Столь же частотны и удары Бомцмана в колокол – несмотря на фактическую соположенность ударов "крикам" и "сопроводительной" роли ударов при них. Отметим однако, что удары в колокол сопровождают крики Бомцмана все-таки не всегда: удары в колокол есть дополнительное средство, маркирующее наиболее значимые моменты повествования – перед нами, таким образом, еще один способ подчеркивания "прочно сколоченной структуры":
"And this was to tingle his bell…" (с. 83)
"And he angrily tingled his bell…" (С. 86)
"…a furious bell,
Which the Bellman rang close…" (с. 98)
и бесчисленное количество подобных.
Еще примеры – других рефренообразных конструкций (представлены лишь их начала, т. к. каждая из них фактически развертывается в целый ряд повторов):
"His form is ungainly – his intellekt small…" (с. 80)
"We have sailed many month, we have sailed many weeks…" (с. 84)
"They rosed him with muffins – they rosed him with ice –
They rosed him with mustard and cress –
They rosed him with jam and judious advice…" (с. 85)
"It is this, it is this that oppresses my soul…
"It is this, it is this" – "We have had that before!" (с. 87)
и др. под., которые просто можно считывать с каждой страницы в изобилии.
Едва ли имеет смысл увеличивать количество примеров (тем более, что задача привести даже "большинство" их нереальна!) – вполне достаточно, поняв общую функцию рефренов и рефренообразных конструкций, констатировать в конце концов, что прежде всего они действительно работают на упорядочение уже упорядоченной структуры того хаотичного целого, каким с точки зрения смысла является "Охота на Снарка".
Второй признак кэрролловской "мании" упорядочивать уже упорядоченное – тяготение к так называемым каноническим конструкциям. Имеются в виду "приступы", целиком или частично построенные в соответствии с некоторыми традиционными формами речевого поведения. Формы эти нигде не используются, что называется, "в чистом виде": любая из них представлена пародийно, но пародийный механизм затрагивает лишь "план содержания", оставляя нетронутыми сами структуры.
Обратимся, например к одному из первых случаев "микроструктуры" – педантичному представлению персонажей, одного за другим: представление такое осуществляется в "Швартовке" (Приступ первый).
Представим себе роман, на первых страницах которого представлены и подробно охарактеризованы все будущие персонажи: едва ли читатели захотели бы продвинуться дальше этого описания! В нашем же случае – в случае с "Охотой на Снарка" – описание такое занимает чуть ли не одну шестую объема текста: на собственно события, условно говоря, остается и не так уж много места! Этот список действующих лиц был бы утомительным чтением, если бы не был абсурдным: только стихия нонсенса держит внимания читателя.
А вот еще одна "макроструктура" – каноническая конструкция типа curriculum vitae. Приведем фрагмент из нее – еще и потому, что сама по себе прочная конструкция жизнеописания "упрочняется" еще и рефренами:
Приступ третий
История БулочникаБедняге давали кто сдобу, кто лед,
Кто сэндвич слоев из шести,
Кто джем, кто полезный совет, кто кроссворд,
Чтоб в чувство его привести.Наконец он восстал – и решился начать
Свой рассказ с превеликим трудом.
Бомцман крикнул: "Прошу никого не рычать!" –
И немедленно сделал "бом-бом".Все умолкли. Никто не рычал в этот час –
Только вздохи да стоны кругом…
"Ну!" – толкнули беднягу, – он начал рассказ
Допотопным своим языком."Отец мой и матерь честны, но бедны…"
"Пропустите их! – Бомцман вскричал, -
Скоро спустится мрак – и прощай тогда Снарк:
Он не станет гулять по ночам!""Пропущу сорок лет, – всхлипнул пекарь в ответ, -
И позволю себе без прикрас
Рассказать о том памятном дне, когда мне
Оказаться пришлось среди вас.М-да… мой Дядюшка (я его имя ношу),
Прощаясь, сказал мне о том…" –
"Пропустите! Не то я тут всех порешу!" –
Рявкнул Бомцман и сделал "бом-бом"…
Эта история жизни (с "пропущенной", фактически, жизнью!) тоже входит в серию "канонов", следуя непосредственно за каноном, с которым мы встречаемся во второй главе: там в качестве канона представлена "Речь Бомцмана". Всего же развернутых канонов в "Охоте на Снарка" – произведении, состоящем из, стало быть 8 глав, – насчитывается пять, то есть более чем достаточно, чтобы одним этим уравновесить структуру уже навсегда! Эти каноны распределены следующим образом:
Приступ первый – "Презентация героев",
Приступ второй – "Речь Бомцмана",
Приступ третий – "История Булочника",
Приступ пятый – "Урок Бобру",
Приступ шестой – "Сон Барристера".
Или, если выстроить приступы в ряд, обозначив отсутствие канона знаком (-), а наличие его – знаком (+):
+ + + – + + – -
Ряд этот представлен для того, чтобы, с одной стороны продемонстрировать, "плотность" канонов, с другой – показать, что в их размещении тоже наблюдается известная пропорция: порядок царит и здесь. В "жанровом отношении", то есть, если рассматривать каждый из канонов, вслед за М.М. Бахтиным, как речевой жанр, это, соответственно:
презентация действующих лиц,
публичное выступление,
curriculum vitae (жизнеописание),
поучение,
судебная процедура.
Такое устойчивое тяготение к традиционным речевым жанрам едва ли случайно для абсурдного мышления. Обычно поэты/писатели-абсурдисты действительно охотно пользуются готовыми, что называется, композиционными формами, уже известными читателю. Получается забавное явление: на теоретическом уровне способ приобщения к сообщению известен читателю заранее – это ли не "подпорка" абсурдному содержанию, то есть наполнению уже известной схемы? В сознании читателя схемы эти связываются с некоторым знакомым порядком развертывания сообщения, с планомерностью в подаче информации и т. д.
То, что "содержание", вкладываемое в такого рода готовые формы, стихийно, ничуть не мешает читателю воспринимать сами формы (а может быть, кстати, и помогает, превращая эти формы в "чистые формы", то есть формы, совершенно освобожденные от смысла). Так что акт коммуникации посредством текста складывается – хотя бы и внешне – весьма благополучно.
Иными словами, каноны суть одно из мощных средств акцентирования структуры – при так называемом плывущем содержании абсурдного произведения.
Кстати, в кэрроловской "Фантасмагории" (малоизвестном у нас произведении) тоже можно найти пример упорядоченной структуры канонического типа: я имею в виду то, что можно было бы назвать этическим сводом: "Maxims of Behaviour" – пять "правил хорошего тона" для призраков, о которых Привидение в деталях докладывает лирическому герою.
К вопросу о канонах нам придется еще вернуться – при анализе "Алисы в Стране Чудес" и "Алисы в Зазеркалье", где каноны еще более строги и традиционны.
Третий путь упорядочения того, что уже упорядочено, имеет отношение к, так сказать, наиболее внешней стороне "Охоты на Снарка", то есть к тому, что традиционно считается поверхностной структурой текста.
Перед нами, стало быть, стихотворное произведение, но опять-таки не просто стихотворное, а если угодно – подчеркнуто, или гипертрофированно, стихотворное. "Грамотнее", "литературнее" уже просто некуда: стихотворение представляет собой монотонно чередующиеся катрены – и от этого принципа структурирования Льюис Кэрролл не отступает ни единого раза. Каждое четверостишие – законченный грамматически, "смыслово" и интонационно период, отделяющийся от предшествующего и последующего периодов (в абсолютно подавляющем большинстве случаев) каким-либо "окончательным" знаком препинания: точкой, восклицательным или вопросительным знаком, то есть знаком, требующим после себя большой буквы – нового начала: прилив-отлив, как еще (!) одно, ритмико-структурное, средство структурализации текста.
Для большого текста такая поистине неутомимая строфичность не может быть ничем иным, как только приемом демонстрации порядка – причем порядка только и исключительно внешнего. Порядок этот поддерживается и однообразной для всего произведения рифмовкой – ААББ – при опять же абсолютном большинстве мужских рифм. В огромном количестве случаев рифмовка эта (видимо, все-таки "недостаточно очевидная" для Кэрролла!) подкрепляется еще и бесконечным количеством внутренних рифм (иногда "отменяющих" концевые).
Вот примеры:
"His intimate friends called him "Candle-ends",
"What's good of Mercator's North Poles and Equators…",
"So the Bellman would cry: and the crew would reply…",
"Other mapes are such shapes, with their islands and capes!",
"(so the crew would protest), that he's brought us the best…",
"He was thoughtful and grave – but the orders he gave…",
"When he cried: "Steer to starboard, but kep her head larboard"…",
"But the principal failing occured in the sailing"…
Вся эта совокупность примеров собрана лишь с одной странички – 83 – в "Topsy-Turvy World"!..