* * *
За эту небылицу, конечно же, ухватился Геракл.
- Итак, для истинных колдыбанцев переплыть Тихий океан - всё равно что бидон рассола с похмелья выпить. Это я понял, не дурак, - потешался любимец олимпийских богов. - Но объясните мне, бесподобные волжские дельфины, киты и акулы: из чего же следует, что после встречи с вами школьный Атлас обрел новую силу и теперь бремя воспитания ему совсем не в тягость?
- Это следует из того, горе-аналитик, что директор школы Рогаткина немедленно издала специальный приказ: "Так называемых отцов близко к школе не подпускать!"
- Н-да, - не нашелся что возразить Геракл, но снова вдался в полемику.
- А помните, с какой радостью ваш выкормыш Антоша посылал вас на гибель? Даже злыдня Гера зажала уши от ужаса.
- Ха! - улыбнулся Лука Самарыч! - Мадам Гера мыслит, извиняюсь, по-московски.
Далее он поведал, что аналогично повела себя и Антонина Титовна Указкина на совместном родительско-ученическом собрании. Дескать, я зажимаю уши, а вот Добронравов пусть похвалится, как он ликовал, когда родители-отцы отправились погибать.
Но Антоша не уронил чести "Утеса".
- Уважаемая пестунья! - очень вежливо отвечал он АТУ перед лицом родительской общественности шестого "А". - Несмотря на то что вы собственноручно поставили мне "двойку" по русскому языку, я хорошо разбираюсь в глаголах совершенного и несовершенного вида. На моих глазах истинные колдыбанцы уже многократно, а равно вдохновенно погибали лютой смертью. По-ги-ба-ли. Но… еще ни разу не по-гиб-ли!
- Классика! - восхитилась АТУ и собственноручно, под аплодисменты родительской и ученической общественности, поставила Антоше в дневник "пять с плюсом".
- Вот это да! - изумился Геракл и ухватился за вымыслы и домыслы.
- А знаете, как угорала от смеха над вашей былиной сеструха Афина? Скажи, говорит, своим колдыбанским мюнхгаузенам, что скорее я рожу одиннадцать негритят, чем Волга остановится или повернет вспять. Век Интернета, а они такие сказки плетут.
- Ну, это вы совсем зря, это вы просто скептик дальше некуда, - обиделся Лука Самарыч. - Я передам для мисс Афины подборку газетных публикаций. Сейчас у нас обсуждается важная хозяйственная проблема. Как организовать на современном уровне перевозку грузов с левого берега на правый. Одни специалисты как раз и предлагают заасфальтировать Волгу в районе Самарской Луки. Что станет в таком случае с Волгой? Ну, это уже другой вопрос. Главное, что заасфальтировать русло реки гораздо дешевле, чем строить через нее мост. А другой проект еще интереснее: повернуть Волгу вспять, чтобы она текла в Ледовитый океан. Что станет в таком случае с Каспийским морем? Ну, это уж, извините, совсем не вопрос. Каспий с недавних пор принадлежит не столько нам, сколько соседним сопредельным странам. Так с какой радости наша Волга должна впадать в получужое море?
- Ну пусть я - горе-аналитик, пусть я - скептик, пусть я - осел вислоухий, - не унимался Геракл. - И все-таки колдыбанские дети не похожи на вас, своих отцов.
- Какой же вы циник! - развел руками Лука Самарыч. - На кого же, по-вашему, похожи наши дети? На датского короля, что ли? Да неужели бы тогда колдыбанки не выбили из него королевские алименты!
- Сдаюсь! - поднял руки вверх Геракл.
Ну вот, давно бы так. Хотя, конечно, есть вопрос для большой, для очень большой науки.
Если все наши дети станут, как и задумали, аферистами да рэкетирами, то кого же они будут обманывать и обирать? Опять нас, что ли? Тогда, может, и правда, уплыть в сторону самых дальних берегов? Хоть кролем, хоть баттерфляем, хоть топором.
Часть третья
Глава десятая
Итак, мы, истинные колдыбанцы-удальцы, развивая историческое соревнование с героем всех времен и народов - непревзойденным Гераклом, победили злобных змей, жестокого дракона и вероломного титана нового типа - этих неохолопов безвременья, этих опаснейших служителей низких и бескрылых, пустых и никчемных лжеистин.
Пока, правда, эти злейшие враги человечества были повержены только на территории ПОПа № 13 "Утес" (полезная площадь - 98 квадратных метров, а с туалетом во дворе - 100,5 квадратных метров). Однако мы не сомневались, что в ближайшее время указанные чудовища прекратят терзать умы и сердца всех граждан Самарской Луки, потом - Средней Волги, далее - Европы, еще далее - Азии. А там уж, глядишь, люди всей Земли, спасенные от хищных лап безвременья, возликуют и прославят Особую Колдыбанскую Истину.
Признайся, читатель: ты, небось, уже рвешься стать нашим союзником, тебя так и подмывает тоже кого-нибудь победить и выпить ему в одолжение. Но… Догадываемся, ведаем, чуем, что смущает тебя. Уж очень мы постоянно рискуем. Ходим по лезвию бритвы. Стоим на краю пропасти. Буквально сию минуту окажемся в объятиях неминуемой смерти…
Хорошо бы, - думаешь ты, ушлый и дошлый, - усовершенствовать методику и методологию колдыбанских побед. Создать эдакую особую науку побеждать. Чтобы по-суворовски: даю час на размышление и - нападаю. Или по-кутузовски: не жду ни минуты и отступаю. А лучше как Цезарь: пришел, увидел, победил. Но совсем бы хорошо, чтобы никуда и не ходить. И не надрываться. И не нервничать. А то флакон валерьянки, особенно в твердой упаковке, стоит сейчас почти столько же, сколько стакан "Волжской особой".
Правильно мыслишь, читатель. Буквально сию минуту наша историческая битва с безвременьем повернет еще на пятьсот градусов. Будет тебе, читатель, а равно внукам и правнукам удивительная, совершенно особая наука побеждать по-колдыбански…
Впрочем, всё по порядку. Как у Гомера и Гюго. Не хуже, чем в научной диссертации. Хлеще, чем в милицейском протоколе…
Собравшись в "Утесе" после блистательной победы над нео-Атласом, истинные колдыбанцы, естественно, были в приподнятом настроении.
После второго стакана, когда мысль взяла решительный старт для новой широты и глубины, Лука Самарыч решительно обратился к Гераклу:
- Ну, какой там у нас теперь подвиг по плану?
Геракл почесал затылок и вдруг принял загадочный вид:
- А сверх плана можешь? Так сказать, специальный подвиг, по заказу?
- Спецзаказ? - понятливо отозвался наш вожак. - Это по-нашему, по-колдыбански. И мазут, и сажу, и резину - всё даем сверх плана. Для Европы, для Азии, для чукчей американской Аляски.
- Я хочу предложить кое-что похлеще сажи и мазута. Такой подвиг, что чукчи французами станут, - так же загадочно продолжал Геракл. - Но если откровенно, то очень сомневаюсь, справишься ли ты, не надорвешься ли.
- Вчера в наш гастроном завезли уцененный фарш и ливерный паштет. Так что сейчас я в отличной форме, - похвалился герой и похлопал себя по животу. Тот отозвался гулко и мощно, как Молодецкий курган перед оползнем или обвалом. - Какое неслыханное чудовище мне предстоит ноне уложить на сыру землю?
- Уложить. Именно уложить! - опять по-плейбойски захихикал сынок Зевса. - Только не на сыру землю. На белоснежную простыню. Усыпанную лепестками белых роз. И не чудо-вище, а чудо-вещь. Иначе говоря, предмет безумных желаний.
- Эк, как вас развезло! Как наших цеховых поэтов, - удивился Лука Самарыч и взглянул на Ухажерова. - Вы, наш Ромео, догадываетесь, о чем он толкует?
- Назовите, пожалуйста, номер вашего спецподвига, - попросил Геракла Ухажеров, доставая из своего портфеля нужную хрестоматию и справочник.
- Номер тринадцать, - с веселым вызовом объявил Геракл и заранее захихикал.
- Такого номера здесь нет. Всех подвигов двенадцать.
- Я и говорю: сверх плана, - горделиво возразил эллин. - Это такой подвиг, для которого даже у ваших волжских сказителей-мюнхгаузенов слов нет.
- Ну не томите душу! - заговорил его соперник. - Рассказывайте.
- Ох, порасскажу! Будет что послушать вашим внукам и правнукам, - многозначительно пообещал Геракл. - Только усядусь сейчас поудобнее, а то наверняка от своего рассказа сам со стула упаду. - Он вцепился в стул обеими руками:
- С чего же начать? С начала? С конца? Или с середины? Ох, сейчас упаду… Короче, их было сорок. А я один. Ох, и бился я с ними, ох, и сражался!
- Да кто они, кто?
- Только не падайте! Царские дочки. Сорок сестер. Одна другой краше. И с каждой красавицей я исполнил дуэтом очень волнительный романс и совсем разволнительный роман-с.
Так вот оно что! Любовное приключение. В сорока дублях. Да, тут даже древнеэллинский бог - при всей своей темноте - светскими каламбурами залопочет.
Колдыбанцы, однако, не торопились ахать и восторгаться:
- Сорок царевен - это грандиозно. Прямо женская рота. Только без сапог и, надо полагать, без огнестрельных средств самообороны. Но история знает и более впечатляющие прецеденты. Например, в гареме царя Соломона было пятьсот жен.
- Так это жены! - замахал руками Геракл. - Во-первых, ублажать жен - это не героическое деяние, а супружеские обязанности. А во-вторых, стал бы я со своими законными женами чикаться и надрываться до потери пульса! Поцеловал в щечку - и за это пусть скажут спасибо.
- Пожалуй, вы правы, - согласились колдыбанские философы. - С чужой женой - не со своей. Не так-то просто показать себя героем. Тут уж - никакой показухи и халтуры… Однако есть удивительные примеры и по линии внебрачных похождений. Дон Жуан, скажем, специализировался как раз по чужим женам. На его счету - не менее ста побед.