Раздел IV
"Пока в России Пушкин длится, Метелям не задуть свечу"
"Пока в России Пушкин длится,
Метелям не задуть свечу"Д. Самойлов
Прошло пятнадцать лет с тех пор, как не существует Советского Союза. Нет больше прежней цензуры, нет достопамятного Союза советских писателей. Нет издательств "Советский писатель" и "Художественная литература". Нет социалистического реализма. Свобода! Казалось бы, пришло время, о котором мечтал В. Маяковский: "Твори, выдумывай, пробуй". Но семьдесят лет не прошли даром. Заканчивает свой короткий век "другая" проза, от которой сохранились разве только патологический интерес к сексуальным проблемам и страсть к ненормативной лексике. Примечательно, что талантливые женщины-писательницы, чье многочисленное присутствие в современной прозе является её характерной приметой, мужчинам первенство в употреблении неприличных слов никак не уступают.
На глазах вянет постмодернизм. В том виде, в каком он функционировал у себя дома, в России не прижился. Возможно, сама почва русской литературы, её традиции неудобны для подобного искусства. В текущей научной и критической литературе термин "постмодернизм" попадается всё реже.
В 90-е годы мало заявляли о себе новые дарования.
Существенно понизился и общий эстетический уровень словесности. Когда возник книжный рынок, появилась возможность выбора. Но неожиданно для многих буквально расцвела массовая литература, потеснившая серьёзную книжную продукцию. Уже более десяти лет в местах скопления народа, у станций метро, на рынках, можно видеть пёстрые книжные развалы. Разноцветные мягкие обложки, популярные имена на титулах: А. Маринина,
В. Доценко, Д. Донцова, Ф. Незнанский, Б. Акунин и многие другие, не говоря уже о десятках переводных авторов. Судя по всему, дела у продавцов идут неплохо. Массовая литература обрела статус социального явления, чему немало способствовала повальная экранизация популярных авторов на телевидении.
У массовой литературы свой жанровый репертуар: книги криминального содержания (детектив, шпионский роман, боевик, триллер); фантастические жанры (фэнтези главным образом); розовый, или, как его еще называют, дамский роман, – литературный аналог телевизионных "мыльных опер"; костюмно-исторический роман, наследующий традиции В. Пикуля; порнографические книги, конкурирующие с видеопродукцией подобного же содержания, и некоторые другие.
Книги этих жанров, как правило, легко читаются, "проглатываются". Уровень их столь же пёстрый, как и их обложки. Можно наткнуться на книгу полуграмотного автора, а иногда попадаются и такие, где даже угадывается какой-то стиль. Но главная особенность массовой литературы – её стандартный облик. Везде одни и те же или очень похожие сюжетные ходы и ситуации. Близнецы-герои неутомимо кочуют из одной книги в другую, объясняясь на некоем псевдорусском языке с обильным включением специфической лексики. Это уже не лёгкое, а легчайшее чтение, не оставляющее никаких следов в памяти и чувствах читателя.
Отношение к массовой литературе в обществе так и не устоялось. Можно прочитать статьи, отыскивающие её корни в далеком прошлом, ведущие родословную из античной эпохи. В других работах называют в качестве её предшественников и родоначальников Агату Кристи и Артура Конан Дойла, Жоржа Сименона и Рекса Стаута. Некоторые же авторы, напротив, настроены решительно против массовой литературы, считая, что она не выдерживает никакой эстетической критики и плохо влияет на художественный вкус читателя, называют её рассадником пошлости и безвкусицы.
В то же время журналы печатают, а издательства издают традиционные художественные книги разного уровня и таланта – В. Маканина, М. Кураева, Л. Петрушевской, В. Пьецуха, А. Варламова, О. Славниковой, Л. Упицкой, М. Шишкина и др. Критикой они не обижены, о них пишут статьи и книги. Но наш предмет иной: каков теперешний читатель? Ему-то советское семидесятилетие дорого обошлось. О многом говорит читательское пристрастие к массовой литературе. Ведь пророчество футуристов – "бросить Пушкина, Толстого, Достоевского и проч., и проч." – пытались реализовать всеми возможными и невозможными способами. И все-таки не удалось! Как же сегодня с этим обстоят дела? Увы, печально!
Современный русский язык только заменил слово "бросить" словом "кинуть". Сегодня этот "неологизм" приобрел неожиданные смысловые оттенки. "Кинуть" означает обмануть, скомпрометировать, опозорить, оболгать, унизить, опорочить и далее в том же духе.
Вот как в марте 1999 года группа депутатов Государственной думы тогдашнего созыва "кинула" литературу, внеся предложение об изъятии её из программы преподавания в школе – за ненадобностью. Деятели культуры во главе с академиком Д.С. Лихачевым решительно выступили против абсурдных депутатских инвектив. Инцидент исчерпан? Да нет! В 2003 году один из губернаторов, "измученный" постоянными протестами учителей, не получавших зарплаты, решился на "реформу" образования в рамках своей губернии. По его распоряжению из школьной программы был исключен ряд предметов, что повлекло за собой сокращение штатов и ликвидацию финансовых проблем. Нужно ли добавлять, что среди исключённых предметов была литература?
Основательно "кинуло" литературу телевидение. В 2003–2004 годах оно трижды повторило передачу под "выразительным" названием "Литература умерла". Основной докладчик, тогдашний министр культуры во главе группы литературных критиков, был настолько уверен в неотразимости своего главного тезиса, что в оглавление передачи даже восклицательного знака не поставил. Как-то неудобно объяснять столь квалифицированной публике, что литература не может умереть, пока жив народ, её породивший, пока существует язык, на котором она объясняется с читателем. Не может – и всё тут. Какая бы персона вдруг не возжелала этого. В человеке с рождения заложены духовные потребности: в самопознании, в прекрасном, в самовыражении, в творчестве. Теперь их востребуют редко и неумело. В удовлетворении этих потребностей изящной словесности принадлежит одно из первых мест. И если кому-то показалось, что дни её сочтены, то не следует торопиться с траурными объявлениями, она обязательно вернется. В этом убеждает её многострадальный исторический опыт.
Пока ошарашенный читатель сомневается, верить ему или нет столь авторитетному докладчику, литературу, в свою очередь, "кидают" филологи. В Москве в 1997 году вышел первый девятисотстраничный том "Шедевры мировой литературы. Сюжеты и характеры в кратком изложении". На первой же странице составители заявили: "Перед вами не просто справочное издание, но и книга для чтения. Краткие пересказы, естественно, не могут заменить первоисточников, но могут дать целостное и живое представление о них". Аналогично и другое издание – "Энциклопедия литературных героев".
По мнению этих "новаторов", читать художественные произведения школьникам и студентам больше не нужно. Им предложено знакомиться с содержанием шедевров по кратким аннотациям о сюжетах и героях рекомендованных книг "Евгений Онегин" – 3 страницы, "Борис Годунов" – 2, "Обломов" – 3, "Пётр Первый" – 4, "Жизнь Арсеньева" – 3 страницы. Ну и далее в том же роде. О каком же "целостном и живом" представлении о художественном произведении может идти речь?! На полках учебных библиотек выстроились целые ряды роскошных фолиантов, пересказавших из мировой и русской классики всё, что можно было пересказать на радость современным митрофанушкам. Ни "Илиаду" читать не надо, ни "Гамлета", ни "Войну и мир"!
Наше время поражает подчас фактами глубокого неуважения к классике. И что удивительно, первой жертвой оказывается А.С. Пушкин. Прикрываясь необходимостью так называемого современного прочтения, авторы переделок не гнушаются непозволительными трактовками и суждениями, грубо искажающими смысл оригинала.
Редакция молодёжной газеты получила письмо от группы старшеклассников. Своё отношение к нему она выразила, озаглавив письмо – "Кому он нужен, этот Ленский?" Школьников, естественно, интересовал вопрос, зачем в век космоса и компьютеров тратить время на чтение давно устаревших книг. Это "Евгений-то Онегин" устаревшая книга!
Все цивилизованные народы высоко ценят русскую классическую литературу, отдавая должное её усилиям объяснить читателю нравственно-эстетические принципы, способствующие формированию человеческой личности. Так что же изменилось в России? И опять-таки, не слишком преувеличивая, можно сказать, что было время, когда литература спасала человека. Но, похоже, пришло время спасать её самое.
Мария Черемисинова окончила, видимо, ту же самую или похожую школу, откуда пришло письмо в молодёжную газету. Достигнув изрядного возраста, она написала диссертацию: "Латентная гомосексуальность в русской классической литературе". Позволим себе несколько цитат из интервью автора этого "учёного труда":
Латентная гомосексуальность определяет в человеке целый поведенческий комплекс… Это когда мужчина с подавленной гомосексуальностью меняет женщин как перчатки, но ни с одной не имеет настоящей близости.
..Любимое занятие таких людей – "кидать" женщин, то есть мстить им: сначала очаровать, а потом тут же обледенить равнодушием.
За что мстить-то?
…Берем конкретно наших литературных героев: Онегин – типичный "кидальщик". Ленский на самом деле его больше интересовал, чем женщины, и убил он его не потому, что хотел заполучить женщину (ему наплевать было и на Ольгу и на Татьяну), а просто из скрытой подсознательной ревности. Этакая собака на сене с пистолетом.