Во время войны эти фавориты часто награждались большими и малыми серебряными медалями за доблесть и отвагу.
По данным странички D-1945, посвященной всякого рода жетонной и прочей кованой-клепаной продукции, упоминаемой в романе. Линейка австрийских медалей "За храбрость" была следующей.
Золотая медаль – 4 см в диаметре (желтый металл или позолоченное серебро).
Большая серебряная (серебряная медаль I класса) – 4 см в диаметре.
Малая серебряная (серебряная медаль II класса) – 3,1 см.
Большая бронзовая – 3,1 см.
На аверсе всех – профиль молодого Франца Иосифа.
Необходимо пояснить также (с учетом спутанной хронологии в романе см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 208 и принимая время "по Гашеку" за декабрь 1914-го), что солдаты могли быть награждены к описываемому моменту только серебряными и золотыми медалями "За храбрость". Еще одна солдатская награда – бронзовая – появилась только 14 февраля 1915 года.
Награжденный имел право на пожизненную пенсию. 18 сентября 1914 года был установлен ее размер: за золотую медаль – 30 крон в месяц, за серебряную первого класса – 15 и за серебряную второго класса – 7,50. Неплохие денежки (см. комм., ч. 1, гл. 6, с. 74).
Награжденные бронзовой медалью после ее введения прав на пенсию не имели. Повторные награждения не приводили к увеличению размера пенсии.
В ч. 3 книги генерал-от-сортиров потребует представления Швейка к большой бронзовой медали за его образцовое поведение на горшке. См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 110.
С. 196
Денщик был в самых интимных отношениях с ординарцем, уделял ему обильные объедки со своего стола и делился с ним своими привилегиями. К триумвирату присоединялся обыкновенно и старший писарь.
Стоит отметить, что именно эта троица: денщик (důstojnický sluha) – Балоун, ординарец (ordonanc) – Швейк и старший писарь (účetný šikovatel) – Ванек, на самом деле фельдфебель, старшина, станут центральными персонажами ч. 3 и 4 романа.
С. 197
Я знал одного пленного денщика, который вместе с другими прошел пешком от Дубно до самой Дарницы под Киевом.
Собственный пеший маршрут попавшего 24 сентября 1915 года под Хорупанью в русский плен Гашека. От Хорупани до Дубно 15 км.
Дубно – город на территории нынешней Украины. В пору первой мировой войны эта часть теперешней Украины находилась в составе Российской империи. Осенью 1915-го, а именно 8 сентября, этот город был оставлен русскими войсками под натиском австрийцев; таким образом, как справедливо замечает Йомар Хонси (JH 2010), никакие пленные солдаты королевской и императорской армии, включая самого Гашека, не могли через него проходить две недели спустя, следуя в Киев. Другое дело, что расстояние от Хорупани до Дубно всего-то ничего и потому из чешского далека в 1921 году эта пара вполне уже могла казаться автору романа одной неразделимой точкой.
Дарница – в настоящее время район Киева. В годы Первой мировой войны – дальний пригород, где находился знаменитый своими невыносимыми условиями пребывания транзитный лагерь для военнопленных. Гашеку повезло, он провел в Дарнице всего несколько дней и уже поездом был отправлен в лагерь постоянного содержания – Тоцкое, Оренбургская область. Здесь на месте будущего советского ядерного полигона будущий автор "Швейка" пробыл с октября 1915 по июль 1916, пока не вступил в Чешскую дружину. См. комм., ч. 1, гл. 11, с. 153.
потом доехать с этим до самого Ташкента
В Ташкенте находился еще один лагерь постоянного содержания военнопленных. Упоминается также в воспоминаниях литературного антипода Гашека, романтика и генерала Рудольфа Медека (Rudolf Medek).
и умереть на своих чемоданах от сыпного тифа в лагере для военнопленных
Заболевание, просто косившее людей в годы русских беспорядков. Сам Гашек дважды перенес тиф. Первый раз военнопленным во время пребывания в тоцком лагере и снова в 1919-м в Уфе, уже красным комиссаром. Ухаживавшая за ним молоденькая сотрудница большевистской типографии Александра Львова стала впоследствии гражданской женой будущего автора "Швейка".
Они-де штурмовали Сокаль, Дубно, Ниш, Пиаву.
Сокаль – город на территории современной Украины, в 80 километрах на север от Львова. Во время первой мировой войны входил в состав Австро-Венгрии. Это был крупный железнодорожный узел, который с одинаковым упорством хотели захватить русские и удержать австрийцы. В июле 1915 года здесь происходили тяжелые бои, в которых принимал участие 91-й пехотный полк Ярослава Гашека. Рота будущего автора "Швейка" лишилась в результате половины своего личного состава. Именно после этих боев Гашек был произведен в ефрейторы и представлен к медали за храбрость. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 187 и ч. 2, гл. 5, с. 487.
Ниш (Niš) – город на юго-востоке Сербии недалеко от границы с Болгарией. После взятия Белграда 9 октября 1915 года сюда была перенесена столица Сербии. Пал в январе 1916-го под объединенными ударами войск Австрии, Германии и Болгарии.
Пиава (Piava, ит. Piave) – река в северной Италии, ставшая естественной линией фронта после отступления за нее войск Антанты под тяжелыми ударами австрийцев зимой 1917-го. Вторая битва за Пиаву (обычно именно она и подразумевается, когда упоминается словосочетание "битва за Пиаву") началась летом 1918-го (15–23 июня) с попытки прорыва австрийцев на правый (восточный) берег. На этот раз верх взяли силы Антанты, отразившие наступление и уничтожившие войска Тройственного союза, которым в самом начале операции даже удалось захватить довольно обширный плацдарм на итальянском берегу. Чехи и словаки принимали участие в этих боях по обе стороны фронта. Как в составе своей, тогда родной австрийской армии, так и в частях Чешского легиона на стороне Антанты.
С. 198
Поручик Лукаш был типичным кадровым офицером сильно обветшавшей австрийской монархии. Кадетский корпус выработал из него хамелеона: в обществе он говорил по-немецки, писал по-немецки, но читал чешские книги, а когда преподавал в школе для вольноопределяющихся, состоящей сплошь из чехов, то говорил им конфиденциально: "Останемся чехами, но никто не должен об этом знать. Я – тоже чех…"
Прототип романного героя, реальный Рудольф Лукас, был немцем. Во всяком случае, в его доме говорили на языке отца – немецком, а не матери-чешки. Благодаря обнаруженной Йомаром Хонси в архивах Брука над Лейтой записи о регистрации брака поручика (тогда уже капитана) Рудольфа Лукаса с Анной Марией Бауэр (Anna Marie Bauer) мы теперь точно знаем имена родителей офицера: отец – Генрих Лукас (Heinrich Lukas), мать – Йозефа, в девичестве Скоупа (Josefa Skoupá).
Любопытно, что именно Генрихом/Йндржихом (Heinrich/Jindrich) сделал Лукаша в своем романе Гашек. Интересно и то, что вопреки распространенной легенде фамилию свою подлинный поручик Лукас никогда не менял на более чешскую Лукаш а всегда, даже в чехословацкой армии, оставался "немцем" Рудольфом Лукасом. О чем свидетельствуют и документы в Центральном военном архиве (Vojenské Ústřední Archiv), и фото надгробного камня офицера, помещенное в книге Милана Годика (М. Hodík. "Švejk – fikce а fakta").
Когда по окончании Первой мировой Рудольф Лукас принял решение стать офицером в армии новой славянской республики, ему пришлось учиться на языковых курсах в Праге (с октября 1920 по январь 1921), чтобы подтянуть чешский, а после окончанрш еще и сдавать экзамен на владение языком (HL 1999).
Авторство бессмертного выраженрш "Останемся чехами, но никто не должен об этом знать. Я – тоже чех…" ("Buďme Češi, ale nemusí о tom nikdo vědět. Já jsem taky Čech") традиционно приписывают маршалу Радецкому. См. комм., ч. 1, гл. 7, с. 86, а также "случай капитана Сагнера", комм., ч. 3, гл. 1, с. 68.
А как ноченька пришла.
Овес вылез из мешка,
Тумтария бум!
Это строчки из популярной народной песни, имеющей множество вариаций конечного вокализа и žumtarijá bum, как здесь (в переводе обрусело в "тумтария", но далее в тексте перевода: см. ч. 3, гл. 4, с. 198, начальное "ж" с необъяснимой непоследовательностью восстановлено), и výdr um pum pum, и výdr um pum hejsasa, и župajdi, župajdá в разнообразных иных вариантах.
Oves v pytli / Овес в мешке
Jede sedlák do mlejna, župajdi, župajdá.
Čtyřma koňma vranejma, župajdiajdá.
Jede sedlák do mlejna, župajdi, župajdá.
Každa holka ráda dává, župajdi, župajdá.
Každa holka dá. Dá, a nedá, dá a nedá, proč by nedala.
Když do mlejna přijeli, na mlynáře se ptali.
Ptáme se tě, mlynáři, kam se ten oves složí.
Složte ho do mlýnice, к Andulčině postýlce.
Andulka jde večer spát, nechá oves kde je stát.
A když bylo v půlnoci, oves z pytle vyskočí.
A když bylo půl jedný, oves si hned hup na ní.
A když přišel bílý den, oves skočil oknem ven.
A když přišel za týden, holka pláče celý den.
A když přišel za měsíc, holka pláče ješte víc.
A když přišel svátý Duch, holka nosí velký břuch.
A když přišel svátý Jan, narodil se Florián.
A když bylo dvacet let, oves nové ovsy plet.К мельнице крестьянин едет, жупайди, жупайда.
Вороной четверкой правит, жупайдаяда
К мельнице крестьянин едет, жупайди, жупайда,
Всяка девка рада дать, жупайди, жупайда
Всяка рада. Дать не дать, а чего бы ей не дать.