Это прозвучало так грозно, что у столов чуть не отвалились ножки, стулья и табуретки чуть не разлетелись в щепки, а знаменитый прадедовский диван-рыдван чуть не поставил сам себе шишку. У пособника иноземцев Захребет-Закавказского чуть было не пробудилось что-то вроде национальной совести, но ему все-таки оказалось не до этого.
- Джентльмены, как вас понимать? - взмолился он. - Неужели американские доллары уплывут восвояси? Экскьюз ми, но я этого не переживу.
Посол действительно был как бы при смерти. Флагманский столик начал следующий раунд. Но уже совсем в другой манере. Грозные монументы превратились в задушевных и чутких собеседников.
- О благородный сын "Интуристщины"! - задушевно обратился к колорадскому жуку долларовой нивы флагманский столик. - Нам понятна ваша боль. Родине нужны доллары. Родина взывает - и вы спешите на этот зов. Хвала и честь вам, бескорыстный патриот, но… Ваш бизнес-план работает по-московски. То есть мелко, прямолинейно и малоэффективно.
- Мы пойдем другим путем! - по-ленински провозгласили боцманы. - Наш проект культурного вымогательства… экскьюз за оговорку… конечно, речь идет о культурном обслуживании… наш проект разработан на основе самых последних достижений науки и техники. Он является шедевром современной философской и деловой мысли.
- Буквально сию минуту доллары хлынут к нам рекой. Как Волга в большое половодье. И не надо для этого превращаться ни в большую медведицу, ни в маленьких лебедей, ни в гадкого утенка. Все просто, как пареная репа и даже как жареная крапива. От вас как представителя "Интуриста" требуется всего-навсего… стать нашим соратником и ассистентом.
- Вы спросите: кто мы та-та-такие? По скромности, а равно в интересах коммерческой тайны мы называем себя народными философами. На самом же деле мы - не простые философы. Мы…
Флагманский столик начал держать мхатовскую паузу по-колдыбански. То есть так, чтобы проняло аж до зубных нервов. И не только зрителей, но и самих исполнителей.
- Мы…
Но, видно, на сей раз наши режиссеры паузу передержали.
- Мы - шайка! - завопил вдруг истошно исполнитель Ухажеров. - Шайка ушкуйников, ясно? Мы привыкли брать добычу силой!
Так прямо и ляпнул: шайка, да еще ушкуйников. То бишь речных разбойников. Древние афиняне за такой ляп отдали бы его на съедение некормленым львам. Современные москвичи по своему жестокосердию - на съедение закормленным светским львицам. Истинные колдыбанцы не уели недотепу даже укоризненным взглядом. Соратник все-таки. Ну ляпнул - и ляпнул. Ну шайка так шайка. Ушкуйники так ушкуйники. Очень интересный поворот.
- Наш главарь Лука Самарыч - легендарный суперушкуйник! - еще громче зашелся от молчаливого одобрения старших Роман. - Правда, легендарный без пяти минут, но зато на все времена. И для всех народов. Даже для американских чукчей.
После этих слов читателю еще понятнее, почему наш Ухажеров - вечный студент и вечный жених. А вот разбойником вряд ли он будет вечно. После первого же стакана проболтается, после второго - совершит поспешное разбойное нападение. На кого угодно. Даже на самого себя. Хотя гораздо лучше бы - на свою вечную невесту Рогнеду.
Ну это, впрочем, впереди, а сейчас… Сейчас внемлем, затаив дыхание, героической колдыбанской былине.
* * *
- Мы - ушкуйники! - вскричали истинные колдыбанцы. - Знай наших!
Старые волжские предания гласят, что деды и прадеды истинных колдыбанцев любили в часы досуга поушкуйничать на предмет иноземцев. То есть встретить их роскошные суда на своих быстрых ладьях-ушкуях в каком-нибудь тихом местечке, где вопли и крики "Помогите!" не принимает даже чуткое жигулевское эхо.
Станут в засаду удальцы-ушкуйники и ждут, когда мимо поплывут какие-нибудь иноземцы. Точнее, не какие-нибудь, а богатые. То есть все подряд. Потому как иноземец если и приезжает к нам бедным, то уезжает все равно обязательно богатым.
Словом, наши ушкуйники встречали иноземных ушкуйников. Обычно у Жигулевских ворот. Очень уж красивые здесь места, и встреча проходила всегда на самом высоком уровне.
- Ну как вам жигулевские ландшафты? Ништяк? - спрашивают наши. - А пейзажи? Небось даже на полотнах итальянских мастеров такой красоты не видели?
И пока иноземцы любуются ландшафтами и пейзажами, наши выписывают им квитанцию на оплату удивительного погляда.
- Позвольте! - начинают возмущаться неблагодарные клиенты. - Мы царю вашему дорогие дары преподнесли, и бо яр-воевод ваших одарили, и казакам-таможенникам в лапу сунули. А теперь вот вы еще! На вас уже ничего не осталось.
- Да нам лично ничего и не надо, - отвечают удальцы. - Лишь бы Волгу-матушку ублажить.
- Слышь, Волга-матушка! - обращаются удальцы к великой хозяйке Жигулевских гор. - Нет у наших клиентов ни золота, ни бриллиантов, ни даже наших "деревянных" рубликов.
- Прими, матушка, подарок натурой.
- Ты еще такого подарка не видела. Иноземцы - и вдруг бедные. Вот уж диво!
И хвать иноземцев под белы рученьки. И за черны ноженьки. Раз-два-три… И за борт! Вниз головой. Без всяких надувных и прочих спасательных средств. Вообще без всякой страховки.
А зачем страховка? Не было такого случая, чтобы кто-нибудь утонул. Потому как на счет "два" все иноземцы вспоминали, что у них, оказывается, есть и золото, и бриллианты, и валюта. Специально припрятаны для волжских удальцов. Чуяло, мол, сердце, что предстоит с ними встреча. И даже сладкие вина заморские на этот случай заготовлены. Чтобы обмыть приятное знакомство. Чтобы не в последний раз. Как пить дать!
- Ну что ж, давайте пить, - в силу своего знаменитого гостеприимства соглашаются волжские ушкуйники…
- Даешь выкуп, американщина! - вскричал их былинный потомок двадцать первого века Лука Самарыч.
И без лишних слов садится в свой челн, плывет к теплоходу с заморскими наглецами, поднимается на капитанский мостик и приказывает: "Свистать всех наверх!"
- Ой ты, гой еси, американщина заморская! - обращается Лука Самарыч к интуристам. - Желаешь, чтобы Волга-матушка тебя тешила?
- Йес, - отвечают те дружно. - Мы платить вам доллар, а вы нас потешать.
- Ну ладно, - подмигивает Лука Самарыч капитану. - Будет сейчас им потеха. Наша, по-колдыбански.
- Гуд монинг, дяди сэмы! Гуд дэй, тети сэмки! - приветствует американцев Лука Самарыч. - Я вас просить навострить ваши уши. Я есть хранитель завещания легендарного волжского атамана Федьки Кривого, который оставлять после себя огромное богатство. Ви меня понимать?
- Йес, - кричат все. - Огромное богатство мы понимать.
- Опальный Федька Кривой постоянно скрывался от царских ищеек, - повествует меж тем Лука Самарыч. -
Когда он почувствовал, что его обложили со всех сторон, то спрятал свои сокровища в Жигулевских горах, а своему любимому сообщнику - племяннику Ваське Хромому приказал бежать в Америку. До лучших времен… Много лет прошло с тех пор, но Хромой-младший, единственный наследник олигарха-атамана, на Волгу так и не вернулся. Остался в Америке. Ви понимать, куда я клонить?
- О, йес, йес! - кричат иноземцы. - Ви хорошо клонить. Ол райт.
- Согласно воле погибшего атамана, которая передается из поколения в поколение, я ищу его наследников, то есть американских родственников Васьки Хромого. Нет ли их среди вас?
- Йес, йес! - закричали иноземцы. - Еще как есть!
Опять-таки хором. Потеха началась. Родственниками Хромого, а значит, наследниками Кривого объявили себя все без исключения. И один такой широкий-преширокий, ну прямо Шварценеггер. И один такой вертлявый-превертлявый, ну прямо Элвис Пресли. И одна такая воображалистая-превоображалистая, ну прямо Мадонна. И даже один такой черный-пречерный, ну прямо трубочист. Минут пять назад он говорил: "Я есть родня вождю людоедский африканский племень и требуй мне давать три порций русский племень" (то бишь пельменей). А теперь он клялся, что вообще-то всегда был белым, но очень тосковал по великой родине своего русского предка и потому аж почернел - от тоски.
- Итак, все здесь Хромые тире Косые? С чем я вас и поздравлять, - подвел итог Лука Самарыч. - А теперь согласно воле знаменитого атамана я есть делать вам небольшой экзамен.
- Ол райт, экзамен! - кричат все. - Раз плевать.
- Лады. Сейчас расплюемся, - подмигивает Лука Самарыч капитану и снова обращается к "охромевшим" и "окривевшим" иностранцам.
- Провожая своего племянника в Америку, атаман Федька Кривой дал ему золотой рубль и наказал: "Положи его в хороший заокеанский банк. А как приедут лет через двести-триста наши с тобой потомки в Россию, пусть отдадут моим доверенным лицам все, что набежало. На благие на дела. Да только пусть не жадничают, а то пожалеют. Мое завещание сделает всех наследников самыми богатыми людьми в мире".
- Вива Кривой! - закричали новоявленные Федькины "потомки". - Мы ставить ему золотой памятник!
- Мерси, американщина, мерси за щедрость, - благодарит Лука Самарыч и объявляет простые условия экзамена.
Подлинные родственники Васьки Хромого, конечно же, знают, в каком году он прибыл в Америку. Им не составит большого труда посчитать, какая сумма набежала на золотой атаманский рубль. Вот и все. Чек - в конверт. Конверт - лично капитану в руки. На размышления - час.
- Заранее поздравлять вас, мэны и вумэнки, дяди сэмы и тети сэмки.
Иноземцы разбежались по каютам. Кумекают, маркитанят, химичат.
Интересный ход придумал широкий-преширокий (будто Шварценеггер). Дескать, заявлю, что набежало много, но я даже считать не хочу, потому как это все равно ерунда по сравнению с моими сыновними чувствами. И решил отвалить аж сто тысяч долларов.