Откуда берутся небылицы про Грозный?
Запад пишет про Чеченскую Республику небылицы, это – безусловно. По крайней мере, читаешь австрийские или немецкие газеты – просто диву даешься!
В их представлении Чеченская Республика – это какой-то безграничный концлагерь, где непрерывно мучают и убивают людей.
Про то, что Чеченская Республика – это сейчас самый стабильный регион Кавказа, где нет бандитизма, в этом может убедиться каждый, купив билет Москва – Грозный.
Где, между прочим, на деньги главы республики строятся не только мечети, но и православные храмы. В православных регионах такого нет.
Пусть меня поправят, я не помню, то ли шесть, то ли семь православных церквей было заложено Рамзаном Кадыровым и уже построено, в том числе в русских станицах.
И сейчас вот они будут строить большой православный собор. Там была маленькая церковь Михаила Архангела, и есть она в Грозном, но сейчас будет большой православный собор в Грозном.
Есть специальная программа по возвращению русского населения и русскоязычного. Потому что, допустим, русские – это русские, а русскоязычные – это могут быть немцы, корейцы, армяне и так далее, которые тоже там жили, в Грозном, или хотят там работать сейчас.
Откуда же берутся эти небылицы в западных СМИ? Ну, западные журналисты в Грозный-то не ездят, понимаете? Они сидят в Москве в основном, многие в кабаках, и выслушивают мнения правозащитников, которые им рассказывают, и пишут потом.
Да, есть сложности, многовато, на мой взгляд, портретов Рамзана Ахматовича, хотя их уже меньше в два раза, чем было год назад. Многовато славословий, многовато маек с его портретом.
Мне здесь трудно судить, потому что я до конца не понимаю всех тонкостей чеченского характера и менталитета; для меня тут есть очевидный перебор просто стилистический.
Во всем остальном могу сказать, что даже те люди, которые не любят Кадырова, подтвердят, что разительные изменения в республике налицо.
Ну конечно, да, есть переборы. Я не понимаю, зачем так необходимы машины "порше" с номерами КРА, которые не являются результатом бизнес-деятельности той или иной финансовой группы, что было бы понятно, а явно принадлежат каким-то окологосударственным структурам.
Понимаю, что есть какие-то кавказские понты, но должен быть в ситуации, когда ты открыт перед всей страной и на тебя смотрит масса дружественных и недружественных глаз, какой-то элемент скромности все-таки. Понимаете?
Хотя в личной жизни Рамзан человек достаточно скромный и религиозный, между прочим. Очень религиозный. Здесь есть какие-то нюансы, которых я до конца не понимаю, но хочу в них еще разобраться.
Что касается всего остального, то даже оппоненты Рамзана не могут не признать, что республика восстановлена буквально из пепла.
А по бюджету, что их бюджет кормит… Знаете, смести огромный город с лица земли просто до основания и сейчас его восстановить почти полностью, а на месте, где еще стояли разрушенные дома, поставить заборы с номерами этих домов и с номерами улиц, показав, что здесь мы восстановим каждый дом, – это серьезно.
Что касается Запада. Запад не хочет, чтобы Россия излечилась от ельцинизма. Во времена ельцинизма бюджет Российской Федерации утверждался в Международном валютном фонде.
Все финансовые ресурсы Российской Федерации зависели от западных политиков. Даже не от инвесторов, а просто от политиков. С ельцинизмом было гораздо удобнее.
Восстановление Грозного – это дело не только чеченского народа, это дело всей России. Наше общее излечивание от общей страшной болезни 90-х годов, от ельцинизма, которым мы когда-то заболели.
Зачем нам ЕГЭ?
Учитель – это человек, который ведет своего ученика, который оценивает его знания, который за него отвечает, вкладывает в него душу свою. Ученик за десять лет учебы или за два года учебы, если это старшие классы, становится учителю родным человеком, если это нормальный учитель.
Мы же хотим учителей превратить просто в наемных работников, которые приходят и дают детям знания, читают лекции, а потом на ЕГЭ некие абстрактные дяди и тети будут оценивать знания этих ребят.
Считаю, это дополнительное унижение учительского сословия и профессии учителя. Учитель у нас понимался в традиции Ушинского, в традиции Макаренко – не самых плохих педагогических традициях в мире, прямо скажем, – как воспитатель, как воспитатель души, как воспитатель личности.
А превращение учителя в некоего технологического наблюдателя, который прочитал курс и отошел в сторону, а дальше другим передается судьба и жизнь ученика, это, конечно, очень соответствует либеральной концепции, в которой каждый сам за себя и каждый выживает как может.
Но это противоречит коренным началам нашего самосознания, которое воспитывалось в нас достаточно долго, в том числе и великой русской литературой.
ЕГЭ – это прежде всего дегуманизация учебного процесса. В нас постоянно утрамбовывают формат соответствия принципам так называемого Запада, который органически враждебен началам нашей жизни, духовным и человеческим.
ЕГЭ был создан потому, что определенная часть российской элиты тупо и упорно, подобно баранам, пытается ввести нашу страну в так называемое цивилизованное, как они говорят, человечество. То есть себя ввести.
Потому что, когда говорят "Россия должна стать частью Запада", имеется в виду, что они, члены их семей, их родственники, их прихлебатели и лакеи должны стать частью Запада. А вся остальная страна – она как бы не соответствует этим стандартам.
Это значит, что Рублевка должна стать частью Запада, европейского пространства, и они все законы делают под себя, под богатых.
Мальчики и девочки из сел в советское время поступали по спецнабору практически без экзаменов. У нас Московский университет и другие вузы были наполнены ребятами из сел, из дальних мест – из Сибири, с Кавказа, с Дальнего Востока.
Были рабфаки. Человек, отслуживший в армии, мог поступить практически без экзаменов в любой вуз. Сегодня люди после армии этого преимущества не имеют – сегодня все у нас упирается только в деньги.
Советская система образования была почти идеальная. Она обеспечивала социальную возможность в получении высшего образования для любых категорий населения. Для любых.
Она в целом гораздо лучше детей воспитывала и образовывала, потому что была нацелена на всестороннее гармоническое развитие личности, а не на просто технологическое обучение человека какому-то определенному навыку, как делает это современная система.
Вся эта реформа образования – инициатива узкой группы людей, которая, как всегда бывает с реформаторами, полагает себя светочами, понимающими мировые процессы. А Россию полагают такой отсталой, туповатой страной какого-то третьего или четвертого мира, которая нуждается в свете с Запада.
Слепое копирование западных образцов гибельно и унизительно для нашего национального самосознания. Оно для нас так же противоестественно, как многие Петровские реформы, и также насилием прививается на нашей почве.
Зачем нам День России?
День России… В чем парадокс этого праздника – Дня России 12 июня? Дело в том, что никогда в истории человечества ни один журналист, ни один философ, ни один мыслитель, ни один историк, ни один политический деятель, ни один религиозный деятель, никто, никогда, ни один даже юморист не грезили о стране под названием "Российская Федерация".
Сама возможность возникновения Российской Федерации на обломках империи воспринималась как историческая травма, как трагедия, как крушение исторических надежд и чаяний того народа, который провозгласил себя строителем державы.
Наверное, это правильно. Только надо трезво понимать, что радоваться тут нечему. 12 июня – это не день радости, праздника и гульбы.
Это, скорее всего, день осмысления ответа на гамлетовский вопрос: откуда мы пришли, куда свой путь вершим?
У нас за пределами нашей страны осталась большая часть населения – я не только русских имею в виду, – которая считает своей родиной Россию, но почему-то вынуждена жить во всех этих новых странах.
Уверяю вас, что по всему Советскому Союзу, если еще пару лет назад провести опрос, да и сейчас еще это во многом так, многие по-прежнему скажут: да, да, да, хотим быть вместе! Хотим!
Население Средней Азии не поняло, например, почему его бросили во власть каких-то тираний, вместо того чтобы быть частью большой современной страны, где жители горного кишлака могут поступить в университет, в институт, стать врачом, инженером или ученым.
А сейчас они должны максимум – торговать помидорами или арбузами, называться гастарбайтером и, опасаясь скинхедов, тайком подметать московские улицы. Они просто не поняли – почему?
Зимой мы проехали со съемочной группой от Ташкента до Термеза – мы ехали в Афганистан.
И вот в кишлаках останавливаешься, и плохо говорящие уже по-русски молодые узбеки говорят нам: о, Советский Союз! Советский Союз – когда?
Но, как сказал один политик, у того, кто не жалеет о распаде Советского Союза, нет сердца, а у того, кто мечтает о его восстановлении, нет разума. Так или иначе, 12 июня – это день страшной исторической травмы.
И еще о соотечественниках. Когда мы говорим о России, почему-то у нас всегда считается, что 25 миллионов русских оказалось за пределами России.
Уверяю вас, что большая часть узбеков, киргизов, грузин, армян, украинцев, белорусов и даже, думаю, часть прибалтов готовы были бы считать Россию своей родиной, а себя считать россиянами.
Есть сейчас и такая коллизия. Со времен Кавказской войны в Турции и на Ближнем Востоке живет порядка 2,5 миллиона черкесов.