Еще раз упоминается в романе в связи с пагубностью абстрактного философствования, см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 477.,
солдатик с Чехо-Моравской возвышенности
Речь о местности, прилегающей к правобережной, северной стороне Присазавского края. См. комм., ч. 1, гл. 11, с. 159.
- Такой денщик-холуй выиграет! - отозвался из угла отделенный.
Денщик-холуй в оригинале: fajfka. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 135 и 136.
То, что Швейк – денщик, солдаты легко определили по специальной нашивке на рукаве его мундира – красному шеврону. См. также об идентификации денщиков комм., ч. 2, гл. 1, с. 270.
"Отделенный". На самом деле в оригинале не должность, а звание – desátník ("Taková fajfka chce něco vyhrát", ozval se z kouta desátník). Это чешское название того, что на немецком называется капрал (Korporal). Должность, командир отделения по-чешски – velitele družstva. Вообще это одна из характерных особенностей перевода ПГБ – пренебрежение различиями армейского звания (Hodnost) и должности (Funkce).
Занятно другое. В ч. 2 (см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 355) во время разговора вольноопределяющегося Марека с начальником конвоя Марек называет его (что типично для прямой речи в романе), используя немецкий дериват, kaprál, тогда как автор тут же, в предыдущей строке определяет начальника конвоя по-чешски (что также типично для романа) как десятника. Это явное указание на предыдущие неточности почему-то не смутило переводчика и не заставило вернуться и сделать очевидные и необходимые исправления.
С. 185
меня избили в трактире "У Банзетов", в Нуслях.
См. комм., ч. 1, гл. 3, с. 50. Вечно не везет Швейку с этим заведением – то прямо в пивной побьют, то по дороге домой. О репутации пражского района Нусле см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 30.
Стоит появиться пятну – "прощаюсь, ангел мой, с тобою"
Несколько странная и никак оригинальным текстом не оправдываемая отсылка к русскому городскому романсу и известному тексту Салтыкова-Щедрина с тем же названием, открывающемуся словами: "Очень уж нынче часто приходится нам с начальниками прощаться. Приедет начальник, не успеет к "благим начинаниям" вплотную приступить – глядь, его уж сменили, нового шлют!".
У Гашека Швейк говорит: sbohem, Máry – и это, по всей видимости, не цитата из чешской песни или стиха, а всего лишь расхожее выражение, что-то вроде "прощай, красавица". В любом случае ни Салтыкова в ней, ни Щедрина.
Когда вулкан Монпеле уничтожил целый остров Мартинику
Извержение вулкана Монпеле (Mont-Pelée) на острове Мартиника (Martinique) в Карибском море – подлинное историческое событие, имевшее место 8 мая 1902 года. Газеты много писали об этом и сравнивали близлежащий к горе город Сен-Пьер (St. Pierre) на северо-западной оконечности острова с Помпеями, а саму взбунтовавшуюся гору с Везувием. Судя по газетным гравюрам, что-то общее действительно имелось. Горячий пепел и лава покрыли площадь в 21 кв. километр с городом посередине, остальная часть острова, а это 1128 кв. километров, не пострадала.
профессор написал в "Национальной политике"
"Národní politika". См. комм., ч. 1, гл. 6, с. 78.
С. 186
Только и занимаются бухгалтерией! Сволочи!
В оригинале "сволочи" – все тот же pakáž (Mají samé účetnictví, pakáž). См. комм, о переводе этого слова в этой же главе выше (ч. 1, гл. 13, с. 175).
ГЛАВА 14. ШВЕЙК В ДЕНЩИКАХ У ПОРУЧИКА ЛУКАША
С. 187
Фельдкурат продал Швейка поручику Лукашу
Jindřich Lukáš (или как положено немецкому офицеру – Heinrich Lukas) – второй, если не первый по важности персонаж романа. Единственный, помимо собственно Швейка, герой, находящийся в центре всех четыре книг романа. Ни у кого нет сомнений, что прототипом этого прекрасного офицера и человека послужил реальный ротный командир Ярослава Гашека (velitel setniny или roty) – поручик Рудольф Лукас (nadporučík Rudolf Lukas, 1886–1938, см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 198). Это был профессиональный военный, закончивший первую мировую в чине капитана (hejtman, Hauptmann) и дослужившийся впоследствии, уже в армии Чехословацкой республики, до звания майора.
Все исследователи сходятся в том, что романный Лукаш описан с большой симпатией и, главное, с большой достоверностью, выдумана Гашеком и гипертрофирована лишь неутолимая слабость к женскому полу. Весьма примечательно и то, что сам реальный Рудольф Лукас сохранил самые лучшие воспоминания о своем солдате Ярославе Гашеке. Согласно замечательному свидетельству Яна Моравека (Jan Morávek), сумевшего в 1924 году разыскать и разговорить самых близких Гашеку однополчан (JM 1924), Рудольф Лукас, в двадцать четвертом уже капитан чехословацкой армии и после войны в домашнем архиве хранил, сам перечитывал и дал полистать интервьюеру из газеты "Чешское слово" ("České slovo") записную книжку с фронтовыми стишками будущего автора "Швейка". Нравились, наверное. О самом же солдате Гашеке его бывший командир отозвался так:
Hašek mne překvapil. Byl opravdu dobrý voják. Nepil, ačkoliv měl к tomu dosti příležitosti a svým humorem udržoval kamarády v dobré náladě… Rovněž musím podotknout! že nebyl zbabělým. Prapodivný člověk! Najednou však provedl nějakou pitominu!
Он удивлял меня. Он был хорошим солдатом, не пьянствовал, хотя имел возможностью это делать, и главное, своими шутками всегда поддерживал хорошее настроение товарищей… И он определенно не был трусом. Да, удивительный человек, но способный при этом на самую неожиданную и глупую выходку.
Давние военные приказы подтверждают слова Лукаса о храбрости Гашека. Оказавшись на фронте в Галиции, этот человек, ранее осужденный за дезертирство на три года с отложенным сроком исполнения приговора, не только был прощен, но за отвагу и прочий героизм произведен летом 1915-го в ефрейторы (svobodník, Gefreiter) и даже представлен к серебряной медали за храбрость (stříbrná medail za statečnost). Подобным же образом проявил себя Гашек и по другую сторону фронта, во время славных боев чешских легионеров под Зборовом. Как пишет Радко Пытлик: "Приказом от 21 октября [1917] по первому стрелковому полку имени Яна Гуса за заслуги на поле боя и при тарнопольском отступлении награжден георгиевской медалью четвертой степени" (Rozkazem 1. stř. pluku Mistra Jana Husi z 21. října je za zásluhy v bitvě a v tamopolském ústupu vyznamenán medailí Sv. Jiří čtvrtého stupně).
Все это, безусловно, имеет самое прямо отношение к роману о бравом солдате Швейке и к тем словам, которые говорил Гашек гражданской жене Александре Львовой, принимаясь за книгу, обещанную другу-издателю Франте Сауэру (СР 1998): "Не только посмеюсь над всеми этим дураками, но и покажу наш подлинный характер и на что он способен" (Vysměju se všem těm pitomcům, a zároveň ukážu, jaká je naše pravá povaha a co dokáže). Вполне возможно, что в окопах и в атаке, если бы Гашеку довелось и в этих обстоятельствах описать Швейка, этот болван и недотепа оказался бы нисколько не меньшим героем и храбрецом, чем его создатель в реальной жизни. Удивительным человеком, способным, однако, на самые дурацкие и неожиданные поступки.
У поручика Лукаша собралась однажды теплая компания. Играли в "двадцать одно".
Весьма любопытно то, что Гашек заставляет Лукаша играть в карты первый и последний раз в романе. Как будто бы лишь для того, чтобы тот выиграл свою судьбу – Йозефа Швейка.
"Двадцать одно" (jednadvacet, око bere, око, jedník) – весьма напоминает русский варианта игры с тем же названием, с той только разницей, что используется марьяжная колода в 32 карты. См. комм., ч. 1, гл. 1, с. 39. Стоимость карт от семерки до десятки в соответствии с номиналом, младший и старший валеты – 1 очко, король – 2 и туз – 11.
С. 188
Понимаете, пошел ва-банк
В оригинале: Hopal jsem to všechno. Смысл передан верно, утрачена, однако, моносилабика терминологии, употребляемой во многих чешских карточных играх и далее в тексте главы. "Нор", - говорит игрок, когда перестает брать карты и наступает черед банкомета. Если игрок перебирает, то произносит "trop". См. далее в этой же главе с. 169. Сравни также flek, re, tutti и т. д. в марьяже. См. комм., ч. 4, гл. 1, с. 268.
В немедленно следующем фрагменте hop переводится тремя разными способами, сначала: "а ну-ка", потом "играю" и, наконец, "покупаю".
С. 190
- А ну-ка… - сказал он, когда пришла его очередь. - Всего очко перебрал, - добавил он. - Ну, значит, играю, - сказал он, когда подошел следующий круг. - Покупаю! Стоп!
Оригинал:
"Нор", ozval se polní kurát, když byla řada na něm. "Jenom o oko", hlásil, "přetáh jsem".
"Tak tedy hop", řekl při druhém chodu, "hop – blind".
"Нор – blind" – здесь уже смысловая ошибка. Фельдкурат не просто говорит "хоп", а "хоп втемную". То есть у него на руках, например, 17, и в случае перебора (а это уже произошло в предшествующей раздаче) придется вновь положить в банк ставку плюс штраф (обычно еще одна ставка), а это, возможно, больше тех денег, которые у попа остались, и тогда он решает сыграть втемную, все или ничего, и говорит "хоп", не открывая последнюю карту. В этом случае начинает набор банкомет. Или переберет, или возьмет меньше. В романе банкомет набирает 20, фельдкурату приходится открывать темную карту, с ней вместе только 19.
- Двадцать, - объявил банкомет,