Перепечатывались на машинках, переписывались от руки по частям и главам "Раковый корпус" А. Солженицына или "Остров Крым" В. Аксёнова, которые потом распространялись между доверенными людьми и "проглатывались" ночами. Тонкий ручеек запрещённой литературы просачивался через таможни на государственных границах. Зарубежные издательства ("тамиздат") тоже делали свое дело вкупе с разными радиоголосами. К концу 80-х годов разными путями и способами наиболее яркие талантливые художественные произведения писателей русского зарубежья стали широко проникать к интересующимся читателям. Во второй половине 1980-х годов, когда был провозглашен курс на перестройку и гласность, уже многое было сделано по возвращению в литературу запретных, забытых и полузабытых имен. Искусство вновь обретало краски и звуки, способность к полноценному художественному видению прошлого и настоящего.
В этот период, с одной стороны, в официально издававшейся литературе функционировал социалистический реализм, очевидным образом расколовшийся на две ветви. Худшие традиции литературы 40-50-х годов ("Кавалер Золотой звезды", "Сталь и шлак" и т. п.) продолжила так называемая "секретарская*– литература. Пользуясь своим служебным положением, секретари Союза писателей – Г. Марков, В. Кожевников, А. Чаковский и др. – буквально наводнили книжные магазины и библиотеки своими объёмистыми сочинениями, большинство из которых не имело отношения к искусству и служило исключительно целям партийной пропаганды. В более или менее "облагороженном" виде социалистический реализм представал в произведениях В. Липатова, Е. Исаева, Ю. Бондарева, М. Колесникова, А. Гельмана, И. Дворецкого, Г. Бокарева, В. Федорова и других писателей, пытавшихся учесть новые веяния.
С другой стороны, в андеграунде всё настойчивее и чаще стали звучать слова – соц-арт, поп-арт, концептуализм, постмодернизм. Появились писатели и произведения, полностью отвергавшие основополагающий принцип социалистического реализма, принцип ангажированности художественного творчества.
Еще в 60-е годы на северной окраине Москвы нашла себе приют группа молодых поэтов и живописцев (Г. Сапгир, Л. Кропивницкий, И. Холин и др.), исповедовавшая модернистские принципы в искусстве и получившая название "лианозовской" школы. Тогда же в рамках неоавангардизма заявил о себе СМОГ (Самое Молодое Общество Гениев, или Смелость – Мысль – Образ – Глубина) – В. Алейников, Л. Губанов, Ю. Кублановский. На рубеже 60-70-х годов появились оригинальные книги А. Битова – "Пушкинский дом", Венедикта Ерофеева – "Москва – Петушки", Саши Соколова – "Школа для дураков".
Литературный процесс 1970-1980-х годов с самого начала обозначил свою нетрадиционность, непохожесть на предшествующие этапы развития художественного слова
В литературах Запада, свободных от тоталитарного давления, новые нереалистические тенденции проявились гораздо раньше (пьесы Э. Ионеско, "Улисс" Д. Джойса, романы Ф. Кафки и др.). Фундаментальные труды: "Семиотика. Поэтика" Р. Барта, "Заметки на полях "Имени розы" У. Эко, "Что такое автор?" М. Фуко, "Злой демон образов" Ж. Бодрийяра и ряд других обозначили новый этап в развитии литературоведения.
Стало очевидным, что литературный процесс в своем прежнем виде – цепочки направлений-течений, следующих друг за другом: классицизм – сентиментализм – романтизм – реализм – символизм и т. п., – продолжаться не может. Постмодернизм, к примеру, – не очередное литературное направление, пришедшее на смену где экзистенциализму, где социалистическому реализму, а особый тип творческого сознания, продукт которого – художественный текст – обладает рядом специфических черт. Причем эти черты обнаруживаются не только в литературе, но и в других видах искусства, в философии, т. е. в культуре в целом.
Объектом художественного исследования в реалистическом произведении обычно выступают, по слову Л. Толстого, "сцепления", детерминированные причинно-следственные и пространственно-временные связи, раскрывающие отношения между персонажами и их взаимодействие с эпохой.
В художественном мире писателя-модерниста причины и следствия либо не обозначаются, либо легко меняются местами. У него размыты представления о времени и пространстве, нарушены привычные отношения автора и героя. Важным элементом постмодернистской поэтики выступает центон, т. е. цитата-фрагмент из хорошо известного сочинения. Для постмодернистских сочинений характерна специфическая образность, так называемые симулякры.
В литературе 1970-1980-х годов наблюдаются и целостные новые явления модернистского толка, такие, как концептуализм, метареализм и отдельные элементы прежних – авангардизма, сюрреализма, экспрессионизма и т. п. Выйдя в конце 80-х годов из российского андеграунда, они получили возможность свободного развития и распространения.
Критика догматических подходов, утверждение приоритета общечеловеческих ценностей перед классовыми, сопровождавшие горбачевскую перестройку, помогли художественной литературе возвратить себе статус искусства. В конце XX века наконец-то начался процесс воссоединения русской литературы, распавшейся после 1917 года на советскую, эмигрантскую и "подпольную", писавшуюся "в стол". В годы перестройки широкому читателю открылись неизвестные ему ранее произведения Б. Пильняка и Е. Замятина, М. Булгакова и А. Платонова, A. Ахматовой и Б. Пастернака, В. Гроссмана и В. Дудинцева. М. Цветаевой и О. Мандельштама, Ю. Домбровского и В. Шаламова и многих других. Свершилось и то, о чем совсем недавно нельзя было и мечтать. Возвратились и продолжают возвращаться на родину сочинения эмигрантов первой волны – И. Бунина, B. Ходасевича, В. Набокова, И. Шмелёва, Б. Зайцева и других; изданы книги писателей, вынужденных уехать из СССР в относительно недавнее время, – А. Солженицына, В. Аксёнова, В.Войновича, Г. Владимова. Восстанавливались без идеологических ограничений связи с мировой литературой.
Решительно обновлялись содержание и форма новых литературных произведений. Смещение литературы в сторону гуманистического сознания стало очевидным. В центре современных книг оказались проблемы нравственные и философские, иллюстративное начало уступало место аналитическому. Художественная литература возвращала себе исследовательский пафос.
Теория и практика социалистического реализма отодвигали на второй план роль вымысла и фантастического начала в творческой работе писателя. В современной художественной литературе начиная с 70-х годов пространство и время вновь обретали необходимые им глубину, перспективу, стереоскопичность. Литература не желала более ограничиваться простым описанием событий и переживаний. Все настойчивее она требовала от читателя сотворчества, активизации ассоциативного мышления.
Круг авторов, прибегавших к использованию фантастики в реалистическом произведении, значительно расширился – Ч. Айтматов, В. Маканин, А. Ким, В. Крупин, М. Кураев, Вл. Орлов, В. Распутин, Вяч. Пьецух и др.
Все эти творческие процессы затронули не только прозу, но и поэзию, и драматургию. Более того, в 70-80-е годы активизировался процесс синтеза искусств. Взаимовлияние и взаимопроникновение музыки, живописи, литературы, кино, телевидения благотворно сказались на развитии авторской песни, рок-поэзии, появились произведения, в которых художественный эффект достигался слиянием рисунка и слова (видеомы А. Вознесенского), возникло "новое" кино – А. Тарковский, С. Соловьёв, Т. Абуладзе.
3
В литературе 70-80-х годов заметным явлением стала так называемая другая проза. В конце 80-х годов литературовед Г. Белая в статье ""Другая" проза: предвестие нового искусства" предложила свой вариант ответа на вопрос кого же относят к "другой" прозе и назвала самых разных писателей: Л. Петрушевскую и Т. Толстую, Венедикта Ерофеева, В. Нарбикову и Е. Попова, Вяч. Пьецуха и О. Ермакова, С. Каледина и М. Харитонова, Вл. Сорокина и Л. Габышева и еще некоторых.
Проза перечисленных писателей настолько различна по своему художественному облику, что о причислении их к какому-то одному направлению – реалистическому или постмодернистскому, – действительно, не может быть и речи. Различны и судьбы их книг. Одни до гласности так и не вышли из андеграунда, другие сумели пробиться в печать ещё в пору существования цензуры. Роднит же их одно очень существенное обстоятельство. Они острополемичны по отношению к советской действительности и ко всем без исключения рекомендациям социалистического реализма насчет того, как эту действительность изображать, в первую же очередь к его назидательно-наставительному пафосу.
Когда и в каком пространстве происходило обычно действие в произведениях социалистического реализма? Главным образом на работе и праздниках: в цехах, на колхозных полях, в учреждениях, в парткомах, райкомах, обкомах, в торжественных залах и т. п. Кто был героем этих произведений? Передовик производства, ударник коммунистического труда, партийный и советский руководитель, участковый милиционер, отец и благодетель опекаемых граждан, отличник боевой и политической подготовки и т. п.
"Другая" проза перемещала читателя в иные сферы, к другим людям. Ее художественное пространство размещалось в замызганных общежитиях для "лимиты", в коммуналках, на кухнях, в казармах, где властвовала дедовщина, на кладбищах, в тюремных камерах и в магазинных подсобках. Ее персонажи – большей частью маргиналы: бомжи, люмпены, воры, пьяницы, хулиганы, проститутки и т. п.
В произведениях социалистического реализма любовные сцены, интимная жизнь персонажей изображались, как правило, очень скупо либо совсем не показывались. Иногда лишь читатель мог отвлечься, следя за романом главного инженера с замужней женщиной-технологом. Критика даже изобрела специальный термин – "оживляж", которым оценивались подобные ситуации.