилась девушка. - Какое мне дело до Сардинии, Пьемонта, Турина?.. Пока его там не было, я не знала, что это за остров и что это за столица, и меня это нисколько не интересовало. Но ведь он уехал в Турин!.. Понимаешь ли, дорогой Питу? Вот я и хочу знать, что такое Турин…
Питу тяжко вздохнул, покачал головой, но от этого его желание помочь Катрин ничуть не уменьшилось.
- Турин… - пробормотал он, - погодите… столица Пьемонта… Турин… Турин… Вспомнил! - Турин - Bodincemagus, Taurasia, Colonia Julia, Augusta Taurinorum, как его называют древние авторы; в наши дни - это столица Пьемонта и Сардинского государства, расположенная на слиянии рек По и Доры; один из красивейших городов Европы. Население сто двадцать пять тысяч человек; резиденция короля Карла Эммануила… вот что такое Турин, мадемуазель.
- А как далеко от Турина до Пислё, господин Питу? Вы же все знаете, значит, и это тоже должны знать…
- Еще бы! - воскликнул Питу. - Я, конечно же, скажу вам, на каком расстоянии находится Турин от Парижа, а вот от Пислё - это уже сложнее…
- Ну, скажите сначала, как далеко Турин от Парижа, а потом, Питу, мы прибавим восемнадцать льё, разделяющие Париж и Пислё.
- Ах, черт побери, это верно, - согласился Питу.
И он продолжал:
- Расстояние от Парижа - двести шесть льё, от Рима - сто сорок, от Константинополя…
- Меня интересует только Париж, дорогой Питу. Двести шесть льё… и еще восемнадцать… итого - двести двадцать четыре. Значит, он в двухстах двадцати четырех льё отсюда… Еще третьего дня он был здесь, в трех четвертях льё от меня… совсем рядом… а сегодня… сегодня, - продолжала Катрин, заливаясь слезами и ломая руки, - сегодня он от меня в двухстах двадцати четырех льё…
- Нет еще, - робко возразил Питу, - он уехал всего два дня тому назад… он едва ли проделал половину пути…
- Где же он?
- Этого я не знаю, - отвечал Питу. - Аббат Фортье объяснял нам, что такое королевства и их столицы, но ничего не говорил о соединяющих их дорогах.
- Значит, это все, что тебе известно, дорогой Питу?
- Ну да, Бог мой! - вскричал географ, чувствуя себя униженным, оттого что так быстро исчерпал свои познания. - Если не считать того, что Турин - логово аристократов!
- Что это значит?
- Это значит, мадемуазель, что в Турине собрались все принцы, все принцессы, все эмигранты: его высочество граф д’Артуа, его высочество принц де Конде, госпожа де Полиньяк - одним словом, шайка разбойников, злоумышляющих против народа; надо надеяться, что всем им когда-нибудь отрубят головы при помощи гениальной машины, которую сейчас изобретает господин Гильотен.
- Ой, господин Питу!..
- Что, мадемуазель?
- Вы опять становитесь жестоким, как после вашего первого возвращения из Парижа.
- Жестоким?.. Я? - переспросил Питу. - Да, верно… Да, да, да!.. Господин Изидор - один из этих аристократов! И вы за него боитесь…
И со вздохом, не менее тяжким, чем те, о коих мы уже много раз сообщали, он продолжал:
- Не будем об этом больше говорить… Давайте поговорим о вас, мадемуазель Катрин, а также о том, чем еще я могу быть вам полезен.
- Милый Питу, - отвечала Катрин, - письмо, которое я получила сегодня утром, будет, вероятно, не единственным…
- И вы хотите, чтобы я сходил за другими?..
- Питу… раз уж ты был так добр…
- … то не действовать ли мне и дальше таким же образом?
- Да…
- С удовольствием!
- Ты же понимаешь, что, пока за мной следит отец, я не смогу выйти в город…
- Должен вам сказать, что за мной папаша Бийо тоже поглядывает: я понял это по его глазам.
- Да, Питу; но он же не может выслеживать вас до самого Арамона, а мы условимся о каком-нибудь местечке, где вы будете оставлять письма.
- Прекрасно! - сказал Питу. - Можно, например, прятать их в дупле большой ивы недалеко от того места, где я вас нашел без чувств.
- Вот именно, - подхватила Катрин. - Это недалеко от фермы, и в то же время это место не видно из окон. Так договорились: вы будете оставлять их там?..