Стихи Аверьянова начала писать в пятнадцать лет, в 1921 г. ее приняли в Союз поэтов, вероятно, по представлению рукописи: этого было достаточно по правилам того времени. Впрочем, в Союз ей пришлось вступать повторно, 26 марта 1926 г. – одновременно с Д. Хармсом и А. Введенским. Заумникам тогда не повезло, их творчество было отвергнуто приемной комиссией (в нее входили: И. Садофьев, Н. Тихонов, Г. Сорокин, М. Фроман, В. Рождественский, Н. Браун, Е. Полонская, А. Крайский, Г. Фиш); тем не менее сами обстоятельства способствовали возникновению между испытуемыми поэтами дружеской симпатии.
Литературный дебют Лидии Аверьяновой состоялся в 1923 г. в журнале "Записки Передвижного Театра" (22 окт. № 63), где было напечатано стихотворение "Щит от мира, колыбель поэта…". Годом ранее под "гофманианским" псевдонимом Эллида Крейслер в рукописном сборнике "Зреющая Россия. Альманах первый" (1922) увидели свет три стихотворения: "Угоден Богу каждый спелый колос…", "Простор стихающей Невы", "L’Automne" ("Осень. Вечерний ветер…"). В 1924-1927 гг. ее стихи эпизодически появлялись в журналах "Ленинград", "Красный студент", "Красная молодежь" (1925. № 5 (9)), "Красный журнал для всех", в газетах "Смена", "Красная газета", "Ленинградская правда". Относительное признание она получила как автор стихотворения "Спасские часы" (1924), не раз читанного ею на литературных вечерах и как минимум дважды напечатанного: в журнале "Красная молодежь". (1925. № 5 (9)) и в "Собрании стихотворений" Ленинградского Союза поэтов (1926). Она подписывалась своей девичьей фамилией, которую после замужества закрепила как литературный псевдоним.
Несмотря на небольшое число публикаций, уже в 1920-е гг. имя Аверьяновой пользовалось некоторой известностью в кругу молодых ленинградских поэтов, чему, следует заметить, немало способствовала ее яркая запоминающаяся внешность. Юность, хрупкость телосложения ("былиночка", как называли ее друзья), болезненность (она страдала туберкулезом) эффектно сочетались в ней с неожиданной для ее лет эрудицией и многообразными дарованиями. Поклонники забрасывали ее письмами. Один из них, И.К. Акимов-Перец писал из Риги: "Не знаю, дошла ли до Петербурга американская фильма "Notre Dame de Paris": если да, и Вы видели ее, не нашли ли Вы сходство между собой и играющей роль Эсмеральды артисткой Patsy Ruth Miller? Я только что смотрел во 2-ой раз эту фильму. Ни сюжет, ни игра артистов не привели бы меня вторично, только сходство Эсмеральды с Вами, кажется, приведет меня и завтра" (письмо от 26/27 мая 1927 г.).
Можно было бы составить выразительную подборку из романтических посланий и стихов, посвященных "Лидии Аверьяновой". Ее присутствие вдохновляло. Николай Белявский, не раз даривший ей стихи, писал: "…в Союзе Писателей, Лидок, как-то без тебя стало скучно, мне так нравилось смотреть на тебя, когда ты задумаешься, и, пожалуй, еще больше, когда ты смеешься" (из письма от 12 июня 1926 г.).
Вхождению Аверьяновой в круг молодых петербургских поэтов всячески содействовал Андрей Скорбный – Владимир Викторович Смиренский (1902-1977). Они познакомились в начале 1925 г., к тому времени поэт успел выпустить несколько сборников стихов (главным образом, за свой счет). Будучи немногим старше Аверьяновой, Смиренский был широко осведомлен в литературной жизни Петрограда. Его первый сборник "Кровавые поцелуи" (1917) отметил А. Блок; почти семейные отношения связали его с А. А. Измайловым. Он находился в курсе всех творческих начинаний петроградского "молодняка"; с 1920 по 1928 гг. был членом или непосредственным организатором нескольких литературных групп и кружков, в частности "Кольца поэтов имени К. М. Фофанова" (1920-1922; запрещен приказом Петроградского Чека, вероятно, как не прошедший регистрацию); к моменту знакомства с Аверьяновой возглавлял Ленинградскую Ассоциацию неоклассиков (1924-1929) и секретарствовал у Ф. Сологуба (1926-1927).
Смиренский увлекся поэтессой, в обращенных к ней стихах (больше всего их в сборнике "Осень", 1927) и письмах (1925-1929) звучат и пылкая влюбленность, и горечь неразделенного чувства, а главное – озабоченность ее поэтической судьбой. К первой поре их знакомства относятся два дружеских шаржа – шутливые зарисовки студенческого семейного быта Дидерихсов.
ЛИДКА В КЛЕТКЕ