Помимо элементарной гигиены (разъемы требовалось тщательно оберегать от какого-либо вредоносного мусора — волос, пыли и перхоти («ХАКЕРЫ! ВСЕ ЕЩЕ ПОЛЬЗУЕТЕСЬ СТАРЫМ ШАМПУНЕМ?! МЫ ВАС НАЙДЕМ!»), «ирокезы» подчеркивали образ хакерского существования.
Орудия кибертруда, выставленные напоказ, — это круче пулемета за пазухой — Тем самым хакеры наглядно демонстрировали принадлежность к движению, на многие годы опередившему двадцатое столетие… В то время киберспейс был всего лишь атрибутом экспрессивной фантастики. Время прошло, и от «киберпанка» остались только киберпространство да «ирокезы». Более того, разъемы и шунты на практике обусловили пригодность гребнеобразных причесок. О том, что «киберпанк» в действительности собою представлял, какие пороки и недуги клеймил, все позабыли.
Киберпространство да «ирокезы».
В сущности, прически киберкрыс Ордена напоминали «ирокезы» весьма отдаленно. Классические гребни, каковые могли бы красоваться на спинах доисторических ящеров, изготовлялись по элементарному рецепту: бритва, литр краски и, для придания формы, пара баллончиков лака. «Ирокезы» же операторов, напротив, не пестрели кислотной окраской — не считая, разумеется, пигментов, — не топорщились острыми шипами (не считая «заспанного» и «заломанного» стиля «теракт на макаронной фабрике») и даже не издавали сухой тошнотворный хруст при малейшем прикосновении. «Ирокезы» киберкрыс не склонялись к земле под весом килограммов засохшего лака и, насколько можно было судить, ничем не осложняли жизнь своим хозяевам. Более того, облегчали. Ни гребней, ни шипов, ни подобия Пизанской башни, что вот-вот обрушится под собственной массой. Одна эргономичность, никаких изысков.
Прически прическами, но хакеры пошли дальше. Их разъемы для шунтов также не представляли собой ничего занимательного: обычные гнезда, окруженные обводами из нержавеющей стали; начиненные микроскопической электроникой и нановолокнами; педантично защищенные темперлоновыми заглушками. Ни цветных диодов, перемигивающихся в такт сердечному пульсу, ни других выкрутасов, призванных говорить каждому встречному: «Гляди, какие крутые примочки! Я — хакер!» Это пижонство присуще лишь дилетантам, не нюхавшим поджаренных байтов… А кибервзломщикам, состоящим в гангстерской группировке, нет нужды подчеркивать свои занятия. Тем более привлекать лишнее внимание. В этом заключался парадокс «свой среди чужих, чужой среди своих».
Немногие хакеры (интеллектуалы анархо-индивидуального настроя) унижались до сотрудничества с организованной преступностью — криминальными группировками более-менее крупного масштаба, — не говоря о том, чтобы пополнить ее ряды. Среди выдающихся хакеров таких были считаные единицы. Череп принимал на службу только выдающихся, виртуозов своего ремесла. Неважно, каким образом: посулами золотых гор, скал и каньонов, угрозами, шантажом либо всем, вместе взятым. Факт заключался в том, что бездельники и дилетанты в Ордене надолго не задерживались. Киберкрысы, поступившись своими принципами (вернее, вообще позабыв об их существовании), избавлялись и от всего романтического бреда. Лак, краска, побрякушки и диоды — это детский сад.
Свои среди чужих, а чужие… не желали их знать.
Помимо прочего, «псевдоирокезы» разъясняли и специфическое положение хакеров в Ордене. А именно: киберкрысы брили головы не полностью, а лишь за висками, вокруг разъемов — там, где это было продиктовано целесообразностью и принципами эргономики. «Недочерепа», «недокрысы». Свои среди чужих… Порой «черепа» открыто глумились над хакерами. Череп этой дискриминации не одобрял, но и не порицал (пока парни не ломали друг другу кости, это не страшно), даже закрывал глаза на особо циничные проделки… Статус хакеров в группировке балансировал на грани полноправного членства и ожесточенной травли.