В примечаниях к сатире Кантемир даёт биографические сведения о Феофане и свою оценку его личности: "Между церковными не было его учейнейшего, и в народе таким почитан". Есть здесь замечание и об ораторской прозе проповедника: "великого числа поучений, которые он говорил в присутствии монархов и к общему наслаждению слушателей". Черновые рукописи М. В. Ломоносова донесли до нашего времени его отзыв об ораторском искусстве Феофана Прокоповича. В рукописи "Риторики" (1744–1747) есть не вошедшая в опубликованный текст ("Краткое руководство к красноречию", 1748) фраза: "Но лучшие сего примеры (чем у Флешье – О.Б.) читать можно в словах надгробных покойного Феофана Прокоповича, архиепископа новгородского". Авторы примечаний "Полного собрания сочинений" Ломоносова, комментируя эту фразу, подчёркивают: "в глазах Ломоносова Феофан Прокопович был более крупным мастером слова, чем прославленный на Западе Флешье", "этот зачёркнутый Ломоносовым текст интересен как единственный дошедший до нас отзыв об ораторском даровании Феофана Прокоповича".
Здесь же они приводят мнение А. П. Сумарокова об ораторском даре Прокоповича и указывают, что в черновике сумароковской "Эпистолы о стихотворстве" (1748) этот отзыв был более развёрнутым, нежели в опубликованном варианте. В черновой рукописи А. П. Сумароков говорит о Феофане:
Последователь сей пресладка Цицерона
И красноречия российского корона
Он ритор из числа во всей Европе главных
В окончательном тексте останутся лишь строки:
Разумный Феофан, которого природа
Произвела красой словенского народа,
Что в красноречии касалось до него.
Все комплименты относятся именно к ораторской прозе, ибо, по мнению Сумарокова, Феофан "достойного в стихах не создал ничего".
Во второй половине XVIII в. высказывания об ораторской прозе Феофана Прокоповича связаны с публикацией первого достаточно полного и, главное, научного издания его "слов" и "речей", вышедшего в свет по инициативе С. Ф. Наковальнина (3 части в 1760–1765 гг., 4-я часть вышла позже – в 1774). Издатель напечатал 53 произведения; в четвертой части, вышедшей значительно позднее, были помещены исключительно богословские сочинения Феофана Прокоповича (см.: 4). Три киевских "слова" напечатаны в первой части (I, 1-73), т. к. все они были широко известны при жизни автора, печатались типографским способом, а остальные – в третьей части с пометой издателя: "Сие и следующия слова проповеданы в Киеве, а которых годов неизвестно" (III, 254). Остальные "речи" относятся к петербургскому периоду творчества Прокоповича-оратора.
С. Ф. Наковальнин и его сотрудники провели большую подготовительную работу, как бы мы сейчас сказали, текстологические изыскания, опубликовав на высоком для того времени уровне "слова" и "речи" Феофана Прокоповича в типографии Сухопутного Шляхетского кадетского корпуса.
В "Предисловии" к первой части воздаётся должное ораторскому искусству Феофана Прокоповича – "первого из наших писателей, который многоразличным учением столь себя прославил, что в ученой истории заслужил место между славнейшими Полиисторами, Феофана красноречием толь великого, что некоторые ученейшие люди почтили его именем российского златоустого, и, что всех большее есть, Феофана поборника и провозвестника великих трудов и преславных дел обновителя и просветителя России Петра Великого" (I, б./н.).
Автор "Предисловия" убедительно доказывает, что слава великого оратора сопровождала Феофана Прокоповича долго и после его смерти. При этом отметается обвинение в адрес Феофана Прокоповича в нечистоте "штиля", столь обычное в 30-60-е гг. XVIII в. в связи с утверждением классицистами теории трёх стилей: Феофан Прокопович "мешает в словенский язык" "простонародные", "а иногда в великой России неупотребляемые речи" (I, б./н.), т. к. писал не на латыни – языке учёности тех лет, а хотел приблизить свои произведения к простому народу.
Высокую характеристику этому изданию даст, в своё время, И. П. Ерёмин, подчеркнув, что оно "пока единственное в нашей науке" (см.: 4–6). Нужно добавить, что первым и единственным полным изданием ораторской прозы Феофана Прокоповича на русском языке оно остаётся по сегодняшний день.
Именно это издание имеет в виду И. Ф. Богданович, советуя в письме к Я. Я. Штелину (не позднее 1772 г.): "Благоволите просмотреть собрание проповедей Феофана, где указаны все его труды".
Н. И. Новиков в "Санктпетербургских ученых ведомостях" (1777, № 1) объявил интересный творческий конкурс на лучшую стихотворную надпись к изображениям выдающихся людей России (в предложенном им списке было имя и Феофана Прокоповича). В. И. Майков, откликнувшись на призыв знаменитого просветителя, сочинил четверостишие к портрету Феофана Прокоповича, образно раскрывающее главные стороны личности недюжинного государственного деятеля и талантливого человека:
Великого Петра дел славных проповедник,
Витийством Златоуст, муз чистый собеседник,
Историк, богослов, мудрец Российских стран -
Таков был пастырь стад словесных Феофан.
В первой половине XIX в. упоминания о Феофане-писателе ещё весьма эпизодичны, хотя литературная критика по-прежнему обращалась к его ораторскому наследию и обратила, наконец, внимание на его пьесу.
Н. М. Карамзин писал о Феофане Прокоповиче как о "муже просвещённом, благоразумном политике и любимце Петра". В центре внимания Карамзина оказалась именно ораторская проза "учёного богослова и природного оратора". Отмечая в его речах "множество цветов красноречия", Карамзин критикует его "слог", который "нечист и, можно сказать, неприятен". В целом оценка ораторского искусства Феофана Прокоповича у Н. М. Карамзина высока, критик замечательно тонко уловил характерные черты публицистики проповедника – страстность, темперамент, искренность. "Искреннее, жаркое чувство", "счастливые, живые черты, вдохновение истинного гения" – "вот прелесть Феофановых речей, которая всегда будет действовать на русские сердца", – восклицает критик.