В комнате горит единственная свеча, с которой давно не снимали нагар; пустая бутылка служит подсвечником; хорошо освещен лишь мужчина с картами, а вся комната тонет в полумраке.
Как мы и предсказывали, осмотр ничего нам не дал, и потому давайте послушаем, о чем говорят эти люди.
Первым тишину нарушает ребенок; он бросает через плечо свой хлеб, и тот летит к кровати, точнее будет сказать, к тюфяку, лежащему прямо на полу.
- Мама! - говорит он. - Я больше не хочу хлеба с вареньем… Тьфу!
- Чего же ты хочешь, Туссен?
- Я хочу красного леденца!
- Ты слышишь, Босир? - спрашивает женщина.
И хотя Босир, увлеченный своими подсчетами, ничего не отвечает, она не унимается.
- Ты слышишь, что говорит бедный мальчик? - повторяет она громче.
То же молчание в ответ.
Тогда она поднимает ногу, снимает туфлю и швыряет ее в лицо мужчине.
- Эй, Босир! - кричит она.
- Ну, что такое? - спрашивает тот с видимым неудовольствием.
- А то, что Туссен просит леденца, потому что ему, бедняжечке, надоело варенье.
- Завтра получит.
- А я хочу сегодня, хочу сейчас, хочу сию минуту! - хнычет ребенок, и его слезы грозят перерасти в настоящую бурю.
- Туссен, дружочек, - говорит отец, - советую тебе оставить нас в покое, или ты будешь иметь дело с папой.
Ребенок громко вскрикивает, однако скорее из каприза, нежели от страха.
- Только попробуй тронуть ребенка, пьяница, и будешь иметь дело со мной! - шипит мать, грозя Босиру ухоженной рукою, которая благодаря тому, что хозяйка заботливо подпиливала ногти, могла при случае превратиться в когтистую лапку.
- Да какой черт его трогает, этого ребенка?! Ты прекрасно знаешь, что я только так говорю, госпожа Олива́, и что если мне и случается время от времени задеть мать, то уж ребенка-то я и пальцем ни разу не тронул… Ну, поцелуй же беднягу Босира - через неделю он будет богат, как король. Подойди же ко мне, дорогая Николь.
- Когда станешь богат, как король, мой милый, тогда и будем обниматься, а пока - не-е-ет!
- Раз я тебе говорю, что миллион у меня почти в кармане, выдай мне аванс, это принесет нам счастье: булочник поверит нам в долг.
- Человек, который ворочает миллионами, просит в долг у булочника четырехфунтовый хлеб?!
- Хочу леденца! - с угрозой в голосе закричал ребенок.
- Эй, миллионер, дай ребенку леденец!
Босир поднес было руку к карману, однако она на полпути замерла в воздухе.
- Ты сама знаешь, что вчера я отдал тебе последние двадцать четыре су.
- Раз у тебя есть деньги, мама, - обратился мальчик к женщине, которую почтенный г-н де Босир называл то Олива́, то Николь, - дай мне одно су, я пойду за леденцом.
- Вот тебе два су, скверный мальчишка! Будь осторожен, не упади на лестнице!
- Спасибо, мамочка! - прыгая от радости, закричал ребенок и протянул руку.
- Подойди, я надену тебе пояс и шляпу, постреленок! Не хватало еще, чтобы соседи говорили, будто господин де Босир разрешает сыну бегать по улицам нагишом; правда, ему это безразлично, он ведь бессердечный! А я со стыда готова сгореть!
Мальчику очень хотелось, не думая о том, что скажут соседи о законном наследнике семейства Босиров, поскорее отделаться от шляпы и пояса; он не видел в них никакого проку с тех пор, как они пообносились и не могли больше новизной и блеском вызвать восхищение у других мальчишек. Однако пояс и шляпа были непременным условием для получения монеты в два су, и потому, несмотря на строптивый характер, юному хвастунишке пришлось смириться.
Дабы утешиться он, выходя, покрутил монеткой в десять сантимов перед носом отца, но тот, погрузившись в расчеты, лишь рассеянно улыбнулся в ответ на его милую выходку.
Вслед за этим с лестницы донеслись его осторожные, хотя и торопливые шаги: лакомка спешил вон из дома.
Женщина провожала сына глазами до тех пор, пока он не скрылся за дверью, потом перевела взгляд с сына на отца и, помолчав с минуту, вновь заговорила:
- Вот что, господин де Босир! Не пора ли вам взяться за ум и найти выход из унизительного положения, в котором мы оказались? В противном случае я прибегну к собственным средствам.
Она произнесла последние слова с жеманством, словно женщина, которой ее зеркало сказало поутру: "Будь покойна: с таким личиком ты с голоду не умрешь!"
- Ты же видишь, милая Николь, - отвечал г-н де Босир, - что я этим занят.
- Да, тасуешь карты и делаешь проколы на своих картонках!..
- Я же тебе сказал, что нашел его!
- Кого?
- Мартингал.
- Опять все сначала! Господин де Босир, предупреждаю вас, что я постараюсь вспомнить кого-нибудь из своих прежних знакомых, кто мог бы отправить вас как сумасшедшего в Шарантон.
- Да я же тебе говорю, что это верный способ разбогатеть!
- Ах, если бы господин де Ришелье был жив!.. - пробормотала вполголоса молодая женщина.
- Что ты говоришь?
- Если бы господин кардинал де Роган не разорился!..
- Ну и что же?
- Если бы госпожа де Ламотт не сбежала!..
- И что было бы?
- Уж я нашла бы средства, и мне не пришлось бы делить нищету с таким вот старым солдафоном.
И царственным жестом мадемуазель Николь Леге, она же госпожа Олива́, презрительно указала на Босира.
- Да говорю тебе, - убежденно повторил тот, - что завтра мы будем богаты!
- У нас будут миллионы?
- Миллионы!
- Господин де Босир! Покажите мне первые десять луидоров из ваших миллионов, и я поверю в остальное.
- Вы их увидите сегодня же вечером, эти первые десять луидоров; именно эту сумму мне обещали.
- И ты отдашь их мне, милый Босир? - с живостью откликнулась Николь.
- Я дам тебе пять луидоров, чтобы ты купила себе шелковое платье, а малышу - бархатный костюмчик. А на пять других монет…
- Что же?
- … я добуду тебе обещанный миллион.
- Опять собираешься играть, несчастный?
- Я тебе уже сказал, что нашел беспроигрышный мартингал!..
- Да, да, это родной брат того, с помощью которого ты растратил шестьдесят тысяч ливров, остававшихся у тебя после португальского дела.
- Нечестно заработанные деньги не приносят счастья, - нравоучительно заметил Босир, - а я всегда думал, что мы несчастливы потому, что именно так я и добыл те деньги.
- Можно подумать, что эти ты получишь по наследству. Что у тебя был дядюшка, который умер в Америке или в Индии и завещал тебе десять луидоров?
- Эти десять луидоров, мадемуазель Николь Леге, - с видом превосходства заметил Босир, - эти десять луидоров - вы слышите? - будут заработаны не только честно, но и в определенном смысле благородно! Речь идет о деле, в котором заинтересован не только я, но и вся французская знать.
- А вы знатного происхождения, господин Босир? - насмешливо молвила Николь.
- Скажите лучше: де Босир, мадемуазель Леге, де Босир! - подчеркнул он, - так записано в свидетельстве о рождении вашего сына, составленном в ризнице церкви святого Павла и подписанном вашим покорным слугой, Жаном Батистом Туссеном де Босиром, в тот самый день, когда я дал ребенку свое имя…
- Подумаешь: осчастливил!.. - прошептала Николь.
- … и состояние! - напыщенно прибавил Босир.
- Если Господь не смилостивится и не пошлет ему ничего другого, - покачав головой, возразила Николь, - бедному мальчику придется жить подаянием, а умереть в приюте.
- По правде говоря, мадемуазель Николь, - с досадой сказал Босир, - это нестерпимо: вы всегда всем недовольны!
- Да не терпите! - вскричала Николь, давая волю долго сдерживаемой злобе. - Господи, да кто вас просит терпеть! Я, слава Богу, никому не навязываюсь и ребенка своего не навязываю. Да я хоть сегодня же вечером уйду и попытаю счастья в другом месте!
Николь встала и пошла к двери.
Босир бросился ей наперерез и, раскинув руки в стороны, преградил путь.
- Да говорят же тебе, злючка, - промолвил он, - что это счастье…
- Что? - перебила его Николь.
- …наступит сегодня вечером. Говорят же тебе, что даже если мои расчеты ошибочны, - а это совершенно невероятно, - я проиграю пять луидоров, только и всего.
- Бывают минуты, когда пять луидоров - целое состояние, слышите, господин мот?! Впрочем, вам этого не понять, ведь вы уже проиграли золотой слиток размером с этот дом.
- Это лишний раз доказывает мои достоинства, Николь: если я проиграл это золото, значит, мне было что проигрывать, а раз я мог заработать деньги раньше, стало быть, я и еще могу заработать; Бог всегда на стороне… ловких людей.
- Ну да, надейся, как же!..
- Мадемуазель Николь, уж не безбожница ли вы, случайно?
Николь пожала плечами.
- Может, вы последовательница учения господина де Вольтера, отрицающего роль Провидения?..
- Босир, вы дурак! - отрезала Николь.
- Это было бы неудивительно, ведь вы низкого происхождения. Должен вас предупредить, что эти идеи не пользуются популярностью в моем общественном кругу и не соответствуют моим политическим воззрениям.
- Господин де Босир, вы наглец, - прошипела Николь.
- У меня есть вера, слышите? И если кто-нибудь сказал бы мне: "Твой сын, Жан Батист Туссен де Босир, спустившийся, чтобы купить леденец за два су, поднимается сейчас, неся в руке кошелек, набитый золотыми", - я бы ему ответил: "Вполне возможно, на все воля Божья".
И Босир с благодушным видом поднял к небу глаза.
- Босир, вы глупец, - заметила Николь.