Верховный канцлер окидывает тебя взглядом с намеком на улыбку и едва заметно, но одобрительно кивает, и для тебя эти крошечные дружеские искры, в которых нет ничего особенного, приносят тепло и облегчение и прогоняют ужас, который драконьей хваткой сжимает сердце.
Забудь, что ты пойман. И ты, и Оби-Ван уже попадали в плен раньше. Забудь о неисправном корабле, забудь о дроидах, убивающих джедаев, ты встречал и худшее. Забудь о генерале Гривусе. Что он по сравнению с Дуку? Он даже не умеет направлять Силу.
А здесь и сейчас ты идешь между двумя лучшими друзьями твоей жизни, а спину тебе прикрывает друг-дроид.
Ты идешь победить в Войне клонов.
То, что ты совершил, — то, что произошло в генеральских апартаментах и, что гораздо важнее, почему это произошло, — все сгорит в атмосфере Корусканта вместе с обезглавленным телом Дуку. Это уже как будто случилось с кем-то другим, словно ты был кем-то другим, пока дрался с графом. И именно тот, другой, человек с реактором вместо сердца и разумом, холодным, как поверхность мертвой звезды, отражался в открытых невидящих глазах Дуку.
И ко времени, когда то, что осталось от башни, ударится о корку города толщиной в километры — поверхность Корусканта, — те мертвые глаза сгорят без остатка и дракон сгорит вместе с ними.
А ты впервые за всю свою жизнь станешь по-настоящему свободным.
Вот каково чувствовать себя Анакином Скайуокером.
На данный момент.
Глава 7
ОБИ-ВАН И АНАКИН
(ПРОДОЛЖЕНИЕ)
А вот Оби-Ван на свету. Когда его вталкивают на мостик вместе с Анакином и канцлером Палпатином, ему нет необходимости озираться по сторонам, оглядываться на ряды пультов, за которыми суетятся пугливые неймодианцы. Ему не приходится поворачивать голову, чтобы пересчитать дройдеков и супердроидов, или оценивать позицию, которую заняли роботы-телохранители. Он не заботится поднимать голову, чтобы встретиться взглядом с холодными желтыми глазами, которые следят за ним сквозь прорези маски-черепа из армопласта. Ему даже не нужно тянуться к Великой силе. Великая сила уже течет сквозь него. Захлестывает его, плещется вокруг, как будто он окунается в кристально-чистый водопад, затерянный в далеких зеленых закоулках влажной сельвы. Когда он открывается искрящемуся потоку, тот течет сквозь него без малейшего вмешательства воли и желания. Та часть матрицы, которая называет себя Оби-Ваном Кеноби, не более чем легкая рябь, маленький водоворот в бездонном омуте.
Присутствуют и другие фрагменты; здесь нет ничего, что не было бы его частью, он — царапины на боках Р2-Д2 и оборванный подол одежд канцлера, паутинка трещин на транспаристиловои панели и огромные космические корабли, что до сих пор ведут бой по ту сторону иллюминатора.
Потому что все это — часть Великой силы.
Облако, которое десятилетиями чернило сверкающую паутину, необъяснимо рассеивается, и внутри себя он находит прозрачную ясность, которую помнит со школьной поры в Храме, когда Великая сила была чиста, непорочна и идеальна. Как будто тьма поглотила саму себя, подарив мгновение чистоты, вернув силу света; он не знает почему, но не способен на удивление. В Великой силе не существует вопросов.
Почему — не имеет значения, оно — эхо прошлого или шепот из будущего. Все, что значимо на данный миг — что, где и кто.
Он — все шестнадцать супердроидов с отражающей выстрелы оболочкой, вооруженных тяжелыми бластерами. Он — их бластеры, он — их мишени. Он — все восемь разрушителей, ожидающих с электронным терпением в коконах защитных полей. И оба телохранителя — тоже — он, как и каждый из трясущихся, словно желе, неймодиан-цев. Он — их одежда, их башмаки, каждая капля жидкости, которая омывает их для поддержания внутренней температуры. Он — наручники на запястьях пленников, шест в руке телохранителя.
Он — оба лазерных меча, которые передает Гривусу второй дроид.
Он — сам генерал.
Он — дюраниумные ребра генерала. Он — удары чужеродного сердца, поток кислорода, нагнетаемый в вены.