Когда мы понимаем другого, основываясь на разуме, на слове, на логических связях, работает механизм рефлексии. Когда же мы понимаем без помощи слов, без мышлений, ориентируясь только на чувства, ощущения, эмоции, включается механизм эмпатии. Эмпатия – это понимание другого посредством эмоционального проникновения в его внутренний мир, в его чувства и мысли.
Почему так важен механизм эмпатии? Многие очень важные вещи не принято облекать в слова: их сложно выразить словом или человек не очень хорошо понимает, что у него на душе. Поэтому механизм рефлексии здесь не работает. Мы несем в себе много невербальной информации, и она порой бывает более красноречивой и важной, нежели словесная. Фактически у нас не один язык, а множество. Абсолютно все в человеке (его глаза, мимика, жесты, одежда, походка, поза) несет важную информацию. Достаточно увидеть человека впервые, послушать его и у нас моментально формируется его образ [Лабунская, 1989].
Просто или сложно понимать людей путем эмпатии? Ответ опять-таки не может быть однозначным. Просто для тех, у кого этот механизм работает, и сложно для тех, у кого он не работает. Одни люди эмпатийны, другие нет. Низкая эмпатийность – синоним бесчувственности, бездушия, черствости. Человек, у которого не работает механизм эмпатии, не способен откликнуться на чувство другого, зажечься чужой радостью или огорчиться чужой печалью. Он совершает массу ошибок в отношениях с людьми. Полностью доверяя лишь слову, он совершенно теряется, если слов недостаточно. Такой человек не знает, когда следует помолчать, а когда заговорить, когда уйти, когда остаться, когда пошутить, когда посочувствовать. Исходя только из собственных актуальных состояний и побуждений, он не принимает в расчет побуждения и состояния партнера.
Высокая эмпатийность – огромное преимущество. Человек, у которого механизм эмпатии разработан, обладает как бы дополнительными органами чувств, дополнительным зрением и слухом. Другой человек открыт для него. Понимание другого становится легким и естественным. Однако слишком высокая эмпатийность может стать причиной некоторых психологических сложностей. Мы имеем в виду слишком большую зависимость некоторых людей от психического состояния и настроения окружающих. Такой человек не хозяин своего собственного эмоционального состояния. Он как бы попадает в зависимость от страстей других людей, слишком интенсивно переживая их радости и несчастья [Роджерс, 1997].
Однако на практике проблему представляет именно недостаток эмпатийности, а вовсе не ее избыток. В чем причины плохой работы механизма эмпатии? Если попытаться ответить кратко, то можно сказать, что современная культура в большей степени способствует формированию в нас рационального, рассудочного, словесного начала, подавляя непосредственное и эмоциональное, т. е. все, что способствует развитию механизма эмпатии. Это начинается с первых дней жизни ребенка. Крайне важен для нормального психического развития ребенка контакт с матерью. Если в первые месяцы и годы ребенок не получает достаточно материнской заботы и нежности, это создает для него впоследствии значительные психологические сложности, он будет более уязвим по отношению к разнообразным стрессам и треволнениям взрослого возраста. С точки зрения психолога, у такого ребенка было тяжелое детство, каким бы материальным изобилием он не был окружен. Полураздетые и полуголодные дети русских крестьянок, переносившие вместе с родителями и тяжелый труд, и многие лишения, в этом смысле находились в более выгодном положении, чем современные ясельные дети.
Для развития эмпатии очень важен психологический климат, царящий в семье, теплые отношения родителей к ребенку и между собой. Если же вместо нежности и заботы в семье царят отчужденность и враждебность, то эмпатии у ребенка просто неоткуда взяться, поскольку родители сами не обладают этой способностью.
Механизм эмпатии подавляется не только в семье. Школа в большинстве случаев демонстрирует ярчайший образец успешного подавления эмпатии. Проявления спонтанности, естественности, эмоциональности, оригинальности пресекаются поистине с беспощадной жестокостью и целеустремленностью. Порядок, дисциплина, прилежание, усидчивость – вот ориентиры современной школы. Попробуйте-ка не вовремя засмеяться, встать, сказать то, что думаете.
Да и для всего нашего общества до последнего времени было характерно подавление всего спонтанного, импульсивного, искреннего. Не этим ли объясняется угрожающий рост одиночества, неприкаянности, невозможности найти себя среди людей?
Мы отвели больше всего места механизму эмпатии, поскольку до сих пор серьезность этой проблемы продолжает недооцениваться. Один лишь пример: в связи с реформой школы часто возникают споры о том, каким знаниям и умениям учить детей. Но мы ни разу не слышали, чтобы ученые дискутировали о том, как учить чувствам, эмоциям и переживаниям. Хотя научить человека чувствовать не менее важно, чем обучить счету или письму.
Однако, несмотря на огромную важность эмпатии, не следует недооценивать и рефлексию, т. е. понимание посредством рационального проникновения во внутренний мир человека, в частности, осознание того, как он выглядит со стороны, в глазах окружающих, как воспринимается партнером по общению. Отсутствие рефлексии, неразвитость чисто логических средств понимания – тоже большой недостаток. Человеческие контакты существенно обедняются из-за скудости знаний, неумения говорить, неразвитости кругозора и т. п.
Механизм рефлексии, впрочем, как и многие другие, упоминаемые в этой книге, может быть разложен на ряд составляющих "узлов", или "агрегатов". Одной из составляющих является способность точно осознавать, как было воспринято сказанное тобой слово и воспринято ли оно вообще. Отражение в сознании другого (Как я воспринят другим? Правильно ли я понят? Что он обо мне думает? Что подразумевал, когда сказал то-то и то-то?) – важное звено механизма рефлексии. Без него невозможна обратная связь, а следовательно, и коррекция собственных ошибок общения. Многоступенчатая рефлексия, многократное проигрывание в уме складывающихся ситуаций за себя и за другого, выстраивание целых сценариев и диалогов отличает развитую личность. Рефлексия – это то, что делает нас неисчерпаемыми для партнера, всегда новыми и интересными для собеседника. Если эмпатия делает нас добрыми, чуткими, сопереживающими, то рефлексия – умными, необычными, талантливыми, изобретательными, неповторимыми.
А теперь перейдем к последнему механизму – механизму личностной идентификации.
Выше мы говорили о групповой идентификации, связывая ее с групповой принадлежностью и с соответствующим формированием чувства "Мы". Групповая идентификация – механизм межгрупповой, его главная функция – разделить все социальное окружение на "Мы" и "Они". Иное дело механизм личностной идентификации. От безличной дихотомии "Мы" и "Они" с его помощью начинается движение к единству "Я" и "Ты". Этот механизм принадлежит, следовательно, к классу межличностных [Кон, 1982].
Если групповая идентификация тесно связана с межгрупповыми механизмами (социальной категоризацией, социальным сравнением, стереотипизацией), то личностная идентификация – с межличностными (эмпатией, рефлексией, децентрацией). По существу, без таких механизмов личностная идентификация вряд ли вообще была бы возможной. Поэтому в ряде работ идентификация рассматривается не как механизм понимания, а скорее как результат работы других механизмов понимания.
Что же представляет собой механизм личностной идентификации? Это способ понимания другого путем отождествления себя с ним. Идентификация с другим человеком может быть рассмотрена как результат (и, добавим, успешный результат) действия механизма децентрации. Для успешной идентификации необходимы также эмпатия и рефлексия [Белинская, Тихомандрицкая, 2001].
Механизм идентификации начинает работать достаточно рано, и первый объект, с которым идентифицирует себя ребенок, обычно родитель того же пола. Идентификацию мальчика с отцом и девочки с матерью 3. Фрейд считал самым важным моментом в психосексуальном развитии человек. Согласно его теории, процесс идентификации с отцом изначально противоречив: ребенок обожает отца, стремится быть на него похожим, но и соперничает с ним, хочет как бы заменить его, стать на его место. Это порождает двойственность эмоционального отношения мальчика к отцу. Вот ее-то Фрейд и называл эдиповым комплексом (для девочек соответственно комплекс Электры) [Фрейд, 1998].
Такое специальное психоаналитическое значение термина "идентификация" было вскоре утеряно, и сейчас под идентификацией большинство исследователей понимают любое отождествление себя с другим, стремление быть похожим на кого-либо, не вкладывая сюда никаких дополнительных смыслов. Для нас важно подчеркнуть, что речь идет именно об идентификации с отдельной личностью, а не с группой. Фрейд специально настаивал на тождестве групповой и личностной идентификации, выводя и то и другое из эдипова комплекса [Там же]. Мы же, напротив, разводим эти явления, полагая их различными с точки зрения психологической природы.
Личностная идентификация чрезвычайно важна для нормального психического развития человека на всех возрастных этапах, но в особенности в подростковом и юношеском возрасте. Идентификация с кем-либо, например, с литературными героями (в наше время чаще со звездами экрана или эстрады), – совершенно необходимый момент развития личности. Следующий этап развития – идентификация со сверстниками, чаще всего с лидерами неформальных молодежных групп.