На потолке виднелись газовые форсунки и воздуховоды с вентиляторами, способными очистить «предбанник» от агрессивной среды за считаные мгновения. Собственно, в этом самом помещении оказались Череп и «штатный киллер». Дверь №2 была также открыта.
В стене, незыблемо подпиравшей потолок (со всеми его воздухозаборниками, вентиляторами, форсунками и т. п.), слева от двери №1 размещались смотровые оконца. Узкие, удлиненные в горизонтальной плоскости — бойницы. Идеальные средства обзора для того, кто находится по ту сторону и намерен расстрелять — скажем, из пулемета, — тех, кто уцелел после газовой атаки. В настоящий момент бойницы были плотно задраены бронированными шторками. Ни повреждений, ни крови.
Ничего.
— Гм… — Издав многозначительный звук, Череп с хрустом почесал щетину. На затылке.
Обыденный звук не предвещал ничего хорошего.
Глава Ордена миновал пустой проем. Слева находилась дверь «дежурки» — в отличие от предыдущих, крепко-накрепко запертая. Практически вмурованная в каменную кладку. Череп знал это не хуже, но зачем-то дернул за ручку — точно рассчитывал, что безвольная сталь сдвинется, сомнется, поддастся прессингу его негодования.
Тщетно.
Подняв кулак, гангстер постучал. Металл гулко завибрировал.
Из-за двери донесся невнятный шум. Шаги. Мгновение спустя раскрылось «портативное» оконце, та же бойница, расположенная на высоте головы рослого мужчины… (Пожалуй, «раскрылось» — излишне громко сказано для описанного действия. На самом деле оконце приоткрылось: робко, нерешительно, почти застенчиво.)
В щель кто-то выглянул. Размеры бойницы не позволяли рассмотреть все лицо. Лишь узкую полоску, каковую сотрудники полицейского голоканала, напротив, старались утаить от общественности (в особенности, когда речь заходила о политических преступниках), нацепив на изображение черную полоску. Лоб, глаза. У Курта сразу же появилось чувство, что он где-то видел это лицо. Только где? Ах да, конечно.
Мгновение спустя сходство стало очевидным. Изображение, хранящееся в памяти, как влитое легло на фрагмент фоторобота, представленного «вживую». Глаза, нащупав Черепа, округлились, до краев наполнившись животным ужасом. Надежней, чем в зеркале. «Вы слышите?! Кто-нибудь, помогите!» Тем более что звонили из-за этой самой двери. Из помещения «дежурки», где имелась дощечка с номерами.
Парень, оцепенев, созерцал начальство.
Нечто подобное Волк видел в «Мире вымерших животных», когда грызун, парализованный одним видом грозной кобры, не мог двинуться с места. Есть ли резон дергаться?
Череп выстукивал об пол какой-то варварский, примитивный мотив (гром барабанов, причитания шаманов, вой вожделеющей крови толпы). Жертвоприношение…
Вот у главы Ордена истощилось терпение. Кобра нанесла удар. Гангстер с молниеносной, нечеловеческой скоростью выбросил руку, просунул в оконце и стиснул пальцы на носу безволосого. От неожиданности Курт раскрыл рот. Сверкнула предательская мысль: горазд ли он, знаменитый метаморф, «штатный киллер» и бывший гладиатор, сделать быстрее? Солидная практика приметна с первого взгляда.
Парень взвыл. Из расплющенного носа хлынула кровь. Из вытаращенных глаз — слезы.
Инстинкт самосохранения, однако, дал о себе знать. Гангстер завозился, нашарил замок. Дверь открылась. Череп убрал руку, брезгливо отряхнул кровь (красные капли разбомбили чистый пол), после чего распахнул дверь шире.
Бандит замер на пороге, пытаясь унять бурное кровотечение. Нос утратил естественную форму, посинел, став похожим на сливу, которую долго изводили умственно отсталые орангутанги. Душераздирающий взгляд — вопрошающий и невинный.
На Черепа увиденное произвело обратное впечатление.