Будучи лишенным возможности производить хлеб так дешево, как в России и Америке, французский земледелец должен был бы приняться за усовершенствование своих орудий и способов производства или обратиться к производству каких-либо других продуктов. Это было бы уж слишком просто... Кроме того, и здесь понадобилось "покровительство" некиим крупным интересам! А расплачивается за все бедняк.
Далее, естественная история учит, что плодовитость видов обратно пропорциональна степени их развития; т. е. чем ниже какой-либо вид стоит на социальной лестнице, тем больше он плодится, ради заполнения пустых пространств, причиняемых войною с видами, выше его стоящими.
Чем многочисленнее причины уничтожения вида, тем интенсивнее плодовитость его. Так напр., в некоторых видах растений, один стебель приносит в год тысячи и сотни тысяч зерен; из рыб такой же плодовитостью отличаются сельди, треска и др.; плодовитость кроликов и голубей вошла в пословицу.
Среди млекопитающих высшего рязряда, к которым принадлежит и человек, плодовитость уже значительно меньше, но человек, сумевший приручить самые полезные виды из них, нашел также средство управлять их плодовитостью на пользу себе, равно как и плодовитостью тех растений, которые служат ему и им в пищу.
Что касается диких животных, которых нельзя было приручить то, если бы люди солидаризировали свои силы, вместо того, чтобы тратить их на взаимное истребление, они сумели бы и этим животным создать условия существования, которые бы способствовали рациональному их развитию и согласовались бы с интересами всего человечества .
Может быть, земля действительно производит недостаточно, чтобы обеспечить пропитание всего человечества, - против такого вывода можно спорить, но я допускаю верность его, ибо это нисколько не вредит дальнейшей аргументации, - во всяком случае она в состоянии производить гораздо больше, чем мы можем потребить; для этого нужно только сорганизовать общество так, чтобы благосостояние одних не порождало нищеты других; нужно создать такой общественный строй, в котором отдельные индивидуумы были бы заинтересованы помогать взаимно друг другу.
Мы видели выше, что взаимопомощь является одним из естественных законов, управляющих эволюцией видов: так как книга эта не касается области естествознания ни антропологии, то я не стану цитировать факты в доказательство этого положения, а отсылаю читателя к статьям моего друга Кропоткина, напечатанным в "Société Nouvelle" и перепечатанным в "Supplements de la Revolte" и к брошюре Ланессана "l'Association dans la lautte". Мы будем считать закон солидарности неоспоримым и ограничимся тем, что укажем, какие были-бы достигнуты результаты, если бы этот закон применялся во всем его об'еме в области социальных и индивидуальных отношений.
Есть еще одна книга, которую следовало бы прочитать, чтобы лучше уразуметь непроизводительные траты, проистекающие от плохой социальной организации. Эта книга г. Новикова: "Les gaspillages dans les sociétés modernes". Автор становится в ней на точку зрения экономистов и капиталистов; приводимые им цифры более или менее фантастичны, но как бы там ни было, книга заслуживает внимания, равно как и выводы, к которым пришел автор.
Индивидуальный антагонизм, закон "всякий для себя", господствующий в современном капиталистическом обществе, совершенно извратили понятие об истинном богатстве. Богатство, в настоящем значении этого слова, если верить некоторым экономистам, состоит в приспособлении земного шара к потребностям людей. Между тем, вместо того, чтобы стремиться к приспособлению земного шара, каждый человек всегда старался присвоить чужой труд и получить себе временную выгоду, не обращая внимания на вред, наносимый этим общественному богатству.
Примером такого индивидуального присвоения и его последствий может служить следующее: отдельные люди нашли для себя выгодным вырубать леса на вершинах гор, и получили таким образом временно верную прибыль, но так как никто не был непосредственно заинтересован в сохранении этих лесов и не позаботился о посадке новых на место вырубленных, то горные вершины обезлесились, и почва, не будучи укреплена корнями деревьев от влияния дождей и других причин, сползла вниз к подножию гор, и горы стали разрушаться без какой-либо пользы для долины.
Затем, так как дождевая вода не всасывается более корнями лесов, то вместо того, чтобы как прежде постепенно стекать в долины, и регулировать количество воды в реках, она стала извергаться вниз потоками, производящими иногда в долинах разрушительные наводнения; между тем как в сухое время реки стали сильно мелеть.
Отсюда в стране произошла и перемена климата. Ветры не задерживаются более лесами, и несомые ветрами дождевые тучи не изливаются над ними. В такой-то местности, климат, прежде умеренный, стал холодным или жарким, в зависимости от географической широты, или вследствие засух, или от недостатка прохлады, навевавшейся прежде горными лесами.
Некоторые местности в Испании, в настоящее время представляют из себя пустыни, тогда как во времена мавров они были превосходно возделаны; ибо изгнание мавров повлекло за собою гибель превосходной системы орошения, которую они ввели и поддерживали. То же замечается и в Египте; с исчезновением цивилизации времен пирамид, песчаная пустыня захватывает там все больше и больше обработанной земли. Точно так некоторые части древней Халдеи, Ассирии и Месопотамии, когда то плодородные и цветущие, ныне превратились в песчаные пустыни.
Таковы результаты войн между отдельными индивидуумами и целыми обществами. Здесь-то открывается обширное поприще для солидарности, во имя приобретения для культуры этих потерянных ею пространств, и, если правда, что борьба полезна человеку, то на такую только борьбу должны быть расходуемы его силы.
И это еще не все; есть громадные пространства, покрытые болотами и дюнами, где летучие пески засыпывают города и почвы, расположенные у морского берега; есть берега, которые нужно защитить от вторжения моря.
Некоторые работы, обещающие дать верную прибыль, в настоящее время уже производятся; за то много есть таких, которые никогда не будут предприниматься капиталистическим обществом, потому что не сулят немедленных барышей.
Так, напр., говорят об осушке Зундерзея съ целью отвоевать обратно у моря землю, захваченную им несколько веков тому назад; но когда примутся серьезно за работы неизвестно. И сколько предстоит еще иных, подобных этой, работ, которые дали бы многочисленным поколениям людей возможность применить свои воинственные наклонности на пользу и благо всего человечества.
В дальнейшем я докажу, что в будущем обществе трата сил будет представляться человеку не мучением, как теперь, а гимнастикой, необходимой для его жизнеспособности. Время и усилия не будут приниматься в рассчет, ибо мотивы человеческой деятельности переродятся под влиянием среды.
В Европе имеются огромные пространства непроизводительной земли вследствие сухости почвы, и рядом с ними реки вливают в море миллионы кубических метров воды и вместе с нею уносится весь алловиальный чернозем, который смывается ею на всем протяжении рек и загромождают устья, затрудняя навигацию. Достаточно было бы хорошо скомбинированной системы каналов, чтобы перехватывать на пути этот плодородный чернозем, пропадающий без всякой пользы и посредством него обратить в пашни бесплодные равнины.
И так стоит только упомянуть работы, предстоящие будущим поколениям ради превращения земного шара в пригодный для обитания на всей его поверхности, чтобы понять, что недостаток жизненных припасов, о котором нам прожужжали уши экономисты, вместо того чтобы оправдать существование капиталистического строя, является формальным доказательством его непригодности, ибо плохая его организация принуждает миллионы людей работать в отрицательном направлении, в то время, как человеческая деятельность требует так много дел положительных.
Нужно только, чтобы люди согласились между собою и договорились, и тогда они в самом труде найдут вознаграждение за истраченные силы; нужно, чтобы "борьбу" заменил "договор", и человечество избежит нищеты, которую считают неизбежной, и которая есть не что иное, как плод хищности одних, и глупости тех, кто терпеливо ее переносит.
Чтобы покончить с вышеизложенным, послушаем одного писателя, которого нельзя заподозрить в революционности и пристрастных тенденциях. Искренно увлеченный истиной, он провозглашает ее вдохновенными словами, может быть слишком проникнутыми сентиментализмом, но сентиментализм в сущности хорош, если не удаляется от правды и логики: