Пушкин завидовал Мицкевичу за дар поэтической импровизации, Достоевский - Толстому за великую славу и невеликое богатство, Толстой в юности - многим за внешность, более привлекательную, чем его простонародная мясистая физиономия, а попозже - Тургеневу за успех у женщин… Великие писатели, глубоко проникшие в психологию зависти, вряд ли могли бы это сделать без щедрого материала самонаблюдений… Шварценеггер завидует Биллу Гейтсу, а Билл Гейтс завидует Шварценеггеру… По легенде завистником был Сальери, а Моцарт - нет. А по биографии, почитав подлинные письма, легко убедиться, что и сам Моцарт завистью мучился, и еще как. Завидовал тому же Сальери за его светский успех, за положение и богатство. Гениальный Моцарт страдал от зависти?! - вот тебе на… Да, но существенно вот что: зависть им не руководила. Музыка руководила…
Вспоминай ежечасно: завидуют все и всем! Младшие завидуют старшим за то, что они старше и сильнее. Старшие завидуют младшим за то, что они незаслуженно пользуются, как им, старшим, кажется, большим вниманием и любовью. Некрасивые завидуют красивым - понятно, почему. А вот почему красивые завидуют некрасивым?!
Да, как ни странно, и это происходит довольно часто, и вот почему. Во-первых, многие красивые не знают, что они красивы или не верят этому, либо не ценят как достоинство. Во-вторых, красивые быстро начинают понимать, что не столько любят их, сколько оценивают как витринный товар: не будь красоты, никто бы в их сторону не посмотрел и гроша бы ломаного не дал за них, так чего же стоит эта любовь?.. А некрасивых уж если полюбят - и это не так уж редко случается, - то значит, они действительно того стоят. Значит, умны, сильны, прекрасны душой, даровиты или в чем-то продвинуты, оригинальны, смелы, или как-то особо удачливы - это понятно всем.
Зависть бывает присуща человеку и просто так, безо всяких вразумительных причин. Просто есть природная завистливость и изо всех сил ищет, на что обратиться. Сплошные самообманы во все стороны. Знаю блестящих, успешных во всех отношениях, богатых, талантливых, даже гениальных людей, мучающихся завистью. Не потому, что им не хватает чего-то, что есть у других - это им только кажется, мнится, что не хватает. А кажется потому, что живет в них зависть, живет программа, инстинкт или привычка завидовать - живет, гложет, ищет себе пропитания, словно глист, сосет изнутри… Похоже на болезнь, да, и встречается эта болезнь чаще, чем можно себе представить.
Вторую мою острую детскую зависть я вспоминаю уже как ревность. Я описал этот эпизод в "Нестандартном ребенке". Это была моя самая первая любовь, отвергнутая, пренебрегнутая, осмеянная. ОНА предпочла мне других мальчишек, более ладных, уверенных и удачливых. И я на пару минут впал в чернейшую ярость с тяжкими последствиями для всей дальнейшей моей жизни… Не хочется еще раз вспоминать. Скажу только, что эпизод этот, как все зашкаливающе сильное в жизни, начал потом клонироваться, клишироваться на протяжении долгих лет. Пошел за мной как хвост за кометой…
Природная зависть у взрослого не исчезает, а обретает множество социальных развитий и психологических разновидностей.
Трудно найти человека, который бы в ответ на вопрос, завидовал или завидует ли он, сказал бы твердое "нет, никогда" - по крайней мере, самому себе. Но зависть - это социально неодобряемое, табуируемое чувство, один из первейших библейских смертных грехов. Каин убил Авеля именно из-за зависти, и отсюда пошло великое проклятие на род человеческий. Каина можно считать родоначальником всей человеческой завистливости и всей преступности. А из Десяти Заповедей едва ли не все направлены именно против разрушительного действия зависти и против нее самой ("Не пожелай жены ближнего своего, ни вола его, ни осла его…"). Судя по тому, что Десять Заповедей и поныне далеко нельзя считать достаточно соблюдаемыми, можно заключить, что биопсихоконкурентность (сиречь зависть) - достаточно сильная штука, одними заповедями и проповедями ее не возьмешь. Но если бы их не было, заповедей и проповедей, то не было бы и человеческого рода, он бы давным-давно самоуничтожился или деградировал до полного зверства.
Конфликт между грубой естественностью зависти, с одной стороны, и с ее социально-нравственной запретностью - с другой - проходит сквозь всю человеческую историю. Вытесненные формы зависти в преобразованном виде присутствуют во многих вероучениях. Так называемое марксистско-ленинское учение - по крайней мере, теория классовой борьбы, густо замешена на зависти, не признаваемой за таковую. О фашистских, расистских "теориях" и говорить нечего - все тут ясно, черным по белому: зависть на зависти сидит, зависть завистью погоняет…
Но что мы все только о негативах зависти - позитивы ведь тоже есть. Зависть, если и не совсем белая, то хотя бы в крапинку, может сподвигнуть и к великим делам. Вон Юлий Цезарь обзавидовался Александру Македонскому, взял да и перешел Рубикон…
Хотя найти человека, совсем свободного от зависти, очень трудно, если не невозможно, как основной, ведущий мотив поведения зависть, по счастью, реализуется лишь у немногих. Это как раз те, которых и можно назвать завистниками, или даже профессиональными завистниками. Правда, и эти немногие привносят в мир очень много зла, некоторые становятся даже квалифицированными злодеями, причем сидящими далеко не в тех местах, где по идее должны сидеть злодеи. Сидят, например, в Интернете: разрушительные вирусы запускает в сеть наверняка кто-то из них и не один…
Это уже люди, живущие по принципу нелюдей, прямые агенты нечистой силы как таковой, нежить. Зависть как ведущий мотив легко прослеживается и у Нерона, и у Калигулы, и у Гитлера, и у Сталина.
Задача нравственно здорового человека - зависть свою по возможности нейтрализовать - сгармонизовать со своим целым существом, не давая ей стать всепоглощающей мотивирующей силой.
Сделать это и легко, и трудно.
Легко, если зависть ясно осознается и если ей есть что изнутри противопоставить. Ценностную наполненность собственной жизни, любовь к жизни не только своей. Великодушие. Уважение к себе, предполагающее как непременную составляющую некую долю оценочной независимости…
А трудно справиться с завистью - не "избавиться", о, это вечное "избавиться"! - ото всего мы хотим избавиться, не понимая своей природы! - не избавиться, а именно с-правиться, то есть найти подобающее место в своей внутренней целостности - трудно это тогда, когда внутри ты пустоват, когда мало у тебя подлинно своего, когда ты во власти оценочной зависимости и рыночной психологии.
Зависть - самая большая глупость, на которую способен человек. В состоянии зависти мы всегда несчастны и всегда отвратительны, даже имея целый мир в своей власти. А жизнь так коротка. А стольким она вообще не дана, а у стольких отнята…
Полное освобождение от зависти возможно лишь при поднятии над собой, начало чему - прекращение сравнивания и самооценивания. Я не на рынке живу, а дома!..
Первые полшага уже сделаны, если зависть признана и осознана, принята как реальность и отделена от души как инфекция от здорового тела. Болезнь уже излечима, пускай и не на все сто процентов, но для жизни в пределах достойности - гарантированно.
Давайте зависть перекрасим в белый цвет.
Она была зеленой, черной… Белой - нет.
А почему?
А потому,
что мы, ослы, не верим счастью СВОЕМУ!
Это из песенок моих для себя на известный мотив - может, сгодится?
См. Внешность, Ненависть, Обида, Прощение, Самооценка, Счастье, Чувства, Я (отношение к себе)
Зависть всегда продолжается долее, нежели счастье тех, которым завидуют.
Франсуа де Ларошфуко
Инвалидность
Обида судьбы - как жить?
Как жить женщине, инвалиду с детства, не поднимающейся с постели, если единственная сестра - алкоголик?
У вас несчастье и у нее несчастье. Но разные, и в этом свое благо: у вас не работают ноги, зато лучше работает голова, у нее, как видно, наоборот… Обеим можно найти способы поддерживать друг друга - каждой по-своему. Думаю, что так и происходит, и послали вы мне свой вопрос в момент какого-то срыва, отчаяния. Верьте, молитесь и верьте, внушайте веру своей сестре, молитесь за нее. Я тоже тихим безмолвным сосредоточением прошу Небо, чтобы пришли к вам светлые времена…
Разными бывают степени свободы у разных существований.
Подавляющее большинство человеческих жизней прижато судьбой к узенькому пространству. К муравьиной дорожке "работа, дом и обратно" в маленьком городке или, что хуже еще, в большом равнодушно-злобном городе. К конторе, где платят за жалкие опостылевшие сверхурочные. К домашнему пятачку в неизбывном общении с каким-нибудь гнусным козлом или отвратной мегерой.
Очень-очень немногие могут свободно перемещаться, менять координаты, обновлять обстоятельства, искать и находить - что, где и как лучше, жить так, как хочется.
Деньги и положение помогают освобождаться только тому, кто готов освободиться и от денег, и от положения. Мне, узнавшему столько жизней-существований из их нутра, - мне известно как дважды два, что бомж, посещающий время от времени нашу дворовую помойку с целью чем-нибудь поживиться, чувствует себя и живет свободнее, чем наш Президент, а судя по выражению лица, и счастливее.
Не внешними возможностями, будь это деньги, власть, сила физическая или умственная, связи, возможности передвижения и т. п. определяется человеческая свобода и чувство счастья.
Только душой, только состоянием души.