На предположении о неоднослойности текста строится дискурсный анализ. В работах М. Фуко "дискурсия" понимается как сложная совокупность языковых практик, участвующих в формировании представлений о том объекте, который они подразумевают. М. Фуко стремится извлечь из дискурса те значения, которые подразумеваются, но остаются невысказанными, невыраженными, притаившимися за тем, что уже сказано. Суть дискурсного анализа – "отыскать безгласные, шепчущие, неиссякаемые слова, которые оживляются доносящимся до наших ушей внутренним голосом. Необходимо восстановить текст, тонкий и невидимый, который проскальзывает в зазоры между строчками и порой раздвигает их. <…> Его главный вопрос неминуемо сводится к одному: что говорится в том, что сказано?" [Фуко 1996: 29].
В области филологии традиционно выделяются языкознание (лингвистика), литературоведение и фольклористика.
Критерием разграничения служит форма отражённой действительности – отражение непосредственное и отражение опосредованное. Так, предмет литературоведения – художественная действительность ("художественная реальность", "поэтическая реальность", "художественный мир"). Эту действительность можно назвать и креативной, поскольку она не отражена, а возникла в голове индивида, правда, на основе действительности отражённой. Д.С. Лихачёв в статье "Внутренний мир художественного произведения" писал, что каждое художественное произведение отражает действительность в своих творческих ракурсах, что внутренний мир художественного произведения имеет свои собственные взаимосвязанные закономерности, собственные измерения и собственный смысл, как система. "Литература "переигрывает" действительность. Это "переигрывание" происходит в связи с теми "стилеобразующими" тенденциями, которые характеризуют творчество того или иного автора, того или иного литературного направления или "стиля эпохи". Эти стилеобра-зующие тенденции делают мир художественного произведения в некотором отношении разнообразнее и богаче, чем мир действительности, несмотря на всю его условную сокращённость" [Лихачёв 1968: 79].
Нет нужды доказывать, что фольклористика возможна только при наличии устных народно-поэтических текстов. "Абсолютной реальностью вербального фольклора является текст. Все нити творческого процесса сводятся к нему и все реалии его (непосредственные носители фольклорной культуры, среда, искусство исполнения и его особенности, формы функционирования текстов) так или иначе сосредоточены вокруг текста, обращены к нему, им в конечном счёте определяются" [Путилов 2003: 166].
Лингвофольклористика – это филологическая наука, ориентированная на фольклорные тексты. "Вербальный текст – это завершённая в содержательном и структурном плане самостоятельная единица, организуемая по законам и правилам той микросистемы, к которой она принадлежит, и обращающаяся в культурной сфере по законам как той же микросистемы, так и целостной фольклорной макросистемы. Отсюда сложнейший пучок взаимозависимостей текста с другими текстами, со всей микросистемой и её составляющими, с общефольклорной макросистемой и, наконец, с невербальными текстами и системами" [Путилов 2003: 166]. В фольклорных текстах предоставлено опосредованное отражение реального мира. Это то, что известный фольклорист П. Скафтымов назвал "творческим искажением жизни". Опосредованное отражение мира носители фольклора характеризуют формулой "Сказка – ложь, но в ней намёк, добрым молодцам урок". Для П. Пикассо искусство (опосредованное отражение мира) – ложь, которая помогает понять правду жизни.
Дисциплинарный статус современной лингвофольклористики
Известны три уровня организации науки – исследовательская область, специальность, научная дисциплина. Изучение фольклорного слова организовано на всех трёх уровнях. Первый уровень достигнут в XIX в. в собирательской практике П.В. Киреевского, П.Н. Рыбникова, А.Ф. Гильфердинга, П. Шейна, А.И. Соболевского и др., а также в трудах Ф.И. Буслаева и А.А. Потебни. Второй уровень взят в XX в. А.П. Евгеньевой, П.Г. Богатырёвым, И.А. Оссовецким, Е.Б. Артёменко, филологами, для которых изучение народно-поэтического слова стало делом жизни. Третий уровень стал достижимым в конце XX – начале XXI в., когда в вузах появились научно-исследовательские лаборатории типа "Фольклорная лексикография", а в учебных планах вузов под разными названиями начали оформляться спецкурсы лингвофольклористического направления.
Под научной дисциплиной понимается определённая форма систематизации научного знания. Научная дисциплина является результатом институциализации знания, осознания общих норм и идеалов научного исследования и предполагает формирование научного сообщества, появление специфического типа научной литературы (обзоров и учебников), а также функционально автономных организаций, ответственных за образование и подготовку кадров [Огурцов 1985: 244].
Институциализация знаний реализуется в специфических формах расчленения предмета исследования, в принимаемых теоретических принципах, в дисциплинарных критериях оценки теоретических положений, в постановке новых вопросов, в совокупности используемых методов, в степени методической специализации, в разработке вспомогательных аналитических и технических методик.
Научные дисциплины, по мнению ряда историков и философов науки, обладают социальными признаками – наличием научных школ, конфликтующих исследовательских групп, привлечением последователей, техническим обеспечением, отношением к другим дисциплинам.
Благодаря дисциплинарной организации науки достигнутые результаты социализируются, превращаются в научные и культурные образцы, в соответствии с которыми в системе образования излагается и передаётся знание, строятся учебники.
"Дисциплинарная организация знания выполняет различные функции – трансляции достигнутого знания в культуру, социализацию новых поколений, передачи идеалов и норм, признанных научным сообществом. Для исследователей переднего края науки дисциплинарный уровень является способом идентификации каждого из учёных с научным сообществом, формой отождествления себя и своих профессиональных занятий с социально признанной областью истинного знания" [Огурцов 1985: 245].
Сообразуясь с вышесказанным, лингвофольклористику уже можно считать научной (и учебной!) дисциплиной, у которой сложились тесные связи с другими науками и дисциплинами, среди которых заметное место занимают этнолингвистика и лингвокультурология, а также складывающаяся в наши дни философия повседневности.
Лингвофольклористика, составляя органичную часть этнолингвистики, не подменяет последнюю, поскольку фольклор и его язык лишь частично интересуют этнолингвистов. В этнолингвистическом словаре "Славянские древности" (под ред. Н.И. Толстого) специально оговаривается: "Фольклорные источники привлекаются лишь в той мере, в какой это необходимо для характеристики обрядового и мифологического круга фактов, т. е. в первую очередь обрядовый фольклор, неразрывно связанный с самими обрядами и нередко концентрирующим в себе семантику обряда, затем былички, предания, заговоры и другие жанры, наиболее непосредственно отражающие народное мировоззрение и древнейшие мифологические представления, и наконец, так называемые малые жанры фольклора, т. е. загадки, пословицы, приговоры, заклинания, словесные формулы и клише, которые благодаря своей устойчивости часто сохраняют черты чрезвычайной культурной архаики" [Славянские древности 1995: 13].
Мы полагаем, что лингвофольклористика по отношению к лингвокультурологии является "первичной" дисциплиной. "Первичными" не по времени формирования, а по степени эмпиричности своего материала, на наш взгляд, могут считаться те дисциплины, которые исследуют взаимодействие одной из форм общенародного языка с той или иной формой материальной, духовной и художественной культуры. Лингвофольклористика, например, исследует взаимосвязь явлений языка фольклора русского этноса с духовной и/или художественной культурой этого же этноса.
Фольклорные тексты ставят перед исследователем множество вопросов, каждый из которых может стать отдельным направлением научного поиска. Достаточно назвать такие проблемы, как семантика фольклорного слова; морфемика фольклорного слова; фольклорная лексикография; фольклорная диалектология; идиолект в фольклорном тексте; кросскультурная лингвофольклористика и др. Эти проблемы мы и предполагаем обсудить в настоящей книге.
Рекомендуемая литература
Лингвофольклористика на рубеже XX–XXI вв.: итоги и перспективы: Сборник докладов на Международном научном семинаре (10–12 сентября 2007 г.). Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2007.
Хроленко А.Т. Лингвофольклористика. Листая годы и страницы. Курск: Изд-во КГУ, 2008.
Хроленко А.Т. Язык фольклора: Хрестоматия. 2-е изд., испр. М.: Флинта: Наука, 2006.
Семантика фольклорного слова
Описание словарной стороны языка фольклора должно идти двумя основными и взаимосвязанными путями: регистрация её инвентаря (слов, конфигураций) – внешний аспект – и исследование специфики фольклорного слова в его системных связях с другими словами в тексте – внутренний аспект. Специфику фольклорной лексики отражает и её количественный аспект, но художественно-поэтические возможности народно-песенного слова надо искать только в семантической структуре. Видимо, не случайно А.С. Пушкин секрет народной речи видел не в морфологии и лексике, а в семантике, синтаксисе и композиции [Виноградов 1941: 30], и в этом направлении он понимал новизну в творчестве: "…Разум неистощим в соображении понятий, как язык неистощим в соединении слов. Все слова находятся в лексиконе; но книги, поминутно появляющиеся, не суть повторение лексикона. Мысль отдельно никогда ничего нового не представляет, мысли же могут быть разнообразны до бесконечности" [Пушкин 1981: 292].