И отдав ладонь хрустальной ласке,
Может быть, поймёт она сквозь годы
Принца, задержавшегося в сказке…
2004
"Не говори о женщине: мила́…"
О. Б-ой
Не говори о женщине: мила́, -
В мечтах своих она всегда красива.
О многом ли она тебя просила?
Но этого признания – ждала…
Не говори о женщине: мила́, -
Есть в этом слове тайная небрежность.
Свою любовь, и ласковость, и нежность
Она тебе навеки отдала.
Не говори о женщине: мила́, -
Атавистичен комплекс превосходства.
Пусть о́тдал Бог мужчине первородство,
Продлить твой род лишь женщина могла.
Не говори о женщине: мила́, -
Но назови её своею милой.
Она тебе заранее простила
Неловкость слов и грустные дела.
И если в час предчувствия заката
Ты умиротворен и грусть твоя светла,
То это вопреки тому, что ты когда-то
О женщине своей сказал: она мила́…
Не говори о женщине: мила́, -
Но назови ее своею милой,
Любимой, упоительно красивой -
Ведь этих слов она всегда ждала.
И только этих слов она всю жизнь ждала…
1988
Пью твой воздух – не напьюсь
(Шлягер)
Vana Tallinn -
Серый камень, жёлтый лист.
Vana Tallinn -
Алый пламень черепиц.
Vana Tallinn -
Твой булыжник крутобо́к,
Ты – Вышгород,
Ты в душе моей – высок.
В эту осень
Ты мне даришь только день,
Твоих сосен
На меня ложится тень,
Твои стены,
Как ладони, надо мной.
Неизменным
Да пребудет облик твой:
Башни конус,
Островерхий силуэт,
Старый Томас,
Дух преданий и легенд,
Паутина
Узких улочек твоих
И пати́на
Тонких шпилей вековых.
Опоённый,
Пью твой воздух – не напьюсь.
Все фронтоны
Твои знаю наизусть.
Твоей сказкой
Я пленяюсь, как дитя.
Ты так ласков -
Мне так трудно без тебя!…
Твои шпили
Мне звенят: дружок, пора!…
Город милый,
Не бродить мне до утра.
Дым вокзальный
Тает, тает за спиной.
Vana Tallinn -
Я беру тебя с собой…
Vana Tallinn -
Серый камень, жёлтый лист.
Vana Tallinn -
Алый пламень черепиц.
Vana Tallinn -
Мое детство, моя новь.
Vana Tallinn -
Ты – моя любовь…
1986
Звон серебряный – венчальный
(Вальс)
Пусть серебряный звон
Освещает су́дьбы.
Льёт высокий амвон
Истину и свет.
Не прижизненный сон
Ей судили судьи,
И блаженный покой -
Не её сюжет.
Заведут чехарду
Гены окаянные -
Если только в виду
Не иметь судьбы́.
Из Москвы наведу
Юношу с окраины
Ехать в Питер, в бреду,
В чаяньи гульбы.
Где случится и как -
Не понять заранее.
Невка Малая – знак
Им не подаёт.
Но юлою – пятак -
Имитатор знания,
По асфальту кружа,
На орла падёт.
Льёт высокий амвон
Истину на каждого:
Не прижизненный сон,
Не покой храня,
Про серебряный звон
Надо помнить, граждане,
До конца, навсегда, -
С нынешнего дня…
2002
Китайская фарфоровая чашка
(Романс)
Кольцами льются незлые ручные драконы -
по чашке -
Синие с золотом
символы счастья Востока.
Это Конька-Горбунка
просто братья-близняшки,
И различать их, поверь мне,
пустая морока.
Ну-ка, поймай – злато-гри…, огне-ды… -
с золотыми крыла́ми
И полети по прозрачным и хрупким
просторам фольклора -
Все предсказания детства
и всё, что не сбудется с нами, -
Всё ты увидишь
сквозь синюю дымку фарфора.
Я отдаю тебе
хрупкое, синее с золотом чудо,
Нежное чудо -
в немом церемонном поклоне.
Чувствуешь? Про́житой жизни тепло,
неизвестно откуда,
Льётся и льётся,
и ласково греет ладони.
И ничего, не беда, не грусти,
что у жизни законы
Вовсе не те, что у сказок -
и необратимы.
В детство вернут нас
незлые ручные драконы
Вместе с Коньком-Горбунком -
ведь они – побратимы.
1997
Янь – Инь
(Романс)
Янь-Инь. Янь-Инь -
Серебристый дар Валдая.
Янь-Инь, Янь-Инь -
Колокольчик на дуге.
Янь-Инь, Янь-Инь -
Тройка, тройка удалая,
Янь-Инь, Янь-Инь -
В лунном снежном серебре.
Янь-Инь, Янь-Инь -
Скатерть ломкая сияет,
Янь-Инь, Янь-Инь -
Два куверта на столе.
Янь-Инь, Янь-Инь -
Свечи инеем мерцают
Янь-Инь, Янь-Инь -
На столовом серебре.
Янь-Инь, Янь-Инь -
В белопенном одеянье,
Янь-Инь, Янь-Инь -
В белопенных простынях…
Янь-Инь, Янь-Инь -
В изголовии сиянье
Янь-Инь, Янь-Инь -
Белой розы в хрусталях.
Янь-Инь, Янь-Инь -
Серебрятся в лунном свете
Янь-Инь, Янь-Инь -
Все узоры на окне.
Янь-Инь, Янь-Инь -
Пляшут блики на паркете,
Янь-Инь, Янь-Инь -
Пляшут тени на стене.
Янь-Инь, Янь-Инь -
И последнее свивает
Янь-Инь, Янь-Инь -
Сон объятье на заре,
Янь-Инь, Янь-Инь -
И в камине истлевает
Янь-Инь, Янь-Инь -
Язычок огня в золе.
Янь-Инь, Янь-Инь -
Но однажды на рассвете
Янь-Инь, Янь-Инь -
Белой розы лепестки
Янь-Инь, Янь-Инь -
Ты увидишь на паркете
Янь-Инь, Янь-Инь -
И зайдешься от тоски…
– Динь – динь – дон-н-н…
1996
"Опрокинуто личико"
Опрокинуто личико
В голубые провалы глазниц,
Его линия – вычерчена
Тонким скальпелем мастера лиц,
На едином движении -
Вдохновенном движеньи резца…
И в ее искажении
Озаренье и гений творца.
Ты – модель Модильяни…
Нет, ты, верно, созданье его
На последней из граней,
За которою нет ничего,
За которою Гений
Все, что может, так это – понять,
Что подобных творений
Ему уже вновь – не создать.
Песня, бред или мистика?! -
Только ты перед миром права.
И последняя истина:
В голубые глазницы – провал,
В голубые глазницы
На матово-бледном лице…
Если это случится,
Дай мне Бог, чтобы в самом конце -
Потому что на гибель,
На любые безумства пойдешь,
И нельзя, чтоб прозрел и увидел,
Что все было ложь…
1973
Огни вечерние Эйлата
"Белеет парус одинокий…"
М. Лермонтов
(Романс)
Дыханьем знойного Синая
Залив эйлатский опалён.
Закатным золотом сияет
Его восточный окоём.
Его прозрачные глубины
Полны коралловых чудес.
И парус почтой голубиной
Скользит с небес, скользит с небес…
Звучит последний луч заката
В покатых камня куполах.
Волшебны сумерки Эйлата
И привкус соли на губах,
И первый блеск звезды высокой,
И бриз над легкою волной,
И парус, парус одинокий,
Который здесь нашел покой.
Волшебен бриг, покорный бризу.
Пьяня, как терпкое вино,
Он мчит в Эйлат, к родному пирсу,
Где непременно ждут его.
И сердце сладко и тревожно
Стремится с бригом наравне.
И кажется, что всё возможно,
Как в детском сне, как в детском сне…
И невозможная когда-то
Твоя мечта в часы тоски:
Огни вечерние Эйлата
Так достижимы, так близки́.
И что в тебе не отозва́лось
На зов мерцающих огней!…
…Но белый лермонтовский парус
В душе твоей, в душе твоей…
1992