Вокруг кумирни молчаливой
Росли платаны, бамбуки,
И ветер солнечный под ивой
Лениво шевелил ростки;
Порою веяло сиренью
И легким ароматом роз,
И все кругом, в тени мимоз,
Сдавалось горнему смиренью.
Как будто бы Господний Дух
Струился сквозь листву лучами
И реющею тайной двух
Роднил кумирню с небесами;
Как будто луч одушевлен
И полн неизреченной славы,
И Царство неземной державы
Как будто возвещает он.В прозрачный час, когда светило
Пронзало голубой эфир
И знойно с высоты струило
Потоки золотых рапир;
В тот час, когда в сознаньи новом
Для жизни пробуждался мир
И животворный эликсир
В сердцах преображался Словом -
Монах молитвой вековой
Творил обет с душою мирной,
И дерево своей листвой
Склонялось тихо над кумирней,
А ветер, устремляясь ввысь,
Молитву уносил на небо
И очарованное небо
Лазурью одевало высь.До полудня монах забытый
Пред бронзой Гаотамы пел;
Он пел о мощи Божьей свиты,
О благости Господних дел,
О том, что светел мир незримый.
Что в час последнего суда
Утихнет грешная вражда
И заликуют серафимы.
Его великие слова
В святой тиши не умирали:
О, нет, ловила их молва
Сквозь двери сердца в час печали!
Слова великие его,
Летая в океане духа,
Касалися святого слуха
Уверовавших в Божество.Да, чудно вырастали Братства
Во всех концах седой земли,
И гнет разврата и богатства
Затмить лампады не могли;
Неуловимыми путями
Святая близится пора,
И солнце нового утра
Горит духовными лучами!
Ничто не остановит их,
Избранников Креста и Слова,
Победоносен Божий Стих,
И день восторжествует снова!
Ни блеск церковных куполов,
Ни стоны смерти и мучений,
Ни гордый возглас лжеучений
Не затемнят Господних Слов!Смотри: лишь осень наступила,
Лишь пожелтел покров ветвей,
Лишь снова солнечная сила
Для отдыха своих лучей
Легла на пасмурные тучи -
К холму явился гордый гость:
Великий Инквизитор! Злость
Промчалася молвой летучей
По всем окрестным деревням:
"Католик хочет на вершине
Построить золотистый Храм.
Католик бродит по долине!
На холм возносит он гранит!
С рабочими пришел ученый,
И скоро купол золоченый
Вонзится царственно в зенит!"О, славный холм! Ты волей Рока
Два храма мирно приютил:
Внизу, у ног - алтарь Востока,
Вверху - твердыня чуждых сил!
Один вознесся горделиво,
Горя короной золотой;
Другой, и кроткий, и простой,
В листве покоится стыдливо.
Один - бедняк, другой - богат
И смотрит гордо в глубь вселенной;
Один, как милосердный Брат,
Другой - Наставник Дерзновенный!
Вверху - блестит, звенят слова,
Но веет строгостью мороза;
Внизу - тепло, растет мимоза
И вечно юная трава……Промчался век. Вокруг кумирни
Все так же тихо. Как тогда,
Несется к небу голос мирный;
В канале плещется вода.
Другой монах другого века
Поет, что дед его певал,
И так же радостен хорал
Надежд святого человека.
Лишь розы будто бы нежней.
Лишь тень прозрачней и живее,
И ветер кажется дружней,
Отрадной ласковостью вея.
Как будто ясный небосклон
Спустился ближе к ветхой крыше,
И льется звонче, льется выше
Весенний птичий перезвон!Но что чернеет за оградой?
Большие глыбы здесь и там
Лежат разрушенной громадой.
Прижавшись к вековым стволам!
Кто их занес сюда? Откуда?
Где возвышалися они?
В какой стране, в какие дни
К зениту возносилась груда?
Вот здесь, под саваном теней,
Лежат, блистая позолотой,
Осколки сброшенных камней
И утварь мастерской работы;
А дальше - статуи лежат
И колокол блистает гладкий,
И все - лишь жалкие остатки
Когда-то царственных громад.Печален был рассказ монаха.
Он молвил: "Раньше на горе,
Не чуя перед Буддой страха,
Католик жил в монастыре.
Он нас топтал. Да, но однажды
Раздался ночью страшный гром,
И почва затряслась. Потом
Огонь небес ударил дважды,
И глыбы сокрушенных груд
Мгновенно сорвались с вершины
И, сталкиваясь там и тут,
Скатились с грохотом в долины.
Как видишь, наш любимый храм,
В ту полночь не задели груды,
И мы, как встарь, пред ликом Будды
Возносим славу Небесам!"1930
Шанхай
ПРОСТРАНСТВО
Смотри, как в немом пространстве
Веленьем вселенской игры
Парят в золотом убранстве
Сияющие миры.Мы думали долго и много
О них, наполняющих взор,
И стала ясна нам дорога,
Ведущая в звездный простор.Но грозную бездну простора
Скажи, кто из смертных постиг,
Кто светом свободного взора
В начало пространства проник,Кто понял бездонность свободы
Торжественной пустоты,
Извечную дивную оду
Безгранной тишайшей мечты?Простора надзвездная вечность,
Что может быть вне тебя?
Обнявшей и бесконечность,
И атомы бытия?Не Ты ли, как Знак Искомый,
Без Имени, без Числа,
От века нам тайно знакомый,
Но скрытый от взоров зла?Не Ты ли, о Вездесущий,
Просторам пустоты
Вещаешь о правде сущей,
Чье вечное Имя - Ты.
СТАНСЫ
Не говори, молчи… Души твоей больной
Ничто, ничто уже не успокоит, -
В ней ночь и мрак, в ней черный ветер воет
И месть клокочет тайною мечтой.Все то, чем жил, что радовало око,
Поругано, изъедено червем;
Ты сир и наг, но, как полночный гром,
Ты носишь мощь невидимого Рока.Пусть все вокруг - тлетворный мир теней,
Пусть жизнь черна и в сердце - черный холод.
Пусть… Для тебя святыней стали голод
И этот мрак, который дня светлей!Гори, душа; пылай в огне боренья,
Отчаяньем и мукою пылай,
Я верую, я знаю - будет Рай,
И смертию свершится воскресенье!
ОНА
В мгновенья золотой печали,
В пустынной тишине ночей
Твой светлый образ рисовали
Мне духи юности моей.Ты мне являлась из тумана,
Как заколдованная лань,
Ты приносила без обмана
Свою таинственную дань:И в сердце проносились зовы,
И видел я тогда душой
Чистейший храм святыни новой,
Святейший лик любви земной.Но вот проходит жизнь земная,
Тоска, как червь, съедает грудь.
Ты не явилась мне, родная,
И я один свершаю путь.В мгновенья золотой печали,
В пустынной тишине ночей
Зачем так ласково звучали
Призывы красоты твоей?Зачем, явив святую милость,
Зачем, блеснув в лучах огня,
Ты не пришла, не воплотилась
Для чар земного бытия?Тоска, как червь, съедает душу,
Слеза спадает в пустоту,
Но образ твой я не разрушу,
Как не разрушишь ты мечту!
СТАРЫЙ ДОМ
Четверть века прошло вне родного крыльца,
И вот возвращаюсь я в домик отца;Но отца уже нет, мать давно умерла,
И сестра, что постарше, - та тоже ушла.Вот некогда малая наша сосна;
Как мачта, теперь величава она.Не знала она ни потерь, ни тревог,
Ее не ломали ни мысли, ни рок -Лишь ветер ее мимоходом ласкал
И стройные ветви безмолвно качал;Вот старый ручей, что журчал под окном,
Все так же журчит он - кто знает, о чем?И месяц восходит, над крышей родной
Все так же, все так же, как юной порой.Все так же земля вековая живет,
Все тот же над домом ночной небосвод,И ты лишь, бездомное сердце мое,
Не то, чем ты было, - не то, друг, не то!Того, кто здесь жил, кто с тобою делил
Надежды и сны чуть проснувшихся сил,Здесь нет уж давно! И не встретишь ты их
Никогда, никогда в этом мире живых!Только вот - на стене - вижу строчки, черты.
Это ты ли, сестра, записала мечты?Вот и все, что осталось под крышей родной
От тех, кто ушел невозвратной тропой, -И боль разрывает тебя на куски,
И руки покрепче сжимают виски,И мысли, как дождик осенней порой,
Стучатся, щемят безысходной тоской.Не надо, не надо! Не думай, молчи -
Зажжешь ли ты думой огарок свечи?Нет, сердцу лишь сердце расскажет опять -
О том, что наш разум не может понять,Лишь сердце тишайшей волною любви
Настигнет ушедшие звуки земли;И люди, и мысли, и дни, и века
Уйдут в быстротечность, как сон, как река,И ты лишь, святая земная любовь,
Лишь ты, в некой тайне рождаясь все вновь,Утешишь, поймешь, окрылишь тишиной,
Прозрачной, как небо, нежнейшей слезой,И жизнь, славословя твой тихий полет,
Над смертью, над смертью тебя вознесет!1947
Моканшан, Китай
ЕЛЕНА ДАЛЬ
ПИСЬМО ИЗ АФРИКИ
Из Африки письмо я получила.
Знакомый почерк - юношеских лет
Подруга пишет: "С царственного Нила
Я запоздалый шлю тебе привет!Я - замужем. Живу неплохо с мужем.
Четвертый год - в тропической жаре!
Но ничего, здоровы и не тужим -
Не вреден климат нашей детворе.Детишек двое - крепыши! Людмиле
Четвертый год, а Игорю шестой…
Ах, где мы только с ними ни бродили,
Пока попали в уголок живой!