К социологии позитивной науки. Наука и техника, хозяйство
В противоположность метафизике, которая, как мы видели, есть в первую очередь продукт деятельности высших слоев, обладающих свободным временем для созерцания сущностей и "образования" своего духа, позитивная наука с самого начала имеет иное происхождение: для проведения систематически и методически осмысленного, целенаправленного и основанного на сотрудничестве специального исследования, необходимо, как мне кажется, – и этому положению я придаю статус закономерности, – растущее взаимопроникновение двух первоначально разделенных социальных слоев, а именно сословия свободных созерцателей и сословия людей, рационально накапливающих трудовой и ремесленный опыт и уже в силу своего внутреннего влечения к освобождению и возрастанию социальной свободы обладающих интересом ко всем такого рода образам и мыслям о природе, которые позволяют предвидеть ее процессы и господствовать над ней. Я не думаю, что позитивная наука могла бы возникнуть в лоне одной из этих групп, так как без влияния свободомыслящего созерцания она никогда бы не возвысилась до своей чисто теоретической познавательной установки, своего логического и математического метода и переноса свойственного ей воззрения на весь мир в целом, но без влияния другой группы никогда не смогла бы установить столь характерную для нее тесную связь с техникой, измерением, а потом и со свободным, уже не зависимым от технических случайностей экспериментом. Но прежде всего наука не научилась бы в каждом изучаемом ею фрагменте природы ограничивать свой интерес количественно-измеряемой стороной мира, так-бытие и инобытие мира – законами пространственно-временной взаимосвязи явлений, т. е. тем, что зависит от возможных двигательных проявлений. Формально-механическое объяснение природы – в каком бы случайном особом обличии оно ни выступало – исходит, несомненно, от тех, кто должен перемещать какие-то материальные предметы и чьи двигательные и трудовые успехи постоянно пополняют опытные знания о природе тел и сил. Экономические трудовые и транспортные общности патриархальных экспансивных культур – в отличие от кровно-родственных и образовательных общностей при религиозном святом и метафизическом мудреце – везде представляют собой первые социологические формы, в которых зарождается позитивная наука. Итак, я утверждаю: чисто техницистское, прагматистское, а также – правда, с некоторыми оговорками – марксистское воззрение на отношение труда и науки (Л. Больцман, Э. Мах, У. Джемс, Ф. К. Шиллер, А. Лабриола и т. д.) столь же ошибочно, как и интеллектуалистское воззрение, придающее значение только становлению философии. Позитивная наука везде, где бы она ни возникала – в Европе, Аравии, Китае и т. д. – это дитя философии и трудового опыта. Она всегда предполагает и то, и другое вместе и никогда лишь одно. Так как на Западе (начиная с Эллады) это смешение классов – разумеется, после преодоления хтонических божеств и остатков матриархата – зашло дальше, чем где бы то ни было (по сравнению с азиатскими теократиями, кастами и т. д.), именно на Западе в исторически уникальных условиях, благодаря особой одаренности мужественного, склонного к строгому логическому мышлению греческого народа и возникла основанная на разделении труда специальная наука, а в большем, охватывающем весь мир систематическом масштабе она сформировалась только в среде западной городской буржуазии.
Уже одно происхождение позитивной науки наводит на предположение, подтверждаемое всей ее историей: формы производственной техники и человеческого труда (в техническом смысле) всегда развиваются параллельно формам позитивно-научного мышления, поэтому было бы ошибкой утверждать, будто один из этих миров форм – причина или независимая переменная другого. Независимой переменной, определяющей оба ряда форм – знания и техники труда – является скорее наличная структура влечений лидеров общества (в ней могут доминировать самые разные влечения, исследование которых – задача психоэнергетики и психологического учения о расовой наследственности) вкупе с тем, что я называю "этосом", т. е. господствующими и значимыми в данный исторический момент правилами духовного ценностного предпочтения, или, проще выражаясь, с ведущими ценностями и идеями, на которые ориентируются лидеры групп, а вместе с ними и через них и сами группы. Одним из многих факторов внутри этоса являются духовные экономические взгляды, характерные особенности которых всякий раз надо понимать через историю духа, в то время как структуру влечений – прежде всего через расовые смешения и генетические закономерности наследуемых витально-психических качеств. То, что техника – это вовсе не "применение" задним числом результатов чисто теоретической созерцательной науки, ведомой лишь идеей истины, наблюдением, чистой логикой и чистой математикой, что скорее мыслительные и созерцательные методы, а также цели научного мышления всегда со-определяет более или менее сильная воля к господству и управлению, обращенная к той или иной области наличного бытия (богам, душам, обществу, природе, органической и неорганической, и т. д.), причем со-определяет как бы позади сознания индивидов, так что их самые разные личные мотивы к научному исследованию при этом не имеют совершенно никакого значения – это я считаю одним из важнейших положений социологии знания, строго доказуемое как с теоретико-познавательной и эволюционно-психологической точек зрения, так и с помощью фактической истории науки и техники.
Мы не можем рассматривать здесь эти сложные теоретико-познавательные и эволюционно-психологические причины, коренящиеся в ценностной и инстинктивной со-обусловленности не только всякого восприятия и мышления в отношении законов выбора их возможных предметов, но в не меньшей мере изначально и всего нашего действования. Я лишь хочу подчеркнуть, что результаты моих исследований ведут к допущению правоты, хотя и весьма относительной, доктрин, обычно называемых "прагматизмом" и "экономизмом" (в смысле Маха), – относительной потому, что эта правота распространяется не на саму идею знания, истины и чистой логики, как в настоящем прагматизме, а лишь на выбор "интересных" для позитивной науки сторон мира, применительно к которым наука разрабатывает истинные, т. е. правильные и предметно адекватные, положения и теории. Для метафизики же, наоборот, этот принцип обусловленности знания и форм его получения путем постановки технических целей возможного воздействия на мир не имеет никакой силы. Сущностное отличие философии от позитивной науки состоит как раз в том, что первая не обусловлена принципом возможного технического целеполагания, что "формы" мышления, созерцания и соответствующие им формы бытия, посредством которых наука мыслит и находит свои предметы, она делает в свою очередь предметом "чистого" знания, проверяя их происхождение.
Об историческо-социологическом аспекте отношения техники и науки кое-что можно сказать уже здесь.