Диалогическая эпистемология (и онтология) в качестве основания считает не один из аспектов (сторон) социального образования, а процесс их взаимообусловленности и взаимоперехода. Так, социальный (и правовой) институт есть безличностная связь между социальными (правовыми) статусами (характеристика органицизма), воспринимаемая в правосознании и воспроизводимая конкретными действиями персонифицированных субъектов. Государственный служащий, например, в таком случае - это "диалог" (взаимообусловленность) юридического статуса и конкретного человека - носителя должностной компетенции. При этом взаимообусловленность социальных (и правовых) явлений предполагает их взаимную зависимость, а также связь с социумом как целым. Другой не менее важной антиномией социального мира является противоречие идеального и материального. Их диалогичность проявляется в том, что любое социальное (и правовое) действие, процесс, явление "сопровождается" (воспроизводится, моделируется, при этом всегда частично, но включая характеристики, не присущие материального объекту) его идеальным образом. Последний всегда "домысливает" те стороны и аспекты социального явления, которые остаются непосредственно не наблюдаемы. Так как любой образ (знак) имеет материальный референт, объективированный хотя бы словесно (когда речь идет, например, о симулякрах), то, следовательно, право - это не фикция, но система знаков, которая реализуется в определенных объективированных и потому материальных формах и фактических действиях, производящих изменения в материальном мире. Все это свидетельствует о необходимости учитывать (вводить в предмет юриспруденции) как объективные (материальные) характеристики права, так и представления о них субъекта правовой реальности.
И последнее замечание, касающееся предмета теории права и юридической науки. "Право - неоднократно повторял вслед за Гегелем и Марксом Л.И. Спиридонов - лишь момент общества, реально существующий как элемент (сторона) социально-экономической формации. Оно не имеет собственной истории, отдельной от истории социальной". В другом месте он отмечает: "Право, нравственность, искусство или религия не могут быть воспроизведены в самостоятельной, т.е. несоциологической, а лишь юридической, этической и т.д. теории, не признающей общество непременной предпосылкой всех своих последующих рассуждений. Не обладает такой "самостоятельностью" и экономика. Все общественные науки социологичны по самому своему существу...". Это говорит о том, что право (и предмет юриспруденции) обладает лишь относительной самостоятельностью и не может быть отгорожен "китайской стеной" от политики, экономики и других социальных явлений. Или можно сказать по-другому: не существует "чистых" правовых явлений, которые не были бы одновременно психическими, экономическими, политическими и т.д. феноменами. Право - это границы поведения человека, а потому представляет собой рамки для иных социальных связей и отношений. Не случайно В.М. Сырых к предмету юриспруденции относит и неправовые явления: "Невозможно познание предмета общей теории права без системного и целенаправленного вторжения в сферу неюридического". Значительный интерес в этой связи представляют исследования американской школы "Правового реализма", и их продолжателей, показавших, что на принятие судебного решения оказывают огромное влияние политика, экономика, биографические особенности судьи, его личностные пристрастия и другие обстоятельства "человеческого фактора".
Единственным объектом юридической науки, как и теории права, является право. Поскольку оно не существует как самостоятельное явление (таковым его можно представить лишь аналитически, абстрагируясь от множества социальных связей, в которые право вплетено), а всегда проявляется вместе с политикой, экономикой и другими социальными явлениями, процессами, постольку в предмет юриспруденции неизбежно входят представления о государстве, экономике, демографических процессах и т.д. Однако неюридические явления (представления о них) входят в предмет юриспруденции не в "полном объеме", и не непосредственно, а опосредованно и в том объеме, в каком они влияют на право. Каков этот объем - решает научное сообщество. Все это заставляет отказаться (хотя бы на уровне научного текста) от определения общетеоретической юридической дисциплины как "теория государства и права" в пользу традиционного (в дореволюционной России и зарубежных государствах) наименования "теория права". Позволительно напомнить, что термин "теория государства и права" возник в СССР после 1-го совещания юристов, на котором восторжествовало (практически всех не согласных с этим подходом расстреляли) узкоэтатистское правопонимание. Суть последнего - государство порождает право, поэтому изучать их надо вместе: невозможно же отрывать следствие - право от причины - государства. Сегодня, как представляется, особой проблемы в наименовании дисциплины нет - более важно как она излагается.
Таким образом, содержание предмета теории права образует система принципов, категорий, эмпирических суждений, описывающих, объясняющих и интерпретирующих диалогичность правовой реальности.