Господин де Шуазёль не дал им времени опомниться; он приказал обнажить сабли и построиться по четверо, а сам поскакал впереди крупной рысью к тому дому, где заметил охрану, подозревая, что именно в этом доме содержат пленников.
Осыпаемый бранью национальных гвардейцев и не обращая на нее никакого внимания, он поставил к дверям двух часовых и спешился, собираясь войти в дом.
В то мгновение как г-н де Шуазёль занес над порогом ногу, он почувствовал чью-то руку на своем плече.
Он обернулся и увидел графа Шарля де Дама́, голос которого он узнал, когда тот отвечал на окрик национальных гвардейцев "Стой! Кто идет?".
Может быть, г-н де Шуазёль отчасти рассчитывал на этого союзника.
- A-а, это вы! - воскликнул он. - Вы с людьми?
- Я один или почти один, - ответил г-н де Дама́.
- Почему?
- Мой полк отказался следовать за мной, и я здесь в сопровождении пяти-шести человек.
- Какое несчастье! Ну ничего, у меня сорок гусаров, посмотрим, что можно вместе с ними сделать.
Король принимал депутацию от коммуны, возглавляемую г-ном Сосом.
Депутация только что заявила Людовику XVI:
- Раз у жителей Варенна нет больше сомнений в том, что они имеют счастье принимать своего короля, они явились, чтобы услышать его приказания.
- Приказания? - удивился король. - Сделайте так, чтобы мои кареты были запряжены и я мог уехать.
Неизвестно, что ответила бы на это ясное требование депутация муниципалитета, как вдруг раздался конский топот и показались гусары г-на де Шуазёля, выстраивавшиеся на площади с саблями наголо.
Королева вздрогнула, в глазах ее мелькнула радость.
- Мы спасены! - шепнула она на ухо мадам Елизавете.
- Да будет на то воля Господня! - отвечала августейшая святая агница, полагавшаяся на Бога во всем: в хорошем и в плохом, в надежде и с отчаянии.
Король выпрямился и стал ждать.
Члены муниципалитета в тревоге переглянулись.
В это время донесся грохот из передней, которую охраняли вооруженными косами крестьяне; там кто-то обменялся несколькими фразами, потом послышался шум борьбы, и на пороге появился г-н де Шуазёль с обнаженной головой и со шпагой в руках.
Из-за его плеча выглядывал бледный, но решительно настроенный г-н де Дама́.
Оба офицера смотрели так грозно, что депутаты коммуны попятились, пропуская вновь прибывших к королю и членам королевской семьи.
Когда они вошли, внутреннее убранство комнаты представляло собой следующую картину.
Посредине стоял стол, а на нем - начатая бутылка вина, хлеб и несколько стаканов.
Король и королева принимали депутацию стоя; мадам Елизавета и юная принцесса находились у окна; на полузастеленной кровати спал измученный дофин; рядом с ним сидела г-жа де Турзель, положив голову на руки, а позади нее стояли г-жа Брюнье и г-жа де Нёвиль; наконец, два телохранителя и Изидор де Шарни, обессиленные испытанием и усталостью, сидели, откинувшись на стульях, в глубине комнаты, в полумраке.
При виде г-на де Шуазёля королева прошла через всю комнату и взяла его за руку со словами:
- Ах, господин де Шуазёль, это вы!.. Добро пожаловать!
- Увы, ваше величество, - отвечал герцог, - я, кажется, опоздал.
- Это не имеет значения, если вы приехали в хорошей компании.
- О, ваше величество, нас совсем мало. Господина Дандуана с драгунами задержали в муниципалитете Сент-Мену, а господина де Дама́ оставили его солдаты.
Королева печально покачала головой.
- А где шевалье де Буйе? - продолжал г-н де Шуазёль. - Где господин де Режкур?
И г-н де Шуазёль огляделся, не видно ли их.
Тем временем подошел король.
- Я не видел этих господ, - сообщил он.
- Государь! - проговорил г-н де Дама́, - даю слово чести, я считал, что они погибли, прокладывая путь вашей карете.
- Что же делать? - спросил король.
- Спасать вас, государь, - ответил г-н де Дама́. - Приказывайте!
- Государь! - подхватил г-н де Шуазёль. - Со мной сорок гусаров; они проскакали двадцать льё, но до Дёна они доедут.
- А мы? - спросил король.
- Послушайте, государь, - предложил г-н де Шуазёль. - Вот, по-моему, единственное, что можно сделать. Как я вам уже сказал, со мной сорок гусаров. Я прикажу семерым спешиться; вы сядете верхом и возьмете на руки дофина; королева сядет на другого коня, мадам Елизавета - на третьего, ваша августейшая дочь - на четвертого, госпожа де Турзель, госпожа де Нёвиль и госпожа Брюнье, с которыми вы не хотите расставаться, - на оставшихся. Мы окружим вас вместе с тридцатью тремя гусарами, очистим проход саблями и таким образом попробуем спастись. Однако решайтесь скорее, государь: нельзя терять ни минуты, если вы принимаете этот план, потому что через час, через полчаса, через четверть часа, может быть, моих гусаров одолеют мятежники!
Господин де Шуазёль замолчал в ожидании ответа короля; королева, казалось, одобряла этот план и, вопросительно глядя на Людовика XVI, ждала его ответа.
А он словно избегал взгляда королевы и боялся того влияния, что она могла на него оказать.
Взглянув г-ну де Шуазёлю в глаза, он наконец проговорил:
- Да, я знаю, что это, возможно, единственный способ бежать; однако можете ли вы поручиться, что в этой неравной схватке тридцати трех человек против семи или восьми сотен шальная пуля не настигнет моего сына или мою дочь, королеву или мою сестру?
- Государь! - ответил г-н де Шуазёль, - если бы подобное несчастье произошло потому, что вы последовали моему совету, мне бы осталось лишь застрелиться на глазах у вашего величества.
- В таком случае, - сказал король, - не будем впадать в крайность: нужно рассуждать здраво.
Королева вздохнула и отступила на несколько шагов, не в силах скрыть свое сожаление. У окна она столкнулась с Изидором: его внимание привлек шум на улице; он подошел к окну в надежде на то, что шум вызван прибытием его брата.
Они едва слышно обменялись несколькими словами, и Изидор вышел из комнаты.
Король, казалось, не заметил, что произошло между Изидором и королевой.
- Муниципальный совет, - продолжал он, - не отказывается меня пропустить; он лишь просит подождать до наступления утра. Я уже не говорю о преданном нам графе де Шарни, от которого мы не имеем известий. Но шевалье де Буйе и господин де Режкур уехали, как меня уверяли, через десять минут после моего прибытия, чтобы предупредить маркиза де Буйе и выступить с войсками, безусловно готовыми к походу. Если бы я был один, то последовал бы вашему совету; но я не могу подвергать опасности жизнь королевы, моих детей, моей сестры, этих дам, когда у вас так мало людей, да пришлось бы спе́шить еще несколько человек, потому что я не могу оставить здесь трех моих телохранителей! (Он вынул часы.) Скоро три часа; молодой Буйе уехал в половине первого; его отец наверняка расставил войска в несколько эшелонов; они будут прибывать по мере того как их будет оповещать шевалье… Отсюда до Стене восемь льё; человек способен преодолеть это расстояние верхом за два - два с половиной часа, значит, всю ночь будут подъезжать отряды; к пяти-шести часам маркиз де Буйе может прибыть, и тогда без всякого риска для членов моей семьи, без насилия мы покинем Варенн и продолжим путь.
Господин де Шуазёль признавал справедливость этого рассуждения, но, тем не менее, инстинкт ему подсказывал, что бывают минуты, когда не нужно слушаться логики.
Он обернулся к королеве, взглядом будто умоляя ее отдать ему другое приказание или, по крайней мере, уговорить короля изменить свое мнение.
Но она покачала головой:
- Я ничего не хочу брать на себя. Повелевать должен король, а мой долг - повиноваться; кстати, я согласна с мнением короля: господин де Буйе скоро будет здесь.
Господин де Шуазёль поклонился и отступил назад, увлекая за собой г-на де Дама́, с которым ему необходимо было сговориться, и знаком пригласил двух телохранителей принять участие в предстоящем совете.
XXXI
"БЕДНЯЖКА КАТРИН!"
В комнате кое-что изменилось.
Юную принцессу одолела усталость, и мадам Елизавета с г-жой де Турзель уложили ее рядом с братом. Она уснула.
Мадам Елизавета сидела, прижавшись головой к спинке кровати.
Вне себя от гнева, Мария Антуанетта, стоя у камина, переводила взгляд с короля, сидевшего на тюке с товаром, на четырех офицеров, споривших возле двери.
Восьмидесятилетняя старуха, преклонив колени, словно пред алтарем, молилась у кровати, где спали дети. Это была бабушка прокурора коммуны; ее настолько поразили красота обоих детей и величавый вид королевы, что она, упав на колени, разразилась слезами и стала тихонько молиться.
О чем она просила Бога? Чтобы он простил этих двух ангелочков или чтобы ангелочки простили людей?
Господин Сос и члены муниципалитета вышли, пообещав королю, что карета скоро будет готова.
Однако взгляд королевы ясно говорил, что она нисколько не верит их обещанию.
Господин де Шуазёль обратился к последовавшим за ним г-ну де Дама́, г-ну де Флуараку и г-ну де Фуку, а также двум телохранителям:
- Господа! Не будем доверять внешнему спокойствию короля и королевы; дело не безнадежно, однако давайте все взвесим.
Офицеры дали понять, что готовы слушать, и г-н Шуазёль продолжал: