- Когда я был в Сербии, - сказал Водичка, - то в нашей бригаде любому, кто вызовется вешать "чужаков", платили сигаретами: повесит солдат мужчину – получает десяток сигарет "Спорт", женщину или ребенка – пять.
Чужак – см. комм, выше: ч. 2, гл.4, с. 432.
Сигареты "Спорт" – один из самых дешевых сортов тогдашнего курева, см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 344.
С. 437
Это была книга Фр. С. Краузе с многообещающим заглавием: "Forschungen zur Entwicklungsgeschichte der geschlechtlichen Moral" /"Исследование по истории эволюции половой морали" (нем.)/.
Фридрих Соломон Краусс (Friedrich Salomon Krauss (1859–1938) – известный австрийский славист, ставший не менее знаменитым сексологом. Благодаря гранту кронпринца Рудольфа, смог собрать в 1884–1885 в южных славянских землях Австро-Венгрии огромный фольклорно-этнографический материал, который едва уместился в два увесистых тома. (В русском переводе – "Заветные истории южных славян".) Знакомство с песенными вольностями горцев вызвало у Краузе интерес к запретным темам народной лирики. Книга, которую упоминает Гашек, на самом деле была научным ежегодником, с 1904 по 1913-й вышло десять номеров. Полное название – "Anthropophytheia. Jahrbücher für folkloristische Erhebungen und Forschungen zur Entwicklungsgeschichte der geschlechüichen Moral". Одним из результатов научно-исследовательской деятельности Краузе было судебное преследование за распространение порнографии (1913). Сотрудничал с другим венцем – Зигмундом Фрейдом и принимал участие в конгрессах Всемирной лиги сексуальных реформ. Той самой, что рекомендовал грубый и смешливый Остап истосковавшемуся старику Паниковскому.
Аудитор загляделся на репродукции с наивных рисунков мужских и женских половых органов с соответствующими стихами, которые открыл ученый Фр.-С. Краузе в уборных берлинского Западного вокзала.
в оригинале: по-чешски berlínského Západního nádraží, но и вокзала с немецким названием Berliner Westbahnhof в германской столице не было. В немецком переводе Греты Райнер (см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 217), как указывает Йомар Хонси (JH 2010), исправлено на Северный вокзал (Berliner Nordbahnhof). Самым простым было бы, конечно, обращение к упоминаемому Гашеком первоисточнику. Однако до сих пор никто не подтвердил и не опроверг самого факта существования номера "Антропофитии" ("Anthropophytheia") Краузе с материалами на тему сортирных рисунков хоть какого-то берлинского вокзала.
С. 438
Так слушайте, байстрюки, - прибавил он, вытаскивая из груды бумаг большое дело, озаглавленное
Патриархально-лубочные байстрюки – в оригинале: parchanti. Ублюдки, самые обыкновенные.
В ПГБ 1929 совершенно изумительное – кропивное семя. Так, с "о".
С. 439
"Попутного ветра", - как пишут в журнале чешских туристов.
Речь идет о совершенно реальном издании "Журнал туристов" ("Časopis turistů"), издававшемся Клубом чешских туристов (Klubem českých turistů) с 1889 года. Пережил все эпохи и власти и до сих пор здравствует, правда с 1962 года называется иначе. Просто "Турист" ("Turista"). Сохранились письма Ярослава Гашека 1921 года, в которых он просит друзей прислать ему в Липнице ежегодник "Журнала туристов". То есть читал, интересовался как раз в пору писания этой главы.
С чувствами возвышенными отправляйтесь в те края, о которых еще старый Гумбольдт сказал: "Во всем мире я не видел ничего более великолепного, чем эта дурацкая Галиция!"
Александр фон Гумбольд (Friedrich Wilhelm Heinrich Alexander von Humboldt, 1769–1859) – знаменитый немецкий географ и путешественник. Галиция и ее посещение в 1799-м упоминаются в трудах ученого, в частности, в 5 томе фундаментального "Космос. Набросок физического описания вселенной" ("Kosmos" – "Entwurf einer physischen Weltbeschreibung". 1845–1862), но речь идет не о самой западной части Украины, а о самой западной части Испании – Галисии (Galicia). В испаноязычной литературе можно встретить высказывание Гумбольда о том, что Галисия ему показалась столь же живописной, как самые красивые горные луга Швейцарии и Тироля, все в коврах цветов. Впрочем, польскую, северную часть Галиции Гумбольд тоже посещал в свою бытность министром недр в 1793 году, а весь тогдашний маршрут включал север Баварии и юг Пруссии. Неизвестно только, как оценивал ее красоты великий географ.
С. 440
- Не забудьте, когда будете на русской стороне, сразу же сказать русским: "Здравствуйте, русские братья, мы братья-чехи, мы нет австрийцы".
В оригинале русский латиницей – Zdrávstvujtě, ruskije bratja, my bratja čechi, my nět Avstrijci.
C. 441
как говорит адвокат Басс своим клиентам.
В оригинале: advokát Bass. Довольно прозрачный намек на Отакара Баса (Otakar Bas, 1879–1939) – известного чешского адвоката и политика. До Первой мировой войны выступал защитником чешских пацифистов в гражданском суде, во время войны – уже в военных. В Республике одно время был вице-президентом Сената. Вскоре после немецкой оккупации страны в 1939-м покончил жизнь самоубийством.
Дерьмо всякое, а лезут еще драться!
В оригинале: Кат se serete, vy а prát se? Буквально – "кому мозги засираете, вы – да и драка?"
В ПГБ 1929 загадочное – "Всякая з… лезет еще драться!"
В ПГБ 1956 – ближе всего к смыслу оригинала "Всякие сморкачи лезут еще драться!"
С. 442
Речь свою (он был силезский поляк) фельдфебель уснастил перлами своего диалекта, как то: "marekvium", "glupi rolmopsie", "krajcova sedmina", "svina porypana" и "dum vom bane na mjesjnuckovy vasi gzichty" /Морковные обжоры, глупые рольмопсы, трефовая семерка, грязная свинья, влеплю вам затрещины в ваши лунообразные морды (польск.)/.
Это место, по всей видимости, свидетельствует о том, что во время ревизии первой версии перевода ПГБ знакомился с комментариями к роману – Примечания (ZA 1953). Во-первых, в ПГБ 1929 после слова "диалект" стоит точка и сами перлы не приводятся. Во-вторых, перевод этих перлов в точности соответствует тому варианту, который из комментариев Бржетислава Гулы (ВH 2012) безо всяких измений перешел в Примечания (ZA 1953):
"marekvium – (z polského) mrkvožrout; glupi rolmopsie (z pol.) – hloupý zavináči; krajcova sedmina (z pol.) – křížová sedmička, nejhorši karta ve hře; svina porýpaná (z pol.) – svině umazaná; dum vám baně na měsínjuckovy vaši gzichty – (z pol.) dám vám pár facek na vaše měsíčkové obličeje".
И ничего плохого в этом заимствовании из Примечаний (ZA 1953) не было бы, если бы не одно но – сами поляки не опознают большую часть этих "перлов" и заменяют при переводе на такие:
Pawel Hulka-Laskowski (1929–1931):
"małpy zielone", "glupie rolmopsy", "fujary nadziewane", "šwiňskie ryje", "prac was po waszych ghipich mordach".
Josef Waczkow (1983, испр. 1981):
"glupie rolmopsy", "karliki porypane", "kieby swinia nasroła", "dum ja warn po tych waszych gęboch".
Судя по всему, речь романного силезца (wasserpolák в оригинале, что важно, поскольку подразумевает не поляка и не немца, а особое польско-немецкое племя) просто вольная импровизация Гашека на основе его отрывочных сведений о наречии этого народа marekvia – вместо стандартного "морковка" – marchewka, и "кулаком в бубен" – baňa na gzicht.
- Как кончится война, зайди проведать. С шести вечера я всегда "У чаши" на Боиште.
Гашковеды до сих пор недоумевают, почему именно эту господу "U kalicha nа Bojišti" автор "Швейка" выбрал для своего героя. Сам Гашек если сюда и наведывался, то с кем, когда и как неизвестно, история не сохранила этих сведений, при том что вся она, история его жизни, это непрерывный анабазис от пивной к ночному кафе и от кафе снова в пивную – "U zlatého litru", "Montniartre", "U Brejšků", "U Mrtvoly" и т. д., пол-Праги. И все эти распивочные и разливочные подсчитаны и проивентаризированы в воспоминаниях и биографических исследованиях, но только нет в их числе "У чаши". Может быть, просто поселил на этой улице своего героя, а про ближайшую пивную узнал у завсегдатая, армейского приятеля Страшлипки.
См. комм., ч. 1, гл. 1, с. 27 и ч. 1, гл. 2, с. 41.
Необходимо отметить, что существующая ныне в том же доме популярная туристическая доилка с тем же наименованием ничего общего с господой Швейка не имеет. В 1955-м это заведение с большим открытым двориком и великоповецким пивом было радикально перестроено, открытый дворик, в частности, обрел крышу, пиво стало пльзеньским и вместо простой господы здесь теперь дорогой ресторан для экскурсантов.
С. 443
- Швейк! Швейк! Какое "У чаши" пиво?
Как эхо, отозвался ответ Швейка:
- Великопоповицкое!
- А я думал, смиховское! - кричал издали сапер Водичка.