Показательным образцом послужила советская планово-управляемая экономика. Государственные предприятия получили статус юридических лиц. Но они подчинялись жесткому, вертикальному, обязательному индивидуальному планированию и вступали в экономические отношения, строго следуя полученному плановому приказу – что и для кого производить, с кем и на каких условиях (предмет, ассортимент, цена, сроки и т. п.) заключать договоры на поставку, строительство, перевозку, вступать в иные экономические связи. Изменение плановых приказов, полученных от государственных органов управления, автоматически вызывало необходимость безусловного изменения хозяйственного договора. В итоге юридическое лицо – государственное предприятие принимало на себя принудительно навязанные обязательства и поэтому заключало невыгодные для себя, убыточные сделки, но ответственность по долгам, возникшим из таких обязательств, в полной мере возлагалась не на того, кто принимал решение, а на того, кто действовал по приказу. Государство по таким долгам не отвечало. Статья 33 Гражданского кодекса КазССР 1963 г. однозначно устанавливала: "Государство не отвечает по обязательствам государственных организаций, являющихся юридическими лицами, а эти организации не отвечают по обязательствам государства". И экономическая система, построенная на этой основе, существовала и функционировала много десятков лет, что объяснимо только единством всей системы, имеющей одного хозяина – государство и один высший интерес. За пределами единой государственной экономики существование такой хозяйственной системы невозможно.
Поэтому подобные организации экономических отношений не применялись ни в государствах, где экономика развивалась на базе частной собственности и свободных рыночных хозяйственных отношений, ни в государствах, где было ликвидировано монопольное значение государственной собственности, и экономика путем реформ стала переходить в рыночные условия (прежде всего, в Казахстане, России и других республиках бывшего СССР).
Но как раз в странах с развитой рыночной экономикой в последние десятилетия открылись другие возможности отрыва ответственности от реальной имущественной самостоятельности юридических лиц, причем эти возможности строятся на основании не политической, а экономической власти; такие возможности широко и разнообразно используются экономически мощными участниками рынка. За стремлением реализовать подобные возможности нередко стоят определенные корыстные интересы, которые служат всепобеждающим стимулом поисков все новых форм использования экономической власти, весьма желательно – без нарушения сложившихся правовых норм.
Разумеется, стимулы подобного рода имеют огромное значение и для интенсивного развития общего производственного потенциала страны, но право должно обеспечить, чтобы такое развитие не нарушало подлежащие защите публичные и социальные интересы, интересы потребителей, меньшинства участников той или иной корпорации, более слабых хозяйственных партнеров и контрагентов. Интересы непреодолимы, и бороться нужно не в целях их уничтожения, а в целях их развития в нужных обществу границах.
При этом следует учитывать, что всем участникам свободного рынка обычно свойственно стремление:
а) получать как можно больше доходов, в том числе за счет государства, за счет третьих лиц, за счет потребителей;
б) избежать или максимально ограничить свою ответственность за неисполнение либо ненадлежащее исполнение коммерческих или публичных обязанностей;
в) не допускать при этом прямых нарушений закона или договора, влекущих ответственность.
В деятельности почти каждого коммерческого юридического лица это ведет к появлению все новых видов и конструкций коммерческих операций и контрактов, которые способствовали бы достижению отмеченных стремлений. Для этого используются не только недостаточный опыт и низкая квалификация коммерческих партнеров и потребителей, но в не меньшей степени – неясности, пробелы, противоречия нормативных актов и договоров, а также возможность их многообразного толкования. Поскольку же во главе юридических лиц и на ключевых постах управления ими стоят, как правило, опытные и профессионально квалифицированные руководители, то они нередко находят легальные либо полулегальные возможности достижения своих эгоистических целей. Задача права, а значит, и задача правовой науки заключаются в том, чтобы, способствуя стремлению к активной, инициативной и творческой коммерческой деятельности, направлять ее в русло недопустимости нарушения и законов, и договоров, и интересов третьих лиц. Этот универсальный принцип следует всемерно развивать и в правосознании, и в правотворчестве, и в правоприменении.
Изложенные здесь положения достаточно серьезно восприняты и теорией, и практикой всех ветвей государственной власти во многих странах. И в Казахстане можно назвать ряд правовых норм, препятствующих злоупотреблению своими правами и экономическими возможностями. Так, например, статья 8 Гражданского кодекса Республики Казахстан (далее – ГК РК) лишает защиты права при его использовании в несправедливых и недобросовестных целях; статьи 44 и 94 ГК РК устанавливают ответственность учредителей (участников) юридических лиц за доведение их до банкротства; статьи 44 и 158 предусматривают ответственность юридических лиц за действия органов, выходящие за рамки уставной правосубъектности; статьи 158 и 159 среди перечня оснований признания сделки недействительной называют нарушение закона, стремление уйти от ответственности, злоупотребление доверием и т. п.; статья 350 допускает предъявление кредитором требования о признании недействительным любого действия должника или собственника его имущества, если такое действие направлено на уклонение от ответственности за нарушение обязательства, и т. п.
Немало аналогичных правил содержится в отдельных законодательных и иных правовых нормативных актах, например, в законах о защите прав потребителей, об акционерных обществах, о товариществах с ограниченной и дополнительной ответственностью. Но этого явно недостаточно, особенно для развивающихся государств или государств, только еще вступающих в рыночную экономику, особенно с учетом появления все новых и новых форм и методов оперативных экономических действий. И вообще в этой сфере право неизбежно будет отставать с введением новых средств защиты реальных интересов участников экономических отношений от новых форм нарушения таких интересов. Но столь же неизбежна и необходимость для права максимально сократить такое отставание, используя накопленный собственный и зарубежный опыт, рекомендации науки и обобщенной практики. Нужно по возможности более глубоко разобраться в реальных предпринимательских отношениях юридических лиц.
Основополагающим, по нашему мнению, остается все тот же принцип: кто реально управляет рыночными операциями, тот и обязан нести риск их негативных последствий. Что же касается механизма реализации данного принципа, то он должен конструироваться не приемами непосредственного государственного вмешательства в коммерческие отношения, не в расширении области разрешительных административных действий, а в определении границ предпринимательской свободы и усилении государственного контроля и надзора за их соблюдением.