Чтобы создать такое учение, нужен определенный интеллектуальный материал, отличный от того, на основе которого возник марксизм. Материал для марксизма существовал в наличности, был достаточно широко известен и в какой-то мере признан. Марксизм возник как его продолжение. В той же ситуации, которая в наше время сложилась в интеллектуальном аспекте человечества, такого материала для идеологии более высокого уровня, чем марксизм, в наличности в качестве общественно значимого, более или менее широко известного и влияющего на умы многих людей, просто нет.
Для искомой идеологии нужна наука в качестве интеллектуальной основы. Но не наука вообще, не любая наука. Большинство наук вообще идеологически нейтральны. И наука не в любом состоянии. Нужна наука, соответствующая философской части идеологии, и наука, соответствующая её социальной части (учению об обществе). Но именно они в их официально принятом, широко известном и включенном в программу обучения и профессионализации виде находятся в состоянии, не пригодном для выполнения рассматриваемой задачи.
Я всю свою жизнь занимался разработкой своей теории реального коммунизма (так я называл социальную организацию Советского Союза) и западнизма (так я называл социальную организацию стран западного мира), а также разработкой фундаментальной социологической теории, которую я называл логической социологией. Делал я это на основе разработанной мною же логической концепции, которую называл комплексной логикой, или интеллектологией. Последняя охватывала проблемы логики, онтологии и методологии науки. Проблемы футурологии меня интересовали как часть проблем социологии, т.е. как проблемы научного прогнозирования. Таким образом, вся проблематика советской идеологии (включая философию) входила в сферу моих интересов, но без намерения создавать на основе моих научных исследований некую новую идеологию. Тем не менее мне пришлось читать курсы лекций, делать публичные выступления, давать интервью и печатать газетные и журнальные статьи на уровне, доступном для широкого круга читателей и слушателей без специального логического и социологического образования, т.е. фактически пришлось заниматься деятельностью идеологической, - пропагандировать результаты своих научных исследований и применять их для понимания и объяснения событий российской и мировой жизни. При этом я убедился в том, что разработанное мною учение вполне могло бы быть использовано в качестве интеллектуального материала для идеологии, о которой идет речь. Ниже я хочу кратко пояснить суть результатов моих исследований и то, какое они имеют значение для идеологии.
ИНТЕЛЛЕКТОЛОГИЯ
Я разработал свою логическую теорию, радикально отличающуюся от всех тех, которые известны в мировой логике. Я назвал её комплексной логикой, желая этим подчеркнуть то, что решение важнейших проблем логики может быть достигнуто лишь на пути рассмотрения их в комплексе, а не по отдельности. В частности, нельзя должным образом осуществить логическую обработку языка как орудия познания, игнорируя предметное значение языковых выражений, т.е. их онтологический аспект. Нельзя логически строго описать явления бытия, игнорируя свойства языковых средств, используемых в описании, и методов познания этих явлений. Нельзя логически строго описать методы познания (исследования) явлений бытия, не привлекая языковые средства фиксирования знаний и оперирования ими. Короче говоря, три ветви традиционной философии - логика, онтология и гносеология - должны быть слиты в нечто единое при систематическом построении логики. Построенную так логику можно назвать также интеллектологией, т.е. наукой о логическом аспекте интеллектуальной деятельности людей (о логическом интеллекте).
Как я уже заметил, развитие логики, непомерно раздутое в пропаганде, на самом деле оказалось весьма однобоким, ограничившись самыми примитивными логическими знаками. К тому же логикой завладели ложные философские концепции, исключавшие разработку её в интересах опытных наук. Содержательный аспект логических объектов (знаков, операторов, операций) просто выпал из поля внимания логиков. А в так называемой философии естествознания, где этот аспект рассматривался в связи с методологическими проблемами конкретных опытных наук (в особенности - физики), полностью игнорировался логический (формальный) аспект. Так что мне пришлось радикально пересмотреть состояние исследований в сфере логики и методологии науки, выработать свою собственную логическую концепцию и расширить сам аппарат логики с ориентацией на методологические проблемы социальных исследований.
Согласно моей концепции логики предмет логики - язык. Но не изучение языка (языков) таким, каким он является сам по себе, независимо от науки логики, а особого рода работа в сфере языка, заключающаяся в обработке определенного рода компонентов языка, в усовершенствовании их и в изобретении новых, а также в разработке особых правил оперирования ими. Логика не открывает эти правила как уже существующие в языковой практике независимо от того, изучает их кто-то или нет. Она изобретает их и вносит в языковую практику в качестве искусственно изобретенных средств оперирования языком. Даже законы силлогистики не были открыты Аристотелем в готовом виде в практике языка, а изобретены им. И с этого начала существование логика как особая наука. При этом логика начинала и начинает не на пустом месте. Она исходит из стихийного языкового творчества людей. Так, в языковой практике уже употреблялись какие-то знаки, которые мы в русском языке сейчас выражаем словами "все", "некоторые", "не" и "имеет признак" или "есть". Но они употреблялись в примитивных и смутных формах. Аристотель, создав силлогистику, фактически впервые в истории человечества дал профессиональное определение свойств этих знаков (логических операторов).
Выше я сказал, что мне пришлось расширить сферу внимания логики с ориентацией на язык опытных наук, включая науки социальные. Я имею в виду множество языковых выражений, фигурирующих в наше время в опытных науках и в общеразговорных языках. Я их называю логическими терминами (в отличие от логических операторов), поскольку они могут быть определены достаточно полно и точно лишь в сфере профессиональной логики, а в отличие от логических операторов для определения их необходимо установление их смысла. Приведу примеры таких терминов: предмет, признак, событие, состояние, организация, порядок, движение, изменение, переход, объединение, группа, комплекс, скопление, иерархия, качество, количество, величина, степень, структура, отношение, связь, прогресс, регресс, эволюция, развитие, скачок, тип, часть, целое, клеточка, необходимость, случайность, возможность, закон, время, пространство, настоящее, прошлое, будущее, становление, интеграция, дезинтеграция, подъем, спад, простое, сложное, содержание, форма, норма, отклонение, дивергенция, конвергенция, сущность, явление и т.п. Такого рода общих языковых выражений насчитываются многие десятки. Они употребляются с весьма смутным смыслом, просто как слова общеразговорного языка, а не как научные термины, в лучшем случае - как термины той или иной конкретной сферы науки. Многие из таких слов фигурируют в философских и социологических сочинениях как специальные термины (например, как "категории" диалектического материализма). Но мне не встретился ни один случай, когда они были бы определены в соответствии с критериями логики. Впрочем, в самой логике и методологии науки положение таково, что найти там такие критерии невозможно.
Рассмотрим такой пример. На вопрос о том, может ли физическое тело одновременно находиться в разных местах, обычно отвечают отрицательно: не может. Но почему? На этот вопрос обычно отвечают: так устроен мир. Но дело тут не в устройстве мира. Да и откуда взять гарантии, что наше утверждение будет верно на все времена в прошлом и в будущем и во всех местах пространства? Наша уверенность в том, что физическое тело не может одновременно находиться в разных местах, есть логическое следствие неявного определения выражений "разные места" и "физическое тело". В самом деле, в каком случае места (области пространства) считаются разными? Неявно предполагается, что два места А и В различны, если и только если они не имеют общих точек. Но реальные "точки" суть физические тела. Так что если определение выражения "разные места" записать явно (эксплицировать), то получим следующее. Два места А и В считаются (называются) разными местами, если и только если для любого физического тела Х имеет силу утверждение: если Х находится в одном из А и В, то в то же самое время оно не находится в другом из них. Из этого определения логически следует, что физическое тело не может одновременно находиться в разных местах. Но стоит дать более слабое определение разных мест (например, два места А и В различны, если и только если по крайней мере для одного физического тела имеет силу утверждение: если оно находится в одном из А и В, то оно не находится в другом), как окажется возможным логически такое, что некоторое тело может находиться одновременно в разных местах.