3.7. ДЕДОВЩИНА
Одним из обыкновенных действий по испытанию идеи является передача этой идеи другим людям. Такая передача гораздо чаще будет злом, чем добром потому что, во-первых, другие люди не просят нас о такой услуге; во-вторых, трудно донести кому-то идею, которую он не хочет воспринимать – трудно, если не использовать насилие.
Обратим внимание на последнюю фразу примера 23: "Самое интересное, как она на это отреагирует".
Маленький ребенок тянется к карандашам еще в том возрасте, когда не умеет рисовать ничего, кроме каракулей. Как только он закончит рисовать очередную "картину", то несет и показывет ее маме или воспитательнице. Ему интересно, как она на это отреагирует.
Когда моя кошка была еще глупым котенком, она вскарабкивалась на все высокие деревянные предметы в доме, например, на двери. Покорив очередную высоту, она мяукала и ждала, пока придут люди и посмотрят на ее достижение. И только потом спускалась. Самое интересное, как люди на это отреагируют.
Довольно обычная вещь – желание подшутить над кем-то. Особенно приятно подшутить над новичком. И снова: самое интересное, как он на это отреагирует.
Но почему это интересно?
Просто самый простой способ испытать идею – сообщить ее кому-то и понаблюдать за реакцией.
Дедовщина – это издевательства, с помощью которых объясняют новобранцу некоторые тонкости военной службы. В ней есть определенное сходство с обрядом инициации, который практикуется у племенных народов. Обряд инициации – это тяжелые физические и моральные испытания, которые нужно пройти ребенку, чтобы его можно было считать взрослым. Армия вроде бы, кроме всего прочего, преследует ту же цель – сделать из мальчика мужчину. Однако сходство далеко не полное. Инициация обычно добровольное испытание. Армия, по крайней мере наша, принудительна. При инициации ребенка мучают ради чего-то, ради некоторой отвлеченной идеи, а при дедовщине мучают просто так, получая удовольствие от мучительства. При инициации мучительство оформлено в четкие ритуальные процедуры, каждая деталь которых имеет глубокий сакральный смысл, а при дедовщине мы наблюдаем хаотические издевательства по принципу: кто во что горазд. Некоторая обрядность, которая наблюдается при дедовщине, связана с тем, что армейское мучительство, как и все в армии, ограничено определенными рамками.
Обряды мучительства – это просто самые "интересные" процедуры, которые умещаются в эти рамки. Школьная дедовщина, не менее распространенная, чем армейская, еще более хаотична. Основная мотивация армейских издевательств – это интерес: интересно ударить, избить, оскорбить, особенно интересно выдумать новенькое свежее издевательство. В обрядах же инициации нет и намека на интерес – они выполняются с серьезностью религиозного долга. Самое интересное при дедовщине это наблюдение реакции жертвы, то есть, все то же "как он на это отреагирует".
Дедовщина это не испытание новичка на прочность, а СРЕДСТВО СДЕЛАТЬ НОВИЧКА ПОХОЖИМ НА СЕБЯ. Средство сделать здорового больным. НАСИЛЬСТВЕННОЕ ЗАРАЖЕНИЕ идеей зла. Как только новичок перестает быть новичком и усваивает армейское зло в полном обьеме, как только его личность перестанет отличаться от личности "авторов" издевательств, издевательства прекращаются. Результат достигнут. ИДЕЯ РАЗМНОЖИЛА СЕБЯ, овладев еще одним человеческим существом.
Но дедовщина это не только средство идей размножиться, но и форма естественного отбора, инструмент эволюции идей. В каждом конкретном случае сопротивления издевательствам, идея зла проверяется на прочность и изменяется, обычно в сторону большей изощренности и жизнеспособными. В некоторых, редких случаях, она отвергается и гибнет.
Дедовщина – это не только армейский порок, она существует везде, где старые идеи встречают еще незараженное сознание: в школе, в тюрьме, в молодежных группировках, даже в семьях и отношениях соседей.
3.8. БЕСПОЛЕЗНАЯ БОЛТОВНЯ
Существует эффект индуцированной помощи. (Впервые описан мною в статье "Познавательная активность и понимание", Вопросы психологии, 1994, N 3). Эффект состоит в следующем: в школьном классе излагается совершенно новый, но понятный материал. Сразу же за пониманием новой идеи должны следовать испытательные действия. Но вариантов таких действий есть всего два: а) можно ответить у доски или б) обсудить только что понятое с соседом. Действительно, многие поднимают руки и хотят отвечать. Но учитель намеренно никого не вызывает, то есть, не позволяет испытательных действий первого типа. И тогда в классе возникают пары типа ученик-учитель. СЛАБЫЕ ученики начинают объяснять новый материал СИЛЬНЫМ (обратное гораздо реже). Но слабые – это те, которые узнали для себя больше нового.
Мы помогаем особенно охотно в том, что ТОЛЬКО ЧТО ПОНЯЛИ САМИ. Помогаем даже там, где наша помощь не нужна. Вы встречали зануд, которые по нескольку раз объясняли вам понятные вещи – потому что сами недавно поняли их? Там, где для нас нет ничего нового, мы не помогаем или помогаем неохотно. Нам просто неинтересно помогать. Этим объясняется хорошо известный "эгоизм отличников", которые действительно меньше склонны к бескорыстной помощи. Этим объясняется и удивительная черствость професиональных бюрократов.
Но особенно интересной будет ситуация в классе, если два слабых ученика окажутся за одной партой. Они начнут объяснять новый материал друг другу, при этом друг друга не слушая. Их разговор является искусственно созданной моделью такого распространенного занятия, как бесполезная болтовня.
Бессысленной болтовне с увлечением предаются в первую очередь женщины, глупые люди и старики. Следовательно, особенно склонны к ней глупые старухи.
Для того чтобы болтовня не прекращалась, нужны две глупых старухи. Если же одна из старух умная, то пустой разговор заканчивается, он "обваливается под собственной тяжестью". Но и для обсуждения в школьном классе нужны были два слабых ученика.
Мужчина, или умный человек независимо от пола, обычно действует, если что-то интересное привлекло его внимание. Говоря другими словами, он ДЕЙСТВУЕТ, заразившись некоторой идеей. Те же, кто имеет меньше возможностей для действий
(женщины, дети, старики), должны довольствоваться просто СООБЩЕНИЕМ идеи друг другу. Двое болтушек могут прекрасно разговаривать, не слушая друг друга – так же, как объясняют новый материал друг другу слабые ученики. Слова другого не обязательно слушать, но обязательно нужно видеть реакцию собеседника на свои слова. Чем больше "ахов" и "охов", в такой беседе, тем более она "интересна".
Самое интересное – как он или она на твои слова отреагирует.
Делятся именно последними впечатлениями. Поделившись, успокаиваются до тех пор, пока не встретят нового собеседника – и тогда, с тем же увлечением, передают идею ему. Повторять одно и то же совсем нескучно. Аналогичным образом, совсем нескучно много раз рассказывать один и тот же анекдот – разным людям, разумеется. Интересно в том случае, если они на него реагируют.
Так информационный вирус размножается, проникая во все новые и новые сознания.
Иногда впечатление настолько сильно, что не поделиться им невозможно.
Есть распространенная сказка, которую пересказывают и переписывают в самых разных вариантах. Идея примерно такова: у некоторого короля под короной росли рога. Под страхом смерти король приказал своему парикмахеру об этом не рассказывать. Но старый парикмахер умер и пришлось взять молодого. Молодой был так удивлен, что не смог молчать даже под страхом смерти. И снова мы видим тот же самый удивительный феномен: движущая сила идеи оказывается сильнее инстинкта самосохранения.
3.9. Цепная реакция интереса
Выше я говорил о том, что спортсмен, улучшающий свои результаты на каждой тренировке, может ощущать восторг интереса. А тот спортсмен, чьи результаты не улучшаются, постепенно теряет интерес. Интерес связан с совершенствованием.
Совершенствование – это цепная реакция интереса: каждое новое достижение позволяет решать новые микропроблемы, а значит, усиливает познавательный интерес, оно же дает новые идеи, а значит, усиливает испытытельный интерес. Под влиянием интереса мы продолжаем активно действовать и приходим к новому достижению. И цикл повторяется.
Но важный факт состоит в том, что мы совершенствуем себя не только на тренировках, а всегда и везде, в любых мелочах. Без совершенствования мы бы погибли как без пищи и воды, или даже как без кислорода.
Когда человек занимается чем-то, не требующим работы всего тела, например, читает лекцию, незадействованные части тела (в случае лекции – руки и ноги) заняты чем-то посторонним. Похоже, что освободившись от центрального контроля, они занялись своими собственными делами. Давайте посмотрим чем именно. Лектор может постукивать пальцами по кафедре, может даже слегка задирать ногу и вертеть в воздухе туфлем – если думает, что никто этого не видит. А когда ученик или студент пересказывает некоторый сложный материал, то ему будет легче, если он возьмет в руку карандаш (или любой другой маленький предмет) и станет вертеть его. Последнее вы можете проверить сами. Попытайтесь выучить наизусть длинное стихотворение. Как только вы начнете вертеть что-нибудь в пальцах, работа пойдет легче и быстрее.
На первый взгляд может показаться, что эти фоновые движения, постукивания, пощипывания, накручивания ниток или волос случайны. Но все они подчиняются простым и красивым закономерностям.
Проведем экперимент. Заставим человека ждать и положим около него рулетку.