Николай Алл - Русская поэзия Китая: Антология стр 34.

"Как хорошо в борьбе с судьбою многоликой…"

Как хорошо в борьбе с судьбою многоликой,
Разыскивая счастья бледный след,
Почувствовать, что льется в душу тихо
Воспоминаний золотистый свет…

Любимый уголок под липой шелестящей.
Скамейка. Запах меда и травы.
Весенний полдень празднично звенящий.
Разноголосье птичье средь листвы.

В час предвечерний - стол, накрытый на балконе,
Уют родной, незыблемый, простой…
В небесном розовеющем хитоне
Последний луч заката золотой.

И мамино лицо над Книгой небольшою,
Слова о Том, Кто умер на кресте,
И девочка с взволнованной душою,
И радость слез, и звезды в высоте…

СУМЕРКИ

Предвечерняя прохлада.
Легкий бег минут.
Засыпающего сада
Ласковый уют…

Сквозь туман воспоминаний
Улетевших лет -
Исполнявшихся желаний
Золотистый свет.

Отсверкавшие зарницы
Отгремевших гроз…
Пожелтевшие страницы,
Капли чистых слез…

Купол неба темно-синий.
Ветер. Облака.
Отцветающих глициний
Нежная тоска.

ИЗ ОКНА ПОЕЗДА

Провода… Суетливые стайки
Воробьев облепили их.
Мимо быстро бегут лужайки…
Не лужайки - яркий цветник!

Мне ковер их нетронуто пестрый
Оставлять за собою жаль,
Две березки, сиротки-сестры,
Обнимаясь, делят печаль.

В синь густую, к небесному своду
Дым стремится из труб лачуг.
Сопки кружатся в хороводе,
Тесно ставши плечом к плечу.

Рельсы вдаль торопливо уходят.
Солнце на небе - птица-Жар.
Под корзинами гнется ходя -
Тащит овощи на базар…

РАДОСТЬ СНЕЖНАЯ

Солнце только для декорации
Распустилось в эмали синей;
Лег на ветви голой акации,
Словно облако, легкий иней.

Мы сегодня с тобою молоды,
Очень дружны и очень нежны.
Дышим острым бодрящим холодом.
День прищурился в смехе снежном.

Как бела, как нарядна улица.
Как блестят тротуары, крыши!
Нет, сегодня не надо хмуриться -
Радость песню слагает. Слышишь?

Дышим ясным звенящим холодом…
В неизвестность бежит дорога…
Мы с тобою еще так молоды.
Жизнь должна нам еще так много!..

ЛЕТО

Ветер, взметнувшись стремительной птицей,
Зноем полуденным дышит.
Тополи чисто метут черепицы -
Бьются ветвями о крыши.

Белое облако плавает в небе -
В аквамариновой краске.
Яркою стрелкою тянется стебель
К жизни и к солнечной ласке.

В воздухе туго натянуты струны,
Радости в песне их много…
Кто-то прекрасный, веселый и юный
Бродит, смеясь, по дорогам.

УТРО

Ясно сердце, ясен ум.
Это утро, солнце это
Разогнали ярким светом
Хмару темных, трудных дум.

Воздух счастьем напоен,
Небо сине, а оттуда
(Это чудо, это чудо!)
Льется тихий перезвон.

Нежность, радость, счастье, взлет,
Как мы веселы и смелы!
Вверх взгляни - кораблик белый, -
Плавно облако плывет.

А от первого листа
Пахнет… чем же? Память, память!
Пахнет горько… над домами
Даль прозрачна и чиста.

Чертит утро светлый круг…
Жизнь - стремительное скерцо.
Ясны мысли, ясно сердце,
Улыбнись мне, милый друг!

ЗИМНЕЙ НОЧЬЮ

Ни о вражде, ни о тревожных снах,
Ни о борьбе, ни о глазах усталых
Не думать. Позабыть… Ночь так ясна.
Сверкают звезд холодные кристаллы.

Идти в морозной острой тишине;
Душой свободной, чувствами простыми
Приветствовать огонь в чужом окне,
Чужую жизнь за стеклами двойными.

Обиды ветру зимнему отдать
Иль схоронить их под порошей белой.
Минувший день без гнева вспоминать,
Грядущий - ожидать с улыбкой смелой.

АРСЕНИЙ НЕСМЕЛОВ

В КИТАЕ

Арсений Несмелов

Узкие окна. Фонарика
Продолговатый лимон,
Выжженный в мреющем паре - как
Вызолоченное клеймо.

Думаешь: тщательно вырисуй
Загнутых кровель углы,
Звезд лиловатые ирисы,
Синее марево мглы.

Небо… Не медными грудами
Над перевалом веков -
Храм с девятнадцатью буддами
Медленных облаков.

ГРЯДА

Щетина зеленого лука
На серой иссохшей гряде.
Степные просторы, да скука,
Да пыльная скука везде…

Вращает колеса колодца
Слепой и покорный ишак,
И влага о борозду бьется,
Сухою землею шурша.

И льется по грядам ленивой
Струей ледяная вода -
Не даст ни растения нива
Без каторжного труда.

Китаец, до пояса голый.
Из бронзы загара литой,
Не дружит с усмешкой веселой.
Не любит беседы пустой.

Уронит гортанное слово
И вновь молчалив и согбен -
Работы, заботы суровой
Влекущий, магический плен.

Гряда, частокол да мотыга,
Всю душу в родную гряду!
Влекущее, сладкое иго.
Которого я не найду!

ИЗ КИТАЙСКОГО АЛЬБОМА

I

Ворота. Пес. Прочавкали подковы,
И замер скрип смыкающихся створ…
Какой глухой, какой средневековый
Китайский этот постоялый двор.

За ним - поля. Кумирня, кукуруза…
А в стороне от глинобитных стен,
На тонкой жерди, точно для антенн,
Отрубленная голова хунхуза.

II

Я проснулся в третьем часу,
Ночь была глубока, как яма.
Выли псы. И, внимая псу,
Той звериной тоске упрямой, -

Сжалось сердце. Ему невмочь,
Не под силу ни сон, ни бденье!..
И плескалась о стекла ночь
Небывалого наводненья.

III

Кожа черная с синевой.
Лоб и щеки до глянца сухи.
На открытых глазах его
Копошились желтые мухи…

Но угроза была у губ,
В их извилистой нитке серой,
И шептал любопытным труп:
"Берегитесь!.. Пришла холера".

"Свою страну, страну судьбы лихой…"

Свою страну, страну судьбы лихой,
Я вспоминаю лишь литературно:
Какой-то Райский и какой-то Хорь;
Саводников кладбищенские урны!

И Вера - восхитительный "Обрыв",
Бескрылая, утратившая силу.
И может быть, ребенком полюбив.
Еще я вспомню дьякона Ахиллу.

Конечно, список может быть длинней,
Но суть не в нем: я думаю, робея, -
В живой стране, в России этих дней,
Нету меня родного, как в Бомбее!

Не получить мне с родины письма
С простым, коротким: "Возвращайся, милый!"
Разрублена последняя тесьма.
Ее концы разъединили - мили.

Не удивительно ли: страна -
В песках пустыни, что легли за нами, -
Как скользкая игла обронена,
Потеряна, как драгоценный камень!

Уже печаль и та едва живет,
Отчалил в синь ее безмолвный облак,
И от страны, меня отвергшей, вот -
Один пустой литературный облик.

ПЕРЕХОДЯ ГРАНИЦУ

Пусть дней немало вместе пройдено,
Но вот - не нужен я и чужд,
Ведь вы же женщина - о, Родина! -
И следовательно, к чему ж.

Все то, что сердцем в злобе брошено,
Что высказано сгоряча:
Мы расстаемся по-хорошему,
Чтоб никогда не докучать

Друг другу больше. Все, что нажито,
Оставлю вам, долги простив, -
Вам эти пастбища и пажити,
А мне просторы и пути,

Да ваш язык. Не знаю лучшего
Для сквернословий и молитв,
Он, изумительный, - от Тютчева
До Маяковского велик.

Но комплименты здесь уместны ли,
Лишь вежливость, лишь холодок
Усмешки, - выдержка чудесная
Вот этих выверенных строк.

Иду. Над порослью - вечернее
Пустое небо цвета льда.
И вот со вздохом облегчения:
"Прощайте, знаю: навсегда!"

НОЧЬЮ

Я сегодня молодость оплакал,
Спутнику ночному говоря:
"Если и становится на якорь
Юность, так непрочны якоря

У нее: не брать с собой посуду
И детей, завернутых в ватин…
Молодость уходит отовсюду,
Ничего с собой не захватив.

Верности насиженному месту,
Жалости к нажитому добру -
Нет у юных. Глупую невесту
Позабудут и слезу утрут

Поутру. И выглянут в окошко.
Станция. Решительный гудок.
Хобот водокачки. Будка. Кошка.
И сигнал прощания - платок.

Не тебе! Тебя никто не кличет.
Слез тебе вослед - еще не льют:
Молодость уходит за добычей,
Покидая родину свою!.."

Спутник слушал, возражать готовый.
Рассветало. Колокол заныл.
И китайский ветер непутевый
По пустому городу бродил.

ПРИКОСНОВЕНИЯ

Была похожа на тяжелый гроб
Большая лодка, и китаец греб,
И весла мерно погружались в воду…

И ночь висела, и была она,
Беззвездная, безвыходно черна
И обещала дождь и непогоду.

Слепой фонарь качался на корме -
Живая точка в безысходной тьме,
Дрожащий свет, беспомощный и нищий…

Крутились волны, и неслась река,
И слышал я, как мчались облака,
Как медленно поскрипывало днище.