"Совершенно верно, - согласился я, - но это типично отнюдь не только для Института Наропы. На самом деле фиксация на чувственных или телесных модусах называется "бодизмом", и такой бодизм, по существу, характерен для современного и постсовременного мира. Бодизм - это просто еще одно название флатландии - убеждения, что реальны только принадлежащие к грубому миру чувственные, эмпирические реалии. Бодизм или флатландия в равной мере довлеют как над основным течением культуры, так и над контркультурой. Все мы признаем, что преобладающим мировоззрением большинства является научный материализм. Но взгляните на контркультурные воззрения - экопсихологию, глубинную экологию, телесные терапии, экофеминизм, "паутину жизни", религии Великой Матери, имманентную духовность - у всех них одно общее: окончательной реальностью считается грубый сенсомоторный мир. Иными словами, бодизм - тот же самый бодизм, под которым подписывается массовая культура. Добро пожаловать во флатландию, чисто Низошедший мир современной и постсовременной пустоши".
И Т. Джорджа, и Кейт интересовало, почему это бодизм получил такое распространение. Я предположил, что это было оборотной стороной современности. В течение тысячелетий на Западе преобладал Восходящий идеал - Бог считался чисто потусторонним, чисто трансцендентным, а его Царствие - "не от мира сего". Но затем, начиная с эпохи Возрождения и достигая кульминации в эпоху Просвещения, этот идеал яростно отвергали до такой степени, что вместе с тоннами грязной воды выплеснули и дитя трансцендентальной истины. В результате современный Запад пришел к чисто Нисходящему мировоззрению - грубому, сенсомоторному, эмпирическому бодизму - иными словами, к флатландии.
И потому теперь, даже когда контркультурные движения заявляют, что опрокидывают или превосходят старую парадигму просвещения, они по большей части остаются прочно увязшими в ней. Они попадаются в сеть чисто Нисходящего мировоззрения, с его последовательным бодизмом, холизмом флатландии и привязанностью к одной только грубой сфере - в точности как в "старой парадигме", которую они так громко осуждают.
(Мне также пришла на ум книга Джоан Брамберг "Проект Тело", в которой прослеживается отношение девушек к своему телу в течение последних двух столетий. Типичная запись в дневнике в конце XVIII века: "Серьезно работать. Иметь чувство собственного достоинства. Интересоваться другими". Типичная запись в наше время: "Я буду худеть. Достану новые контактные линзы, хорошую косметику, новую одежду и аксессуары". Брамберг комментирует: "До XX в. тело просто не занимало в мыслях девушек центрального места. Теперь они считают тело высшим выражением своей сущности". Конечно, Брамберг пытается превратить этот бодизм в феминистскую проблему, хотя феминизм здесь ни при чем; бодизм - это просто одно из определений флатландии, в равной степени воздействующей и на женщин, и на мужчин - регрессивной, нарциссической, нивелирующей тенденции в сознании, - мы попытались лечить подавление тела регрессией к телу, мы больше не подавляем тело, мы одержимы им и полностью зациклены на нем, и результатом стал чисто Низошедший сенсомоторный мир.)
Идея, разумеется, состоит в том, чтобы объединить и Восходящее движение (от тела к уму, к душе и духу) и Нисходящее движение (от духа к душе, уму и телу). Но пока все, что у нас есть на самом деле, - это несколько чисто Восходящих трансцендентальных религий и огромное количество движений полного Нисхождения, бодизма и флатландии. Мы все еще ожидаем подлинно интегрального, недвойственного мировоззрения, и хотя несколько человек работают в этом направлении, еще предстоит сделать очень много.
Пятница, 12 сентября
Пришли гранки "Разума и Души"; сделал незначительные исправления и отослал их обратно; работа приближается к концу.
Когда я был в Нью-Йорке в "Четырех временах года" во время того двухдневного аукциона, то, беседуя с различными издателями, я всегда заканчивал одним и тем же утверждением, и сегодня я более чем когда-либо убежден в его правоте: я полагаю, что в мире происходят два основных диалога - между наукой и религией и между религией и либерализмом. Духовность сперва должна пролезть через игольное ушко современной науки, и главной задачей "Разума и Души" было показать, как это может произойти. Но после того как это произойдет, духовность должна будет пролезть через игольное ушко либерализма (и это главная тема планируемого продолжения "Разума и Души").
В нынешней ситуации современный мир в действительности разделен на два основных враждующих лагеря - науки и либерализма, с одной стороны, и религии и консерватизма, с другой. И ключ к примирению этих лагерей состоит в том, чтобы сперва примирить религию с наукой, а потом, во-вторых, примирить религию с либерализмом, поскольку и наука, и либерализм глубоко антидуховны. И это должно происходить именно в таком порядке, поскольку либерализм даже не захочет слушать религию, если только она сперва не пройдет научную проверку.
Конечно, в известном смысле наука и либерализм правы в своей антидуховности, поскольку большая часть того, что исторически считалось "духовностью", теперь представляет собой дорациональную - магическую или мифическую, потенциально этноцентрическую фундаменталистскую догму. Либерализм традиционно возникал для борьбы с тиранией дорационального мифа - для борьбы с традиционной, ограниченной, этноцентрической религией, - и это одно из его непреходящих и славных достижений (а именно свобода, равенство и права отдельных людей перед лицом зачастую враждебного или принуждающего коллектива). И именно поэтому либерализм всегда объединялся с рациональной наукой против фундаменталистской, мифической, дорациональной религии (и консервативной политики, которая обычно опиралась на эту религию).
Но ни наука, ни либерализм не сознают, что вдобавок к дорациональному мифу существует надрациональное осознание. Есть не два лагеря - либерализм против мифической религии, - а три: мифическая религия, рациональный либерализм и надрациональная духовность. Либерализм может справедливо не доверять дорациональному мифу, но при этом непредубежденно относиться к надрациональному осознанию. Его возражения против мифических форм неприменимы к бесформенному осознанию, и потому либерализм и подлинная духовность могут рука об руку идти к более величественному завтра. Если бы это можно было показать им, используя термины, приемлемые для обеих сторон, то мы бы, на мой взгляд, впервые имели возможность постлиберальной духовности, которая сочетает в себе сильные стороны консерватизма и либерализма, но превосходит их оба в надрациональной, надличностной интеграции. Я полагаю, что "Разум и Душа" может быть, по крайней мере, хорошим началом первого диалога, и я надеюсь в ближайшие пять лет сделать то же самое для второго диалога (духовности и либерализма).
Но одно абсолютно ясно: все разговоры о "новой духовности" в Америке останутся пустой тратой времени, если не будут проведены и не дадут свои ответы эти два центральных диалога. Если духовность не сможет пройти через ворота науки, а затем либерализма, она так и не станет значимой силой в современном мире, а останется всего лишь организующим началом для дорациональных уровней развития.
Понедельник, 15 сентября
"Что такое пандит?" Ее зовут Прайтем. Тэмми привела с собой Прайтем и Мэтью для длинной беседы о нескольких неотложных вопросах. (Тэмми Саймон - основательница одной из самых успешных компании звукозаписи в Америке, которая располагается здесь, в Боулдере. Тэмми записывает всех, от Тич Нат Хана до Кэролайн Мисс и далай-ламы. Она приводит своих любимцев ко мне домой, и мы все вместе обедаем.) Мэтью (ассистент студии) и Тэмми редактировали самую последнюю книгу Гангаджи - американки, ставшей духовным учителем традиции Веданты. Прайтем хотела расспросить меня о моей работе, а у Тэмми и Мэтью было полно вопросов о Гангаджи.
"Я - пандит, а не гуру". И с этой фразы, которую я произносил сто раз в жизни, разговор снова перешел на эту труднейшую тему. "В Индии принято проводить это важное различие. Основная разница состоит в том, что гуру принимает приверженцев, а пандит нет. Кроме того, пандиты обычно посвящают себя изучению той или иной традиции, тогда как гуру может быть, а может и не быть знатоком традиции".
"Так почему пандит не принимает приверженцев или учеников?"