- Благодарю, - улыбнулся загадочный старик, и официант ушёл.
- Итак, с чего же ты начнёшь своё повествование, ангел? - спросил мистер Кэрил, ставя на столик включённый диктофон.
- Начну с самого начала.
- С самого-самого?
- Да, с изначального, - подтвердил старик. - Ты когда-нибудь задумывался о том, что послужило толчком к началу вашего существования? - поинтересовался он, задумчиво взирая на пробегающие мимо автомобили.
- Нет. А зачем? Ведь существует теория Дарвина, - нехотя отозвался мистер Кэрил.
- И никогда не рассматривал под микроскопом Х и У хромосомы?
- У меня не было такой нужды.
- Жаль, - мечтательно смотрел Неброэль куда-то далеко перед собой. - Под микроскопом удивительно смотрится борьба клеток за пол будущего ребёнка. И невозможно предугадать, кем он будет - мальчиком или девочкой…
- Сегодня уже можно, - уточнил Стивен.
Но Неброэль будто не услышал замечание человека, поглощённый своими мыслями.
- Х и У хромосомы соревнуются в своей состоятельности всегда и во всём. И какая из них окажется сильнее, какое начало одержит победу: активное или пассивное? В итоге рождается гермафродит, в котором до конца его жизни не угаснет борьба между мужским и женским началами, между светом и огнём, между небом и землёй, материей и антиматерией.
- Это ты сейчас о ком? - удивлённо приподнял брови Стив.
- О вас, о людях.
- И при чём здесь это? - непонимающе покривился мистер Кэрил.
- Это зарождение новой жизни очень похоже на зарождение звёзд и планет, галактик и целых систем, "плавающих" в необъятных просторах "ожерелья миров". По сути, наша Вселенная, как и всякая другая, - это и есть родившийся организм, появившийся в результате слияния двух субстанций. Вот и получается, что от столкновения вещества и антивещества произошёл Большой Взрыв, как вы его называете, родилась наша Вселенная и начала свой рост. В результате этого роста сформировались её органы и члены…
- Например?
- Галактики, звёздные скопления. Омываемые кровью, подобно вашей, разносящей по всему её телу одни и те же признаки определённой группы крови, по которой можно отличить одну вселенную от другой.
- Интересная аналогия, - заметил Стивен, записывая что-то в блокнот. - Так что же Гэбриэл?
- Позже. Имей терпение.
- Хорошо, - нехотя согласился Стивен.
- А вот теперь давай зрительно представим, что две вселенные встретились и вступили во взаимосвязь. То есть два огромных шара, по триллиону триллионов световых лет в диаметре каждый, имеют случайную крохотную точку соприкосновения, размером с галактику, такую как наша - Млечного пути, которая принадлежит, как одной, так и другой вселенной, тем самым, являясь как бы дверью и в одну, и в другую сторону. И имя одной вселенной Аха-птах или - как вы прежде называли её - Фи, а имя другой, то есть близнеца - Ахмо-птас или, по-вашему - Ра.
- Это уже интересно, - улыбнулся воодушевлённый мистер Кэрил.
- Вселенных очень много. Где-то около триллиона триллионов. И они различных степеней и порядков, качеств и плотностей, размеров и структур. Те, что приблизительно равны между собой по основным характеристикам, составляют некое "ожерелье" Извечной Матери. И каждая такая "бусина" жаждет оказаться на самом почётном месте шеи Извечной, там, где чувствуется, как бьётся пульс её жизни. О, мистер Кэрил, - хитро улыбаясь своим мыслям, задумчиво вздохнул Неброэль, - в космосе наблюдаются удивительные процессы, которых вы, к сожалению, не видите, да и не увидите никогда, вследствие вашей природы. Увы, увы… Если же теперь наделить все эти процессы личностями, подобно человеческим, а также вложить в них способность мыслить и говорить подобно людям, то получится удивительная аналогия, похожая на отличную историю для детей, начинающих взрослеть.
Старик вздохнул и снова задумался.
6
Как-то Мариам за трапезой рассказала равви Габриэлю, что этот странный человек Иошу Варавва собирает вокруг себя много народа и рассказывает им притчи. И они показались ей интересными и поучительными.
- Вокруг него всегда толпится народ. Может, пойдём и мы послушаем его? - предложила Мариам.
Габриэль хитро усмехнулся.
- Ты же боишься, что меня обнаружит та женщина…
- Но ты сказал, что она давно ушла в свой город. Теперь тебе некого бояться. Не станешь же ты прятаться всю жизнь?!
"Но именно это я всю жизнь и делаю", - подумал Неброэль.
- Что ж, хорошо. Я согласен с тобой. Я тоже уже не единожды слышал об этом воинствующем учителе. Он и вправду странен. Хочется уже самому послушать, что же он такого говорит людям, что те так внимательно его слушают?
- Я слышала на рынке, что сегодня он будет говорить с людьми за городом.
- Значит, пойдём за город, послушаем.
* * *
Габриэль и Мариам находились недалеко от возвышенности, на которой сидел Варавва в окружении слушателей. Здесь было около сорока человек. Они все были простыми людьми. Хотя, наверное, кто-то из них нарочно переоделся в простое платье, как сделали это и Габриэль с Мариам, чтобы не особо привлекать к себе внимание.
Габриэль рассматривал этого невысокого жилистого оратора, пытался понять, зачем ему надо собирать вокруг себя толпы народа, зачем - возбуждать опасение и подозрение среди священников и знати, для чего привлекать к себе внимание горожан?
Похоже, он хотел быть Первосвященником, хотел направлять мысли народа в то русло, какое считал верным. Поддавшись мессианским настроениям в народе, он решил взять эту роль на себя, роль пророка. Да, уж энтузиазма и энергии ему не занимать. Но законным путём ему войти в Синедрион нет никакой возможности. И причина здесь не только в сомнительном происхождении. В Синедрион и в священники могли назначить только идеального по всем внешним данным человека. А Иошу Варавва был раскосым. Этого было достаточно для того, чтобы ему никогда не стать Первосвященником на законных основаниях, и никогда не стать мессией Священником. Так может, он хочет стать вторым мессией, мессией-Царём? Может, для этого возбуждает народ, думал Габриэль, глядя на оратора. Если так, то это может - ой, как! - не понравиться Ироду Антиппе и римской власти. Но говорит он верно о душе и разуме. Да, похоже, он учился познавать миры души.
- О чём ты задумался? - тронула его за руку Мариам, глядя, что мысли милого друга где-то далеко.
- Я слушаю его и размышляю: для чего он это делает?
- Что делает?
- Проповеди его далеко не бесхитростны. Он настраивает народ. Но для чего?
- А разве ты не понял? Он ненавидит римлян, как и все мы, - тихо ответила Мариам, не отрывая глаз от оратора.
- Тогда это плохо…кончится.
Она пожала плечом и тут заметила, что на Габриэля смотрит какая-то женщина из-под своего гиматия. О, Боже, это же та самая, что узнала его недавно, - ужаснулась Мариам.
- О, мой дорогой, - горестно выдохнула она, вцепившись испуганно в руку Габриэля. - Та женщина… Она здесь.
- Какая женщина? - сначала не понял он.
- И она смотрит прямо на тебя. Нам нужно срочно уйти!
И тут Габриэль сам увидел Саломию. Она была почти рядом с Иошу. Их взгляды пересеклись, и Саломия улыбнулась Габриэлю, как бы приветствуя. Но это было скорее угрожающим намёком, нежели знаком приветствия. Тут же рядом с ней сидел и его собственный ученик, Иуда. Только сейчас Габриэль заметил поразительное сходство Иуды с оратором Вараввой.
Странно, подумал он. Что здесь делает эта женщина? Почему не уехала в своё селение? Почему сидит подле Иошу Вараввы? Кто она ему? Неужели же она…
В голове пробежали все фразы, которые он слышал о Варавве и его падшей матери. А потом он вспомнил слова, которые кричала ему тогда, в храмовом дворе, сама эта женщина.
…Так и есть. Она его мать! Стало быть, ей сейчас около сорока пяти лет…
- Уйдём же, Габриэль. Уйдём немедля. Иначе она выследит тебя, - взмолилась Мариам.
- Уйдём, - согласился он, и они спокойно поднялись с земли и поспешили скрыться в зарослях рощи.
Заметил их и Иуда. Он радостно улыбнулся и уже поднял руку, чтобы позвать учителя и поприветствовать его, но тот не заметил жеста ученика, спеша покинуть сборище.
Саломия продолжала сидеть подле Иошу, но глазами следила за удалявшимися Габриэлем и Мариам до тех пор, пока они не растаяли в темноте спустившегося вечера.
Когда сход слушателей начал редеть, и люди стали расходиться во все стороны, Саломия подошла к старшему сыну и одобрительно похлопала его по руке.
- Ты всё правильно говорил, сынок. Они послушают тебя. И ты поведёшь их против врагов.
- Наши враги не римляне, матушка. Наши враги внутри нас самих.
- Да, конечно, - поспешила согласиться она. - Но и римляне угнетают нас. Не забывай, ты из колена Иудина. Из этого же колена происходит сам Царь Давид. Ты понимаешь, что я пытаюсь до тебя донести?
- Я учитель, матушка, но не воин. Довольно с меня разбоя. Нас чуть не схватили тогда.
Саломия, похоже, была разочарована, но старалась не подавать виду.
- Воистину так. Но ты должен доказать, что в тебе течёт благородная кровь, а не кровь римлянина!
- Но во мне кровь римлянина! - парировал Варавва.
- Нет, твой отец иудей! И если он этого не признаёт, это еще не значит, что он прав.
- Но на самом деле ты не знаешь, кто мой отец. Так ведь?
- Я знаю, кто является отцом моего ребёнка! - категорично заявила Саломия.
- А остальные мои братья и сестры? Они тоже от иудея? - протестующе заявил Варавва.
- Нет. Они от Тибериуса. Да проклянут…
Но Иошу не дал закончить матери.