Вот так Венера нежная рыдала,
Когда, спасая мудрого Энея,
К Юпитеру могучему взывала,
О юноше-изгнаннике радея.
И сына молодого отстояла.
Отец богов, красавицу жалея,
Явил несчастной дочке состраданье
И выполнил тотчас ее желанье.
107
Войска в долину Эбро поспешали,
Там ржали кони и звенели шпоры.
Броню лучи рассвета озаряли,
Звучали трубы в боевом задоре.
Все новые дружины прибывали,
Заполонив широкие просторы.
Сердца, что счастье мирных нег испили,
К жестокой сече приступить спешили.
108
И, с гордостью войска обозревая,
Афонсу с ними в дальний путь помчался,
А с ним Мария, дщерь его младая,
Которую утешить он старался.
И вскоре, ветр попутный обгоняя,
В Кастилии Афонсу оказался,
Его слова дух войска поднимали
И робких и безвольных ободряли.
109
Когда войска двух королей сомкнулись
И вышли в поле против супостатов,
От страха христиане содрогнулись,
Не в силах счесть врагов своих заклятых.
Тьмой-тьмущей мавры средь полей тянулись,
Грозясь развеять скудные отряды,
Которые к Спасителю взывали
И на него в несчастье уповали.
110
Глумленью агаряне предавали
Своих врагов невзрачные дружины.
Их земли меж собою разделяли
Заранее лихие сарацины,
Что имя Сарры вечно оскверняли,
Себе его присвоив беспричинно.
Столь нагло край цветущий, благородный
Делили тьмы пришельцев чужеродных.
111
Вот так и Голиаф, гигант надменный,
Царя Саула насмерть напугавший,
Узрев, как отрок, Богом вдохновенный,
Давид, пращу и камень в руки взявший,
На бой с ним выступает дерзновенно,
Смеялся, но, мольбам Давида внявши,
Сам Бог десницу юноши направил,
И Голиаф навеки мир оставил.
112
Коварный мавр, захватчик вероломный,
Дружины христиан подверг глумленью,
Не понимая, что отрядам скромным
Благое небо ниспошлет спасенье.
По марокканцев армии огромной
Ударили кастильцы в озлобленье,
А португальцы двинулись спокойно
На мавров из Гранады недостойных.
113
Мечи и копья острые звенели,
О медные доспехи ударяясь,
К Сантьяго и Аллаху полетели
Мольбы и стоны, в ратный шум мешаясь.
Израненные воины слабели,
Взывали к небу, с жизнию прощаясь.
Из крови жертв неисчислимых вскоре
На поле битвы появилось море.
114
Все силы лузитане положили,
Чтоб одержать победу в тяжкой битве.
Гранадских мавров вой разгромили,
Стяжав награду за свои молитвы.
Однако же оружья не сложили,
А марокканцев дерзких и хвастливых,
С кастильцами сомкнувшись, сокрушили
И Родину надежно защитили.
115
Уж солнце раскаленное спешило
Закончить день средь хладных волн Фетиды
И Весперу простор освободило,
Когда остатки мавров недобитых
Пощады на коленях запросили,
К стопам владык приникнув именитых.
И столько мертвых полегло в сраженье,
Что вздрогнул мир в безмолвном изумленье.
116
Хоть Марий жажду воев несравненных
Насытил кровью злого супостата,
В четыре раза больше убиенных
В день памятный осталось при Саладо.
И Ганнибал, воитель вдохновенный,
Все ж меньше поразил врагов заклятых
В тот день, когда в огромных три сосуда
Серебряных колец сложили груды.
117
И только ты, могучий Тит, отправил
Не меньше душ на берега Коцита
В тот час, как Иудею обесславил,
Ерусалим разрушив знаменитый.
Но длань твою небесный суд направил,
В то разрушенье смысл влагая скрытый.
Тот страшный час пророки предвещали
И речи Иисуса предвкушали.
118
Разбив врагов, Афонсу величавый
С победою в отчизну возвратился,
Где, пожиная почести и славу,
Он миром и покоем насладился.
Но грянул час безжалостной расправы,
В гробах усопших сонм зашевелился,
Узнав о даме, что всю жизнь страдала,
А после смерти королевой стала.
119
Лишь ты, любовь, таинственная сила,
Играющая слабыми сердцами,
Несчастную красу свела в могилу
И жизнь ее наполнила слезами.
Но слез тебе горючих не хватило,
Они твое не одолели пламя,
Свой жертвенник ты кровью омываешь
И смерть невинным душам посылаешь.
120
Ты, кроткая Инеш, в полях блуждала,
Близ вод Мондегу думам предаваясь,
И своего кумира вспоминала,
В несбыточных мечтаньях забываясь.
Обман души Судьба не прерывала,
И, тщетно слезы побороть пытаясь,
К холмам и травам взор ты обращала
И имя им заветное шептала.
121
А принц, с тобой в разлуке пребывая,
К тебе душой бестрепетной стремился,
Твой чудный взор всечасно представляя,
О вашем счастье вечно он молился.
А ночью, к изголовью приникая,
Во сне узреть любимую он тщился.
Твой лик был для влюбленного отрадой,
Святыней и единственной усладой.
122
Придворные невест ему искали,
Принцессы домогались с ним союза,
Но он отверг с досадой и презреньем
Все разговоры о сердечных узах.
Наследника младого поведенье
Пришлось отцу крутому не по вкусу,
И под влияньем злобных наговоров
Он сына покарать задумал вскоре.
123
Чтоб принца разлучить с Инеш навечно,
Ее он с жизнью разлучить решился.
Огонь любви властитель бессердечный
Потоком крови погасить стремился.
Как допустил отец бесчеловечный,
Что меч его булатный обагрился
Не черной кровью злобных сарацинов,
А кровью дамы, юной и безвинной?
124
Когда Инеш несчастную втащили
В покои короля, такую жалость
Ему рыданья женщины внушили,
Что сердце короля от горя сжалось,
Но вновь его клевреты обступили,
Уже бряцанье стали раздавалось,
И уступил с угрюмостью покорной
Могучий властелин своим придворным.
125
Инеш, то к небу очи устремляя,
Молитву сокровенную твердила,
То милость Бога к детям призывая,
На них печальный взор переводила.
Сиротства нежных крошек не желая,
Она, собрав оставшиеся силы,
Замолвить слово за детей решила
И так в слезах их деду говорила:
126
"Коль даже звери, хищные и злые,
К невинным детям жалость проявляют
И птицы неразумные лесные
Беспомощным младенцам помогают,
О чем преданья предков вековые
Потомкам в назиданье возвещают,
Увековечив римскую волчицу
И голубей питомицу - царицу,
127
Так ты, который всем своим обличьем
Мне человека все ж напоминаешь
(Хотя, презрев законы и приличья,
Ты женщину безвинную караешь
И, предаваясь злобе безграничной,
Ей гибелью жестокой угрожаешь),
Имей к несчастным детям снисхожденье,
Спаси их от терзаний и мучений.
128
Умел ты сеять смерть в огне сражений,
Немало мавров истребил ужасных,
Сумей дарить и жизнь, пошли спасенье
Созданьям чистым, юным и прекрасным.
На мне одной яви всю тяжесть мщенья,
Меня сошли к брегам чужим и страшным,
В степях я скифских умереть готова
И в Ливии песках влачить оковы.
129
Средь львов свирепых, тигров разъяренных
Найду я состраданье и покой,
В которых здесь, в Коимбре просвещенной,
Отказано мне было злой судьбой.
Взгляни на бедных крошек благосклонно,
Не разлучай детей моих со мной.
Они мне будут лучшим утешеньем
Во всех моих невзгодах и лишеньях".
130
Король, ее растроганный слезами,
Хотел несчастной даровать прощенье,
Но свита с обнаженными мечами
К ней подступила в яром озлобленье
(Предрешено, как видно, небесами
Инеш безвинной было убиенье).
И лиходеи силой похвалялись,
Когда на битву с дамой собирались!
131
Не так ли Пирр, свирепый, возбужденный,
Презрев Гекубы слезы и моленья,
Предстал пред Поликсеной обреченной,
Чтоб тень Ахилла успокоить мщеньем?
А дева, меч увидев вознесенный,
Приблизилась к убийце со смиреньем
И, к матери взор обратив прощальный,
Пошла, как нежный агнец, на закланье.
132
Вершители лихого приговора
Пронзили алебастровую шею.
Краса померкла трепетного взора,
Что юный принц боготворил, лелея.
Не ведая в душе своей укора,
Красу Инеш несчастной не жалея,
Убийцы ей ланиты осквернили
И кровью белизну их обагрили.
133