Нешкович встретил меня не без приветливости. Он разъяснил иллюзорность миллионов "в особенности теперь, когда мы захватили печатный станок". После этого он вздохнул и с укоризной посмотрел на меня, явственно не желая относиться ко мне как к представителю державы, пришедшему договариваться в другую державу. "Молодой человек, так к чему же все это, молодой человек, - говорил он грустно. - Ну, напечатаем вам бумажек, сколько нужно. Главное, Сталин сказал: "Наш советский рубль не должен обесцениваться! Диалектика!" ".
Митра Митрович , будущий сербский министр просвещения (тогда она еще ходила в военных брюках лыжного покроя), со смешливой обидой рассказывала мне о буйствах красноармейцев: "Танкист, полный подходит ко мне и предлагает: "Ну, черная, пойдем, что ли"".
Нешкович оживился, вспомнил, как высадили из автомашины замнача ОЗНА потом улыбнулся: "Что говорить о пустяках? Наша Красная Армия пришла в Белград".
О том, как часто диалектика расходилась с материализмом, свидетельствует не только пример Владо Зечевича, православного попа, четника , ставшего первым минвнуделом Югославии. Зечевич, кажется, - поп коммуноидного вольтерьянского пошиба. Приведу более убедительный пример.
Утром, в дни боев за Белград, я, усталый, возвращался с передовой на свою городскую квартиру. Было совсем светло. Улица быстро заполнялась толпой - удивительной, храбрейшей в мире, белградской толпой, рукоплескавшей дневным штурмам в двухстах метрах от штурма. На углу дорогу преграждало скопление возбужденно споривших жителей. Я подошел поближе. В центре стояли восемь фрицев - голых, дрожавших на октябрьском морозце. Зеленая их одежда поспешно напяливалась на члены партизан-пролетеров. Говорят, что в пролетарском корпусе, этой гвардии Тито, двадцать процентов солдат не имели никакой обуви. Удостоверяю, что два-три процента корпуса не имели и штанов и прикрывали стыд шинелью. Партизаны вежливо объяснили мне, что фрицы - пленные, сейчас их отведут в переулок и пристрелят. Толпа деловито одобряла солдат.
Я отнял фрицев. Им вернули одежду, что привело к почти полному обнажению их обидчиков. Затем мы все вместе отправились в штаб - разбираться. Штаб оказался штабом городской бригады ОЗНА. С первой же минуты меня поразил начальник. Его называли "отец". Когда мы остались наедине, он рассказал мне, что был православным священником. Коммунист. В партизанах три года - "старый борец". Я заговорил с ним, как с расстригой. Он насупился. Нет, Христос в душе моей. Война кончится, и я вернусь к рясе.
"Отцу" было более сорока лет. Он был почти красив - с недостриженной гривкой, с профилем иконного святого - македонского, цыганского или армянского. В движениях его поблескивала храмовая плавность. Под черными бровями мерцали глаза фанатика.
Говорят, он был известен жестокостью. По-видимому, спасенным мною фрицам пришлось раздеться еще раз.
Четники
В ноябре я прожил неделю в Горнем Милановаце - пять километров от Равной Горы - лесной столицы Дражи . Три года Милановац был явочным местом четников - полулегальным - на глазах у смирной немецкой комендатуры. В ноябре 1944 года местные девушки еще крепко помнили молодых дражевских поручиков. Из двух госпиталей в русском постоянно толпились добровольные сестры, среди них двадцатилетняя дочка Дражи. Партизанский госпиталь вербовал девушек силой.
Обаяние национальной династии, семнадцати лет юноши Петра , чистая сербскость в противовес партизанскому интернационализму долго поддерживали тление четнического движения. Во всем оно было полярной противоположностью партизанам: аттантизм и немедленный бой; сословие рабочих и студентов и сословие стражников и офицеров; ни одного югославского генерала в Главном штабе - и "вся" военно-бюрократическая Югославия на Равной Горе; наконец, вылощенность элегантных офицеров и вшивая голь партизанщины. Королевская корона на бараньей папахе столкнулась с пятиконечной звездой на фригийских шапчонках коммунистов.
Несомненно, четники - либо значительная их часть - стремились поддержать Красную Армию, завоевав тем самым место в будущей Югославии. В разведроте 98-й стрелковой дивизии я застал четырех немцев и подбитого американского авиатора. Их передали четники. За неделю до этого корпус капитана Раковича встрял в бой нашего батальона с окружавшими его немцами и фактически спас этот батальон от уничтожения. Несколько дней оперативный и разведывательный отделы штаба дивизии поддерживали связь с четническим штабом, получая у него сводки. Партизаны реагировали на это ожесточенными протестами. Однажды, когда к комдиву 93-й полковнику Салычеву приехали два четнических офицера, присутствовавший при этом подполковник, комдив 23-й партизанской дивизии в упор пристрелил обоих, без объяснений, при молчаливом неодобрении нашего штаба. Однажды четники конвоировали пленных немцев - человек триста - к нашим разведчикам. Партизанская засада открыла огонь и по немцам, и по конвою. Стража разбежалась, немцы также исчезли в горах.
Отношение наших людей (93-й дивизии) к четникам было удивительно благожелательным. Комбаты справедливо полагали, что при шестидесяти активных штыках в батальоне следует принимать помощь у кого угодно, - и принимали. Общее отношение к партизанским расправам было неодобрительным, хотя все смутно понимали, что это - линия также и нашего большого начальства. Вскоре пришли указания Военного Совета. Оставленные без внимания четники Раковича подумали и ушли на Юг - к англичанам, высадившимся в Греции.
Особое, чисто сербское, православное русофильство было чрезвычайно распространено в четнических низах. Ориентация на единоверную Россию им, националистам, казалась естественней любви к заморским англо-саксам. Вряд ли Драже удалось бы повернуть против нас свое войско. В официальных документах он солидаризировался с Красной Армией. Мне передали воззвание, подписанное четническим комендантом Белой Церкви, известным вешателем. Оно ставило "войско" под Главнокомандование Красной Армии, в связи с ее приближением. Следовали лозунги типа: "Да здравствует король!". "Да здравствует СССР!".
Со стороны партизанского командования наблюдалось стремление наговорить на четников пакостей побольше - в особенности по линии их отношения к России.
Итог: четников выжили и выбросили.