письмо в "Известия" (11 октября 2006 г.), в котором автор - философ А. Фусман вступает в полемику с автором-публицистом А. Архангельским. Приведу лишь часть его: "Глубокие обобщения по поводу "общих причин и общих следствий", "обстановки, в которой противоречия обострены до предела, а нравственные нормы до предела размыты", по поводу "войны, притягивающей пулю", считаю художественно оправданными при написании пафосного безадресного эссе. Но когда речь идет о реальном преступлении - убийстве Анны Политковской, более оправданным был бы, на мой взгляд, иной подход - трезвый, рассудочный, рациональный, нежели далеко заводящие пространные рассуждения об атмосфере, из которой вылетают пули".
Умное письмо проницательного читателя, обманутого в своих ожиданиях. А для стилистики текста все объяснимо: возникший уже упоминавшийся эффект "обманутого ожидания" нарушил алгоритм обратной связи "читатель - автор".
Публицист, конечно, всегда может сказать, что его не поняли, что не то он закладывал в свою публицистическую статью. Подчеркиваю - статью, а не эссе. Но "пространные рассуждения об атмосфере, из которой вылетают пули", иронизирует читатель, здесь, в документальном тексте выглядят претенциозным и ненужным умничанием. Текст - объективный и упрямый свидетель, а лингвистические средства, создавшие нежелательный подтекст, - неподкупные и неопровержимые аргументы.
В условиях "многоголосия", авторской свободы и жанровых метаморфоз изучение стилистических вариантов позиции автора дает представление о гибкости, динамичности этой категории. "Лабиринт сцеплений" текста эссеистического типа (а это, как мы пытались доказать, - самая популярная сегодня форма) находится во власти свободного духа автора и развивается в свободной композиционно-речевой манере, как теперь принято считать, "сугубо личного жанра". Однако все это никакого отношения не имеет (и не должно иметь!) к жанровой анархии, царящей на газетной полосе и ищущей оправдания в том, что журналистика товар.
Эссеизация современной газетной публицистики - бесспорный факт. Значит, авторская публицистика возвращается к читателю в новом качестве - с эссеистически насыщенной позицией автора. Некоторые исследователи склонны квалифицировать это явление как современная газетная эссеистика. Однако стилистическое исследование категории "позиция автора", выявление лингвистических средств и приемов создания категории "эссеистической позиции" позволяют определить достаточно точный рубеж между статьей на подступах эссе и эссе в своей новой жанровой форме.
Читателю такое разнообразие должно нравиться.
Глава пятая Что роднит эссе в разных культурах?
Многоликое авторское "я" в зарубежной прессе
Обращение к другой культуре плодотворно при изучении любых филологических проблем. Это заметил М.М. Бахтин, когда писал о диалоге культур: "Мы ставим чужой культуре новые вопросы, каких она сама себе не ставила, мы ищем в ней ответа на эти наши вопросы, и чужая культура отвечает нам, открывая перед нами новые свои стороны, новые смысловые глубины".
Разговор о диалогической встрече различных культур продуктивен, потому что культуры, по Бахтину, "сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются".
Обратимся и мы к опыту Бахтина по частной, если можно так сказать, проблеме жанровых форм. Тем более, что у жанровых форм есть общие корни.
Давно замечено, что активизация эссе происходит во время кризисных ситуаций, на стыке эпох. Проблема "личность и общество" в моменты общественных потрясений обостряется до предела. Человек пытается осмыслить происходящее, понять свое предназначение в изменившихся условиях, найти свое место в жизни или выход из создавшегося положения. Вывод Ю.М. Лотмана о том, что русская культура "осознает себя в категориях взрыва", заставляет задуматься, как это "осознание себя" находит свое выражение через авторское "я" не только в форме художественной, но и газетной публицистики. Но на примере не русской эссеистики, нам уже в какой-то степени знакомой, а испанской публицистики.
В Испании эссеистика получила особое развитие в творчестве философов, писателей и журналистов "поколения 1898 года"(Унамуно, Асорин, позднее - Ортега-и-Гассет и др.), в период острого кризиса испанского общества и поиска выхода из него. Потом наступило молчание на несколько десятилетий. Сегодня короткое эссе, которое можно назвать "экспресс-эссе", очень популярно. Но оно не строго документально и тяготеет к литературной форме. Именно это представляет научный интерес для сравнительного анализа. А по смыслу мы наблюдаем диалог культур.
Известный испанский социолог еще четверть века тому назад утверждал: ". факт остается фактом, что журналистика в Испании гораздо больше литература, чем в других странах". С тех пор панорама в испанской печати не изменилась. А настоящее эссе - не однодневка, оно живет дольше, чем номер газеты, в котором опубликовано. Мы нарочито возвращаемся к текстам, исследованным ранее в стилистическом аспекте, для того, чтобы показать многообразие форм эссеистического авторского "я" художественной (а точнее, не строго документальной, а тяготеющей к литературной форме) публицистики Испании.
Вот эссе "Это демократия!.." Карлоса Секо Серрано. Написано оно от первого лица, стилистический тип образа автора здесь полностью совпадает с личностью журналиста. Поэтому полемика имеет четкий адрес и реального оппонента, что задает тон всему тексту, определяет выбор композиции и весь синтаксический строй речи.
Заявка на форму выражения авторской позиции сделана в первом, зачинном абзаце: "Я его встречаю каждый день утром, завтракая в одном из баров улицы Гран Виа". Однако уже во втором абзаце появляется обобщенное "мы". Этот переход из одной грамматической формы в другую без изменения содержания выражает тенденциозность авторской позиции - "мы, либералы".
Она хорошо прослеживается в развитии композиции. Обозначив оппонента (я - либерал, он - представитель мелких буржуа), автор дает ему характеристику. Порядок знакомства с "ним" таков: возраст, внешность, привычки, манеры, источники политических взглядов, авторская оценка, обобщение. И наконец, выявление автором причин осуждения мелкими буржуа изменений, происшедших в стране после крушения франкизма. Авторская мысль развивается логически последовательно через соответствующие содержанию речевые формы: повествование, инкрустированное высказываниями оппонента и авторскими размышлениями.
Любопытен стилистический строй текста. Эффект воздействия усилен вынесением парцеллированной части в абзац. Если в виде эксперимента мы трансформируем высказывание (".в мелкобуржуазном секторе продолжает существовать отпечаток сорока лет франкизма, потому что франкизм считал демократический либерализм своим главным врагом."), убрав абзац, смысловой акцент на причине явления заметно ослабевает. Такое наложение двух стилистических приемов, относящихся к различным уровням текста - композиции (выделение в абзац) и высказывания (парцелляция), - часто используется в эссе, чтобы подчеркнуть весомость какого-либо звена в общей речевой цепи.
Дальнейшее развитие идеи происходит в форме полемики. Следуя внимательно за авторской мыслью, читатель втягивается в проблему. Так, автор напоминает "кафейным комментаторам" (удачно найденный неологизм: "кафейный" - от кафетерия, а не от кофе. Он становится обобщающим символом, объединяя всех, кто, не вникая в суть событий, комментирует их по заголовкам газет или кратким новостям, прослушанным по радио) о том, что все насущные проблемы порождены не "демократией", а, наоборот, "запоздалым восстановлением демократии". "Позорная тоска о режиме" у "кафейных критиков" (неологизм употребляется уже в новом словосочетании, и это усиливает его обобщающий смысл) сопровождается фразой "С Франко нам жилось лучше".
Приводя дословно эту расхожую в Испании фразу, автор применяет один из методов так называемого полемического цитирования, так как любой читатель прекрасно понимает суть этих слов. Но автор вскоре дает их собственную интерпретацию, обнажая внутреннее противоречие: "Естественно, что выражение "нам жилось лучше" скрывает горы эгоизма". А чтобы быть более убедительным, К. Серрано прибегает к системе уточнений, углубляя смысл сказанного: ".эта фраза ("С Франко нам жилось лучше") содержит в себе позорную тоску о режиме, который, во-первых, ампутировал у испанцев способность выбирать свою собственную судьбу, отрицая их основное человеческое качество свободных граждан".
Распространенный в ораторской речи прием наращивания смыслового значения, эмоциональности и экспрессии автор усиливает сравнением. Выражение "С Франко нам жилось лучше" он сравнивает с выражением короля Фердинанда VII - "Да здравствуют цепи", полностью компрометируя тем самым теорию "кафейных критиков".