А если уж выстрелил, то, будь добр, отвечай за последствия. За бандитами наблюдалось численное превосходство, заметное даже невооруженным взглядом. «Черепа» не дают в обиду собратьев. Стоит какому-нибудь торопыге выстрелить, и пощады не жди.
Охранники колебались.
Череп — нет.
Из «Лавины» выплескивались волны электронных басов, но слово, сказанное Черепом, — единственное, короткое слово — прокатилось в воздухе, словно ранним утром на Аляске, где каждый звук звенит сотней хрустальных колокольчиков. Тишина объяла слово непробиваемым коконом и потащила вдоль фасада «Лавины».
Глава Ордена не повышал голоса, сказав тихо и твердо, точно щенка бросил в воду:
— Огонь.
Гангстеры выхватили автоматы Калашникова — грубое, бескомпромиссное и эффективное средство решения разногласий. «Черепа» хотели войти, а какие-то уроды посмели стоять у них на дороге. Расстрелять ублюдков! АК (модернизированные, причем не раз) исторгли рой разъяренных шершней. Продраться в человеческое тело те не могли, но это, впрочем, не умаляло болезненности. Воздух моментально наполнился пороховыми газами, едкими и вездесущими. Затворы ходили ходуном; безотказный, совершенный механизм (немногие изделия человеческого гения этим похвалятся), газоотводная труба, возвратная пружина. Пустые гильзы летели на асфальт. В первые мгновения от дикого грохота Курту заложило уши.
А охранники падали, падали, падали…
Пули сыпались градом, сбивали с ног, рвали форменные пиджаки, били в упор. Резиново-кинетический шквал. Без пощады. (Физика + физиология + механика = мораль. Формула великих достижений человечества) Как ядерная бомба. Казалось, стоит немного прислушаться, и непременно услышишь треск костей.
Потенциальные, но несостоявшиеся клиенты, что называется, дали деру, только пятки сверкали. Гангстеры не обратили на них никакого внимания. Легавые задержатся часа на два-три, сославшись на отсутствие топлива в бензобаках, канцелярские проволочки (опутавшие бравых служак по рукам и ногам), селевые потоки, оползни, ремонт в кабинете у шефа или другой форс-мажор. Для Гетто это обычное дело.
Стрельба длилась считаные секунды. Охранники разлетались, словно живые кегли. «Черепа», один за другим, прекращали огонь. Последний охранник свалился наземь, крутанувшись на подкосившихся ногах. Пули ударили в живот и грудную клетку. Парень присоединился к лежавшим, конвульсивно дергавшимся коллегам. Боль, вероятно, была невыносимой. Об этом, не считая телодвижений, свидетельствовали страшные крики, с трудом пронзавшие набившуюся в уши тишину.
Путь свободен.
Череп продолжал ухмыляться. В темных стеклах очков отражался хищный блеск, идущий изнутри. Глава Ордена махнул рукой и неторопливо двинулся к проему.
Бандиты шагали следом, меняя на ходу обоймы. Из коротких стволов вился дымок.
Курт старался не отставать. Легко сказать, но как это сделать, когда приходилось перешагивать через людей, нуждающихся в срочной медицинской помощи? Охранники матерились, стонали, хватали проходящих мимо гангстеров за штаны. Другие лежали тихо, молча, не шевелясь. Дыхание приподнимало грудину, бережно опускало. Всякий раз, убедившись в этом, Волк облегченно вздыхал.
Потерь не было. Многие, однако, находились в тяжелом состоянии. Раны преимущественно образовались под кожей (хотя пару раз взгляд натыкался на алые лужицы). Гематомы. Возможно, трещины или переломы. Целостность ребер осталась неприкосновенной у пары счастливчиков, не больше. Всем прочим, конечно, повезло в главном (они остались живы), что не сглаживало общей картины. Могли быть (и были!) повреждены внутренние органы. «Черепа» не выбирали мишени, не целились. Просто палили.