В доме осталось только караульное отделение третьего взвода да отделение Шульце, которое вернулось с охраны моста на отдых. Бойцы спали на соломе. Но Хольту не сиделось в помещении. Он бесцельно слонялся по двору и саду. Там он и наткнулся на белокурую словачку. Она несла большую корзину хвороста.
— Дайте я донесу! — сказал Хольт и, отобрав у нее корзину, понес на школьный двор. — Через плечо он спросил: — Куда, в сарай?
— Да.
Значит, она все-таки понимает по-немецки, с удивлением подумал он. Словачка открыла дверь. Хольт поставил корзину в угол, где уже была навалена большая груда сушняка. Девушка вошла за ним следом и поблагодарила:
— Спасибо.
Хольт выпрямился. Она стояла совсем близко, это волновало его. Неожиданно он схватил ее за плечи и привлек к себе, но получил такую затрещину, что едва удержался на ногах. Он рассвирепел. Был миг, когда он даже подумал кинуться на нее и овладеть ею силой. Но внутри голос шепнул: значит, и в тебе это сидит! Стыд захлестнул его горячей волной.
Девушка отскочила за чурбан, выдернула из него топор и, пригнувшись, стояла наготове. Правой рукой она судорожно сжимала топорище, а левую медленно подняла и указала на дверь. Она произнесла только одно слово:
— Вон!
Он хотел пролепетать какое-то извинение, как-то оправдаться, сказать, что она его не поняла, но глаза девушки глядели на него с такой безграничной ненавистью, что он, не проронив ни слова, покинул сарай.
Хольт ушел в сад. Он видел, как девушка, все еще держа в руках топор, метнулась через двор к домику. Но все это не доходило до его сознания. Как потерянный стоял он в школьном саду среди кустов. Он пытался отделаться от душившего его стыда. Он подумал: — Что она из себя корчит? В конце концов, я немец, а она… Но тут чувство стыда стало вовсе невыносимым. Лицо горело, словно опаленное огнем.
3
Три дня спустя отделение Шульце опять несло караульную службу в казарме. Хольт сидел в караулке, Шульце вышел из комнаты и, спустившись по ступенькам, направился к двери во двор. Несколько минут спустя Бем, выглянув из подвала, крикнул:
— Шульце!.. — И еще раз: — Шульце!
Венскат зашел в караульную и с ухмылкой сказал:
— Сейчас хоть из пушек пали, Шульце ничего не услышит. Я видел, как он крался за малюткой в сад, у него прямо слюнки текли!
Хольта будто кто стегнул. Но тут на пороге появился Бем.
— Вы что, дрыхнете в карауле? Хольт, Гомулка, живо за мной!
Венскат ушел во двор. Хольт спустился в подвал, вытащил из-под горы ящиков один с патронами для автомата Бема и вместе с Зеппом отнес его в караулку. Тут в комнату ворвался Венскат. На нем лица не было.
— Ребята!.. Господин унтер-фельдмейстер! Там в саду Шульце… убитый!
Бем уставился на Венската, беззвучно открыл и закрыл рот и вдруг рявкнул:
— За мной!
Они пересекли двор и вбежали в сад. В кустах лежал Шульце. Вид его был страшен. Вольцов хладнокровно наклонился над трупом. Лоб Шульце был рассечен топором. Он лежал на спине, как-то странно подогнув под себя ноги. Мундир и ширинка расстегнуты. В левом судорожно стиснутом кулаке зажат клок белокурых волос. Вольцов выпрямился.
— Крышка! — Он огляделся, чего-то ища. — Смотрите!
Хольт увидел в траве топор — тот самый топор.
— Господин унтер-фельдмейстер! — крикнул Венскат. — Ведь это швейцарова блондинка! Он пошел за ней, а когда я его хватился — смотрю, он тут лежит!
Но Бем уже мчался к дому швейцара. Из школы выбегали всё новые бойцы. Бем рванул дверную ручку.
— Выломать дверь!
Вольцов, грохоча, колотил и колотил прикладом, пока не сорвал запор. Венскат первый ринулся в дом, в два прыжка пересек переднюю и распахнул дверь.
Посреди комнаты с охотничьим ружьем в руках стоял швейцар и целился. Грянул выстрел. Венскат с воплем рухнул на пол.