– представлять во всей полноте и разнообразии юридически допустимые доказательства, – анализировать и критиковать контрдоказательства, доводы и аргументы противной стороны, соображения других участников[60];
– выступить с ходатайствами, заявлениями;
– обжаловать процессуальные акты суда;
– подготовиться к прениям;
– произнести обстоятельную речь, с достаточно полным и вместе с тем концентрированным анализом обстоятельств и доказательств, создавая убедительный и достоверный фактический и юридический образ дела, предложить свой проект судебного решения и, может быть, выступить с репликой – в связи со сказанным второй стороной.
* * *
При всем разнообразии личности, стиля деятельности, характера судей, общество больше всего дорожит судьей, стремящимся к благу сторон, судьей, пресекающим недобросовестность и процессуальные злоупотребления, попытки использовать средства судебной защиты вопреки совести и закону.
Общество больше всего дорожит судьей с собственным определенным мнением и, неизменно, благоприятствующим положению и будущему человека. (Можно ли сказать, что даже человека, обвиняемого в деянии, которое считается даже по понятиям правовой субкультуры компрометирующим? Можно ли сказать, что благоприятствующим даже положению потерпевшего, которым в серьезной мере спровоцировано преступление? – на эти вопросы мнения респондентов разделятся, что естественно отражает неоднозначность этических подходов и степеней ригоризма или толерантности).
Общество боготворит судью, которому дорог Человек сам по себе, судью, которого задевает за живое факт, что Человек взял на себя чужую вину. Или другой факт: потерпевший, поставленный в досудебном производстве на место подсудимого.
Судья истинный на поводу у одержимого обвинителя и тем более – у лжеобвинителей не пойдет…
Только истинный судья способен и имеет моральное – профессиональное – право пропагандировать ценность закона и убеждать, что никакое нарушение закона для судебной власти небезразлично; что обоснованный иск подлежит удовлетворению вне зависимости от "весовых категорий" сторон.
Подыгрывать "сильной стороне" недостойно судьи и правосудия.
Задача судьи – обеспечить материально– и процессуально‑правовое равновесное положение сторон в ходе и в итоге движения дела, когда стороны контрастируют, – крайне сложна.
Судья должен не столько демонстрировать, сколько реально проявлять и сохранять объективность, равное отношение к сторонам.
В то же время отсутствие представителя у стороны, знающей процессуальные правила весьма приблизительно, увеличивает нагрузку на судью, обязывая его каждое процессуальное действие с участием не ориентированной в праве стороны предварять разъяснением судебной процедуры, правил, содержания, возможных правовых и процессуальных последствий.
При всей очевидности соотношения контрастирующих сторон (условно обозначим их: сильная и слабая) нельзя игнорировать "штрихи к портрету", формальный статус и фактическое положение.
Стороны – ответчик, юридическое лицо с известным брэндом, и истец, гражданин, требующий уплаты причитающегося ему платежа.
Организация солидная, истец – не дотянувшийся до среднего класса гражданин.
Внешне соотношение – сильная и слабая сторона. Но на данный момент организация – в критическом положении, на грани банкротства, что задевает не фигурирующие в деле интересы значительного числа работников, не получающих зарплаты даже при наличии соответствующих судебных приказов (за отсутствием средств для исполнения). И при худшем развитии положения будет официально признана банкротом, что приведет к массовой безработице и иным негативным последствиям.
Открытости судебной системы соответствует процесс транспарентный, итог которого – на пользу укреплению в обществе начал справедливости, взаимопонимания, возрождения чувства социальной потребности в отзывчивости, толерантности, преодолении позиции "наши хаты – с краю" ("Это Ваши проблемы", – фраза, которой иной функционер одергивает человека, излагающего суть обращения с подробностями, не имеющими прямого отношения к делу).
В идеале суд – всеобщий храм. Уже потому что для всех, независимо от семейного, служебного, имущественного положения, вероисповедания, общественного авторитета, культурных ориентации обязательны одни и те же: закон, суд, судебные регламент и процедуры, одни и те же судебные права, определенные сообразно статусу лица в конкретном процессе.
Общение человека с судьей, участие в процессе, а порой и присутствие в составе судебной аудитории, – открытый урок: а) анализа правовой ситуации, понимания сути судебного спора или нарушения права лица; б) постижения способов определения юридически необходимого состава фактов, выяснения и доказывания каждого значимого обстоятельства; в) перехода от общей нормы закона к ее воплощению в конкретном случае, через решение, акт правосудия, правовой определенности и судебной защиты.
В действительности бывает все не так, по крайней мере, не все так, как следовало бы с позиций высокой судейской этики. Постепенно профессиональная этика юриста (даже редкого гостя в судах) претерпевает изменения под влиянием перегрузок, "сюрпризов", которые преподносят в процессах "мастера" обходить закон, изощряться в процессуальной недобросовестности, раздувать судебные конфликты. Доходит до того, что их участники, в поисках рецепта, как "сделать замес покруче", пытаются ввести в число причастных к своим неблаговидным делам и распрям и адвоката и судью. Причем, по части сутяжнических способностей неюристы опережают профессионалов, дают искусственно создаваемую ими работу вышестоящим судам, квалификационным коллегиям судей, адвокатским образованиям.
Вкладывая в работу часть себя, отдавая ей все, что есть, на пределе возможностей, судья, так же, как и адвокат или прокурор, чувствует ауру человеческой признательности, положительного отношения, видит результат своего участия в делах человека, не ориентирующегося в законах, судебных порядках и регламентах. Помогает, дает защиту. Дать защиту нарушенному праву, помочь человеку выйти из сложной ситуации – это само по себе награда для профессионала: уметь довести процесс до законного результата, полезного для других.
Судья, адвокат или прокурор с хорошим опытом может столкнуться с феноменом человеческой неблагодарности, не обязательно "умышленной". В результате профессиональная этика остается на прежнем высоком уровне не у каждого, медленно проседает. А коллеги по принципу "объективного вменения" делают вывод о профессиональной деформации.
Примеряя судейскую мантию, новый судья рассчитывает на свои познания в праве, психологии, привычку к непрерывному самообразованию в сочетании с высокой образованностью, трудоспособность, ум, кругозор, человеколюбие, знание, как уладить конфликт, примирить интересы, на свою трудоспособность и солидные защитные механизмы. В суде ему день за днем придется убеждаться в том, что реестр преступлений, прописанных в Уголовном кодексе, все еще остается практическим руководством. Несмотря на развитие цивилизации, грандиозные успехи наук, культуры, диапазона мышления и миропонимания, факторы глобализации, освоение технологий, превосходящих фантазии и предвидение, человек не застрахован от попадания в жесткие экстремальные условия, которыми как бы в момент опрокидываются представления о комфорте, благополучии и даже, случается, – о личной свободе.
Приговор, причем обвинительный и суровый, общество – под грузом своих проблем – воспринимает как законный, встречает с удовлетворением. Общество, особенно в период переходной экономики, чувствует потребность решительно очищаться от криминалитета, не всегда вникая, где виновный, а где потерпевший.
Деятельность суда – перманентно критическая, связанная с выявлением юридически значимых разнообразных ошибок и нарушений участников судебных процессов. Но и в собственной работе, в судебном и досудебном производстве, без ошибок не обходится.
Нет сферы деятельности, где исключаются ошибки. Любое действующее лицо – субъект потенциальной ошибки. Но правосудие – слишком ответственная область деятельности[61].
Э. Ферри в русском издании своей главной книги (последнее примечание – перед заключением), с удовлетворением отмечает: Толстой "нашел возможность сделать классификацию, которая в значительной мере сходится с нашими выводами"[62].
Знакомый медик, человек образованный и обаятельный, в неслужебной обстановке спасался от бесконечных обращений и жалоб на болезни афоризмом: "На то и человек, чтобы болеть!" Запомнилось, как вернувшись на работу в сумрачном настроении из суда, где второй день поддерживал своим присутствием в зале суда коллегу, обвиняемого за ошибку с летальным исходом, он был вне себя, считая обвинительный приговор несправедливым.
– Как же так, – недоумевал он. – Произошла ошибка, неизбежная во врачебной практике. И такой приговор! Слушали сочувственно: кто‑то сочувствовал врачу, кто‑то – жертве врачебной ошибки. Молчание было прервано репликой:
– И что удивляться? – На то и судья, чтоб ошибаться… И пояснил, обращаясь к доку: – Это я перефразировал твой афоризм: – "На то и человек, чтобы болеть". – На месте судьи ты бы сказал: "На то и судья, чтобы ошибаться".
Судебные ошибки в общем можно представить как:
а) своевременно предупрежденные;
б) исправленные с опозданием;
в) обнаруженные или установленные настолько поздно, что исправление их невозможно;
г) не выявленные, оставшиеся латентными.
Известны специальные научные исследования по проблемам выявления и предупреждения судебных ошибок[63].