Болотные сапоги строго прихлюпнули. Плащ-палатка церемонно и демонстративно протянула прадедовский багор исчадью тире будущему благодетелю эпохи. Тот благоговейно принял из рук своего кумира удивительный геройский атрибут и высоко поднял его над головой. Как Дед Мороз - свой посох на школьной елке. Перед тем как выкрикнуть: "Елка, зажгись!"
- Уважаемая наша пестунья! - с убийственной чопорностью поклонился Указкиной пасынок педагогики. - Что означают ваши неконструктивные высказывания? Уж не означают ли они, что на предмет геройской тематики вы мыслите по-столичному? Жить на Самарской Луке и мыслить на предмет геройской тематики по-московски! Это не укладывается в моей голове.
Альбертик и Жанночка мгновенно переметнулись на сторону дерзкого самозванца. Они стали рядом с ним и вызывающе уставились на свою наставницу. Дескать, сейчас и мы тебя наставим.
- Тот неоспоримый факт, что ни мы, ни наши отцы не умеем плавать, - вещал трижды второгодник, а в недалеком будущем - легендарный удалец, - следует осмыслить истинно философски. То есть по-колдыбански. Переплыть Волгу, будучи умелым пловцом, - что ж тут такого? Все равно что написать контрольную на пять, будучи отличником. В чем тут геройство?
- Совсем другое дело - выйти в заплыв до Астрахани и обратно, не умея плавать, - продолжал новоявленный профессор геройских наук, он же двоечник из шестого "А". - Конечно, можно утонуть. Всем. Как один. Но… именно такой подвиг вдохновляет нас, воспитанников показательной школы.
Судя по выражению лица Атлантиды, она собиралась реагировать на выступление своего педпасынка бурно.
Но Антоша еще не закончил свой показательный урок.
- Только так, только объявив себя без пяти минут мучениками, - взвыл по-учительски двоечник, - мы обретаем надежду поговорить с нашими наставниками истинно по душам. А это автоматически означает…
Догадливые соученики, они же соратники Антоши, не дали ему выдержать паузу.
- Кайф! - светло и весело воскликнули они. - Полный гламур!
- Полный атас! - счел нужным уточнить по-русски мыслитель-второгодник.
Вот это балаганчик. Даже мы не предвидели таких неожиданных виражей. А чадушек явно несло.
- Конечно, пожить охота, - с детской непосредственностью признался Альбертик. - Но зато мученикам все позволено.
- Все что захочешь! - поддакнула Жанночка.
- Я, например, придумал, как запустить в компьютерную систему школы номер два вирус, который выведет ее из строя недели на две, - воодушевился Альбертик. - Впрочем, чего мелочиться? Могу через Интернет вырубить школы всего города. Всей Средней Волги. Хотите - всей планеты!
- И ничего мне за это не будет, - с упоением продолжал он. - Пусть скажут еще спасибо, что я такой добрый перед… геройской смертью. Да-да. Меня же в любую минуту родная эпоха может призвать на алтарь.
- А я, а я… - уже била нетерпеливым копытцем, то бишь каблучком, Жанночка. - Я поеду на конкурс красавиц Поволжья. И пусть только посмеют сказать, что по их правилам мне еще рано. Чихать на ваши правила! Рано, да? Чтобы вы знали: мне, может, всего неделю жить осталось.
Она вся засветилась от новых перспектив.
- Фи, конкурс Поволжья! Сразу - в Москву! В Париж! И мимо, мимо этих пошлых овечек-красавиц. Сразу на конкурс "Мисс Стриптиз". Знай наших!
- А я вызову на педсовет инспектора гороно… нет, самого начальника гуно, - рвался в новую счастливую жизнь второгодник Антоша. - А ну ставьте мне за год пятерки по всем предметам!
- Хотя что мне теперь шестой класс? А ну давайте мне аттестат зрелости! С отличием. С золотой медалью. Или вы хотите, чтобы я стал в ряды мировых героев, так и оставшись недоучкой? Это же позор для первой школы, для гуно, для учительства всей Средней Волги!
- Усвоили? То-то же. Гоните еще одну золотую медаль. Я ее на шею волкодаву Шарику повешу. Сколько он от меня натерпелся! Не меньше, чем я от родной школы. Ну вот и буду медалистом на пару с волкодавом.
Да, такому широкому и бурному разливу мысли позавидовала бы сама Волга-матушка в разгар весеннего половодья.
- Кошмар! - комментировала Атлантида и ткнула указкой на выход. - За мной! В зве-ри-нец!
Дети только развели руками:
- Ах, как ослепили вас, Антонина Титовна, постулаты и установки Госпедака! Вы так и не поняли, что мы стараемся не ради своего удовольствия, а для блага родной школы номер один. Чтобы она не только обставила школу номер два, но и прогремела на всю губернию, а то и на всю страну.
- Многоуважаемая наставница! - сахарно запел, словно преподносил праздничный торт, Альбертик. - Вы только представьте: отличник школы номер один закрывает все учебные заведения Галактики!
- А отличница позирует для обложки журнала "Плейбой", - подхватила Жанночка. - Впервые из всех несовершеннолетних всех времен!
- А волкодав Шарик красуется с медалью за успехи в средней школе с политехническим уклоном, - завершил парад колдыбанских чудес Антоша. - Ну? То-то же! Будет что порассказать внукам и правнукам.
- Внукам, правнукам, - поддакнул от всей своей души Альбертик, - и особенно этим смазливым воображалкам из второй школы.
- Теперь хоть женатые, хоть разведенные - приглашай нас куда угодно, - от всего своего ума обрадовалась Жанночка. - За словом в карман не полезем.
- Зато гороно, губоно и Госпедак теперь слова не пикнут против школы номер один, - заверил Антоша. - Цыц, Госпедак!
- Ни гу-гу! - вторили с восторгом Альбертик и Жанночка. - Теперь вы понимаете, Антонина Титовна, что мы должны принять особую отцовскую эстафету именно на школьной скамье? Немедленно, буквально сию минуту!
Ну, что скажешь, читатель? Ах, какая быль!
- Слушайте меня, затаив дыхание! - провозгласил Антоша голосом, каким наверняка говорили в отрочестве нынешние политические титаны. - Мы, юная смена своих отцов-удальцов, здесь и сейчас торжественно присягаем Особой Колдыбанской Истине!
- Все три слова с большой буквы! - рявкнули дуэтом отличники Альбертик и Жанночка. - И с красной строки!
- Кто теперь посмеет назвать нашу эпоху серой и бесславной? - с восторгом воскликнул ее будущий покровитель в лице второгодника Антоши. - Нет больше безвременья! Объявляю наше время удивительным и совершенно особым. Без пяти минут легендарным.
"И вот вы уже у барной стойки и празднуете свою очередную победу, - спешит порадоваться за нас читатель. - Ульк!"
Ну это конечно. Обязательно, всенепременно. Без этого какая же героическая быль. Но ведь не просто так, по-московски: ульк - и вся любовь. А диво? Сначала должно быть диво. Да, наши чада-исчадья подивили мир на славу. Небосвод в образцово-показательном состоянии. Но Атлас-то все еще не капитулирует. Не сдается на милость победителю. Не умоляет выпить ему в одолжение. Значит, пока налицо только полдива.
- Кошмар! - шептала по наущению Атласа правая рука директрисы Рогаткиной, глядя на своих воспитанников.
Не "браво", как положено, а "кошмар".
И мы не выдержали. Уж лучше, действительно, смерть, чем такая медленная пытка.
- Промедление смерти подобно! - отчаянно вскричал хор "истбанцев". - На верную, на лютую, на смерть-погибель!
И дружно двинулись…
Куда? К барной стойке? Нет, не угадал, ушлый и дошлый читатель. Мы двинулись на крутой берег Волги. В смысле по направлению к выходу.
На что мы надеялись? На какое диво? Честное слово, сами не знаем. Но будь свидетелем, читатель. Мы не дрогнули и вели игру до конца. Знай наших, а там будь что будет!
Вот железная дверь-музыкантша уже заскрипела, затягивая геройскую мелодию "Последний парад наступает". Может, она хотела исполнить даже "Реквием" Моцарта. А может, хотела заголосить завзятой плакальщицей. Она у нас хоть и железная, но очень чувствительная…
Ее опередил отчаянный возглас:
- Куда же вы?
Это не выдержал Юрий Цезаревич. Жмот в седьмом поколении, ну то есть потомственный работник прилавка, причитал, как будто его грабили:
- Прошу, умоляю, взываю! По стаканчику на посошок. Ну пожалуйста. Ведь перед смертью. Грех нарушать традицию.
Мы остановились. Как бы в раздумье:
- Вы правы, Юрий Цезаревич. Но мы и так крупно задолжали вам при жизни.
- Слышать не хочу! - замахал на нас руками и даже затопал ногами благородный бармен. - За вас обязательно расплатятся ваши потомки.
Он с умилением уставился на юных подопечных Дистервега-Песталоцци-Макаренко-Рогаткиной и их правой руки - Указкиной:
- Вот они какие, наши потомки! Со школьной скамьи - философы и удальцы. Придут они, всенепременно придут тропою отцов в удивительное заведение - ПОП "Утес" и станут его удивительными, совершенно особыми завсегдатаями.
Полотенце, покрывающее стаканы, само взмыло белым флагом над источником истины. Стаканы сами прыгнули в руки удальцов.
- За будущих завсегдатаев "Утеса"! - провозгласил тост зав. источником истины. - За колдыбанских философов-удальцов в восьмом, в девятом, в десятом, а равно в сотом поколении!
Щелкает прадедовский фотоаппарат. Есть исторический кадр-документ! Чтобы у педагогических атласов всех времен не было никаких сомнений по поводу его смысла, Ю. Ц. Подстаканников дает философский комментарий вслух:
- Истинные колдыбанцы наглядно демонстрируют юной смене, как надо держать эстафету поколений.
И в это мгновение…
- Нет!! - услышали мы истошный голос.
Это кричал Атлас. Хотя нет, уже не он. Истошный голос был явно человечий. Не оглядываясь, мы догадались, что это кричала Указкина. Что же касается Атласа, то до него наконец дошла неопровержимая колдыбанская истина.