<биологическим материалом>. Мой замысел состоял в том, чтобы протестировать всех первокурсников Брандэйского университета, используя лучшие методики того времени, а именно, -психиатрическое интервью9, проективные тесты, тесты достижений10, - и разбить их на несколько групп. В первую из них вошли бы два процента самых здоровых в психологическом смысле студентов, во вторую -два процента средне-здоровых, и, наконец, в третью - два процента наименее здоровых представителей популяции. Эти три группы затем мы планировали досконально исследовать при помощи батареи тестов, выявляющих сенсорные, перцептивные и когнитивные характеристики человека, чтобы проверить базировавшееся на клинических наблюдениях предположение о том, что люди с более высокими показателями психологического здоровья более точно и верно отражают реальность. Я не сомневался в том, что это предположение подтвердится. Затем мы предполагали наблюдать за этими людьми, и не только на протяжении четырех лет их обучения в университете, когда мы могли бы сопоставлять полученные данные с их успеваемостью и достижениями в различных сферах университетской жизни. Я надеялся, что нам удастся начать лонгитюдное исследование". Идея заключалась в том, чтобы, наблюдая за этими людьми на протяжении всей их жизни, получить неопровержимые доказательства нашей гипотезы о человеческом здоровье. Некоторые оценочные критерии были очевидны, такие, как, например, долголетие, устойчивость к психосоматическим заболеваниям, инфекциям и т. п. Но мы также надеялись, что в ходе исследования выя-' вятся другие характеристики, о которых мы и не предполагали. По сути то исследование должно было повторить калифорнийское исследование Льюиса Термана, который около сорока лет назад отобрал детей с высокими показателями IQ12 и затем наблюдал за ними на протяжении нескольких десятилетий, чем продолжает заниматься и сейчас. Его открытие состояло в том, что люди, в детстве отобранные в экспериментальную группу13 только по признаку интеллекта, теперь уже взрослые, превосходят своих сверстников из контрольной группы по всем проверенным им параметрам. Из этого Льюис делает следующий вывод: все лучшее в человеке, все те качества, которые только можно пожелать ему, положительно коррелируют14 друг с другом.
Значение такого рода исследований состоит прежде всего в том, что они кардинально меняют наш взгаяд на статистику и особенно на тот ее раздел, который ведает подбором материала для эксперимента. Мне хочется без обиняков назвать ее <статистикой лучших>.
Если задаться вопросом, каковы возможности человека как биологического вида15, то вопрос этот следует отнести скорее к небольшой избранной группе людей, нежели ко всей популяции в целом. На мой взгляд, главная причина провала теорий гедонистического и этического толка заключена в том, что философы смешивали патологическое стремление к наслаждению со здоровым и даже не обозначили грань между нормой и патологией, между биологически здоровым и нездоровым индивидуумами.
О гуманистической биологии
21
Для того, чтобы узнать, насколько высоким может быть человек, совершенно очевидно, что нужно отобрать самых высоких людей и изучить их. Для того, чтобы узнать, как быстро может бегать человек, не нужно выводить среднюю арифметическую скорость всего человечества в целом, нужно просто взять олимпийских чемпионов по бегу и посмотреть, насколько хорошо это делают они. Если же мы хотим познать возможности духовного и личностного роста человека, его морального развития, то и здесь, я уверен, мы узнаем больше, изучая самых праведных, самых добропорядочных представителей людского рода.
В целом, я полагаю, будет справедливо сказать, что история человечества - это череда свидетельств того, как общество ни во что не ставит отдельного человека. Высочайшие порывы человеческой души практически всегда недооценивались. И даже когда <хорошие люди> святые, мудрецы, великие деятели эпохи - обращали на себя внимание философов и ученых, то последние редко удерживались от искушения объяснить их духовное превосходство присутствием божественного начала.
Гуманистическая биология и хорошее общество
Сейчас уже очевидно, что полная актуализация возможностей человека имея в виду общество в целом - может иметь место только при некоторых <благоприятных условиях>. Или, если говорить еще более прямо, чтобы человек был хорошим, ему нужны хорошие условия жизни и хорошее окружение. С другой стороны, я полагаю, нормативная философия биологии должна принять на вооружение теорию хорошего общества, основой которой могло бы стать следующее определение: <Хорошее общество - это общество, которое благоприятствует наиболее полному развитию и раскрытию человеческих возможностей>. Наверное, подобная терминология поначалу шокирует классических биологов, склонных лишь описывать среду обитания человека и научившихся избегать таких слов, как <хорошее> и <плохое>. Но если они хорошенько задумаются, то обнаружат, что подобный образ мыслей и терминология далеко не новы для классической биологии. К примеру, биологи уже давно используют термин <возможности>, когда говорят о генах, актуализация которых зависит от того, насколько <благоприятны> условия, сложившиеся в плазме эмбриона, в цитоплазме, в организме в целом, а также от географических условий, которые окружают этот организм.
Обобщая результаты экспериментов над лабораторными крысами, обезьянами и человеческими существами (11), можно утверждать, что стимулирующее воздействие среды в ранней жизни индивидуума оказывает совершенно специфическое влияние на развитие коры головного мозга, к которой обычно и обращена стимуляция. Бихевиористы, изучавшие поведение приматов в Лаборатории Харлоу, пришли к схожему выводу. Животные, на ран 22
Здоровье и патология
них стадиях жизни изолированные от себе подобных, утрачивают генетически заложенные в них возможности, и однажды эти потери становятся невосполнимыми. Еще один пример. Ученые лаборатории Джексона в Бар-Харборе выявили, что одичавших собак, привыкших к жизни в своре, уже не удается вновь приручить.
И наконец, - у многих из индийских детей, как недавно стало известно, обнаружены необратимые изменения мозга вследствие недостатка белков в их рационе. Если согласиться с очевидным предположением о том, что причины этого кроются в определенном политико-экономическом устройстве общества Индии, в особенностях ее культурного и исторического развития, то становится невозможным отрицать, что человеку, как представителю биологического вида, хотя бы для воспроизводства полноценных, здоровых особей необходимо хорошее общество.
Возможно ли, чтобы философия биологии развивалась в социальной изоляции, была политически нейтральной, не утопичной, не евпсихичной, чтобы она не занималась проповедью реформаторских и революционных идей? Разумеется, я далек от мысли, что задача биологии - социальное переустройство общества. Я полагаю, что это дело личного вкуса, и вполне допускаю, что некоторые биологи, озабоченные тем, что их знания остаются невостребованными, желая претворить свои открытия в жизнь, пойдут в политику. Но я сейчас говорю не об этом. Я предлагаю биологам изучать человека, как и любой другой вид, не только описывая и констатируя факты, но и оценивая их. И когда они примут такой подход, они поймут, что основная задача биологии человека - это выведение полноценной, здоровой породы человека и что выполнение этой задачи немыслимо без изучения всех тех условий, которые благоприятствуют или наоборот мешают всестороннему раскрытию человеческих возможностей. А для этого, очевидно, биологам придется покинуть свои лаборатории и с головой окунуться в общественную жизнь.
Хорошие люди как пример для всех
Многочисленные исследования, проведенные мною в тридцатые годы, позволяют мне утверждать, что самые здоровые в психологическом смысле люди (как и самые творческие, самые сильные, самые умные, самые праведные) должны быть использованы в качестве биологического материала для исследования, или, говоря метафорически, их можно и нужно использовать как пионеров-первопроходцев, призванных поведать нам, показать нам и провести нас, менее любознательных, менее чувствительных, менее смелых, на еще непознанные, неосвоенные территории. В качестве иллюстрации приведу такой пример. Несложно найти людей, особо чувствительных к восприятию цвета и формы, и положиться на их суждения относительно окраски, выделки, формы мебели, тканей и прочих вещей. Даже не вторгаясь в про 0 гуманистической биологии
23
цесс восприятия16 этих людей, просто внимательно наблюдая за ним, в скором времени я смогу с уверенностью предсказать, какие именно оттенки и формы им понравятся, а какие нет. Через месяц-другой я обнаружу, что мне нравятся те же вещи, что и им, - как если бы они, эти люди, поселились во мне и я при этом стал более чувствительным или, если угодно, более уверенным и решительным в оценках. То есть, я могу использовать их как своего рода экспертов, точно так же, как коллекционер, покупающий что-то для своей коллекции, обращается за консультацией к искусствоведу. (Эта мысль подтверждается исследованиями Чайлда (22), который установил, что хорошие живописцы имеют схожие вкусы независимо от художественных пристрастий и культурной среды, их взрастившей.) Я также предполагаю, что такие люди в меньшей степени, чем остальные, подвержены различного рода пристрастиям и что их вкусы и оценки меньше зависят от внешних влияний, моды, чем вкусы и оценки большинства.
Таким образом, основываясь на вышеприведенном примере, я прихожу к выводу, что, выделив качества, отличающие наиболее психологически здоровых индивидуумов17 от остальных, я пойму, каким должен быть человек. Здесь уместно вспомнить слова Аристотеля: <Если хороший человек говорит, что это хорошо, то это действительно <хорошо>.