Что же нового вносит метод анализа, принимаемый в "Трактате"? Попробуем выделить некоторые основные моменты:
За логическими "строительными лесами", за принимаемым подходом к языку встает совершенно необычная картина мира - "мира" "Трактата" Витгенштейна - мира, лишенного вещей и свойств, похожего скорее на топологическую картину в пространстве возможностей.
"Трактату" присуща совершенно своеобразная, отличная от общепринятой, трактовка структуры атомарных предложений.
Необычен и метод семантического истолкования выражений языка: предложений, имен, логических связок, предикатных знаков.
В основе всего этого лежит совершенно особая трактовка образа и отношения отображения. Она же ведет к совершенно своеобразной концепции смысла атомарных предложений.
Как отмечалось, развивается нестандартная концепция логики. Вводятся особые понятия логического образа, формы отображения, логической формы отображения, логической структуры.
Вместо подразделения языка на объектный и метаязык вводится разграничение того, что в языке может быть сказано, и того, что может быть только показано.
Развивается теория неполных символов, синкатегорематических выражений языка. По-иному разграничиваются линии номинализма и платонизма в анализе языка и логики.
Наконец, утверждается, что язык не создает мир, но он задает ту сетку, которую мы используем, конструируя картину мира.
Одной из актуальных задач представляется раскрытие того концептуального каркаса, который лежит в основе метода Витгенштейна. Анализ языка он начинает с высказываний (атомарных предложений), однако, в отличие от Фреге, не считает предложения обозначающими выражениями. И дело тут не в способе их членения, главное в методе - в трактовке простого предложения как образа положения вещей (Sachverhalt), в том, что для Витгенштейна: "Предложение - образ действительности. Предложение - модель действительности, как мы ее себе мыслим" (4.01).
Ключом к принимаемому истолкованию предложения служит особая трактовка образа и отношения отображения. Речь идет не о "сходстве", "похожести" образа и отображаемого, а о его конструировании согласно правилу. Образ понимается как модель, проекция, а правило является законом проекции.
Нам представляется, что витгенштейновская трактовка образа неожиданно и весьма интересно перекликается с кантовским учением о схематизме чистого созерцания. Существует глубинная связь между трактовкой образа как проекции, как конструирования в соответствии с определенным правилом, и кантовским пониманием схемы как общего способа, посредством которого воображение априори "доставляет понятию образ", не прибегая при этом к опыту.
У Витгенштейна язык и мир стоят друг к другу в том же внутреннем образном отношении, которое имеет место между граммофонной записью, музыкальной мыслью и партитурой. Они имеют общую логическую структуру. Вопрос как раз заключается в том, чтобы установить, что имеется в виду под общей логической структурой, ведь речь идет не о зеркальном отображении. В этом же плане предложение рассматривается как логический образ действительности.
Только уяснение витгенштейновской трактовки отношения отображения позволяет отойти от общепринятого упрощенного понимания изобразительной концепции языка. Только учет "следования определенному правилу" и соответственно "проектной" концепции образа позволяют понять отношение языка и онтологии в "Трактате". Предложение - не имя истинностного значения или даже ситуации. Правила, относящиеся к пропозициональному знаку - языковому выражению предложения - таковы, что предложение должно порождать то, что Витгенштейн называет связью вещей (Sachverhalt). Таким образом, онтология, к которой принуждает трактовка предложений, - это онтология наличия или отсутствия положений вещей (Sachverhalt). Соответственно характеру правил, относящихся к пропозициональному знаку, это положение вещей выступает как связь, сцепление, конфигурация вещей.
Метод Витгенштейна исключает анализ по схеме: вещи - свойства - отношения. Мир онтологии "Трактата" лишен таких сущностей как свойства и отношения. Семантика Витгенштейна, в отличие от традиционной, носит не теоретико-множественный, а необычный, "проектный", топологический характер. Вещи не наделены свойствами. Аргументное место означает определенную точку в пространстве, например, цветности. Соответственно, отношения между высказываниями "Красен (а)", "Бел (а) и т.д. определяются логической структурой этого пространства.
Связь, "сцепление" вещей, в языке не может быть сказана, а может быть только "показана". Соответственно знаки свойств и отношений в языке трактуются как синкатегорематические, необозначающие. Да и сами объекты, предметы не выделяются, не существуют вне пространства возможных положений вещей. Поэтому мир онтологии "Трактата" - совокупность фактов, а не вещей.
Л.А.Боброва. Фреге или Витгенштейн? О путях развития аналитической философии
.
Идеи Г.Фреге и Л.Витгенштейна оказали огромное влияние на формирование и развитие аналитической философии. Но сегодня именно в этом контексте их наследие оказалось предметом острейших дискуссий, в ходе которых порой высказываются весьма неожиданные точки зрения. Например, первым аналитическим философом языка провозглашается Г.Фреге (Г.Даммит) или отрицается правомерность причислять Л.Витгенштейна к аналитическим философам (Р.Рорти). Разноречивое толкование истоков определяется двумя обстоятельствами. Во-первых, для аналитической философии вообще характерно специфическое отношение к выдающимся философам прошлого и к собственным классикам. Оно выражается в использовании их идей для решения собственных задач. Стремление же к исторически более адекватному и точному прочтению или углубленному пониманию их концепций в целом встречается не столь уж часто. Классическим примером тому может служить заимствование логическим позитивизмом витгенштейновского понятия "тавтологии" при полном игнорировании важной для него идеи невыразимости логических утверждений в явной языковой форме. Во-вторых, "разброс" и даже "полярность" интерпретаций определяется неоднородностью тенденций в развитии аналитической философии вообще, и в 70-80-е годы в частности. Аналитическое движение не является целостным направлением с единым представлением о предмете, задачах и методах философии. В нем сложились альтернативные течения, каждое из которых претендует на исключительное право выступать под флагом аналитической философии. Имена Г.Фреге и Л.Витгенштейна стали в определенном смысле их символическим выражением. Соответственно различную трактовку получают идеи этих мыслителей. В спорах об интерпретации концепций Г.Фреге и Л.Витгенштейна отражается, по существу, борьба различных течений в аналитической философии 80-х годов.
Основные черты аналитической философии 80-х годов
Изменения, происходящие в аналитической философии, удобнее всего оценивать, соотнеся их с программой логического позитивизма (как она была выражена в работах Р.Карнапа). В то же время следует иметь в виду, что развитие аналитической философии в 80-е годы уже включает в себя критическое отношение к постпозитивизму, что было реакцией на иррационализм, субъективизм и релятивизм, свойственный многим программам исследования знания, условно объединенным этим названием. В этой ситуации наблюдается определенное возрождение интереса к логическому позитивизму (например, идеям дедуктивизма, эмпиризма, объективности знания и др.), а также попытки усовершенствовать его, в том числе с помощью концепций постпозитивизма (с его идеями историцизма, анализа социокультурных аспектов языка и др.).
Наиболее значимые изменения в аналитической философии касаются отношения к логическому анализу, к метафизике и истории философии, затрагивают представления о природе языка, его познавательных функциях и роли в философии.
Само название аналитической философии отражает то важное значение, какое здесь придается методу, а именно методу анализа языка. Первоначально решающая роль в ряде школ отводилась логическим методам анализа. При этом значение логики для аналитической философии не ограничивалось лишь тем, что она дала логические средства анализа. Речь шла о переосмыслении самой природы логики, которое было дано в работах Г.Фреге, а затем развито Б.Расселом и Л.Витгенштейном. Борьба Г.Фреге с психологизмом в логике, задача связать логику с анализом языка, построения точного языка логики были восприняты логическим позитивизмом. Именно это позволило М.Шлику говорить о новом подходе к философии, и о "повороте", "революции" в философии, произведенной аналитической философией.
Владение аппаратом современной логики и сегодня ценится как признак профессионализма философа-аналитика. Однако логические методы уже не считаются единственно значимыми, они отодвигаются на второй план, дополняются методами лингвистического, концептуального и даже традиционно философского анализа (например, метод трансцендентального аргумента).