На стихи Дмитрия Лобанова
Визит
Пришла, как будто недотрога.
Невроз с собою принесла.
Сказала: "Как я одинока".
Так говорила и вчера.
……………………………..
Ушла, покушав все конфетки.
Уходу я, признаться, рад.
Ты просто мелкая креветка,
А я люблю большой салат.
Пришла, как будто недотрога,
Я в тот момент креветки ел -
Взглянула как-то очень строго,
А я остался не у дел.
Но, несмотря на те креветки,
Визит твой не предусмотрел,
Я предложил тебе конфетки,
И сам об этом пожалел.
Наверное, по воле рока,
К тебе душой давно привык.
Сказала: "Как я одинока!"
И тут же съела весь шашлык.
Мне подсчитать убытки сложно
В моей наивной простоте,
А ты поела всё, что можно,
И растворилась в темноте.
Креветки – это всё вторично,
Ты ешь свой ужин, не спеши.
Я понимал тебя частично,
Теперь люблю от всей души.
Я сам известен и заслужен -
Пишу стихи, впадая в раж,
Но оплатить твой скромный ужин,
Боюсь, не сможет мой тираж.
2011
На стихи Михаила Мартышкина
Негритянка
Настоящая негритянка,
С маслянистою чёрной кожей
В полосатом наряде ярком,
Шла Арбатом в толпе прохожих…
Настоящая негритянка
. . . . . . . . . .
Лишь она подошла поближе,
Я не знаю, на час, на век ли,
Наши женщины вдруг поблекли,
Стали серенькими, как мыши …
Стихов немало прозвучало
В просторных залах ЦДЛ.
От максимального накала
Струна звенела и дрожала,
Мартышкин был на пьедестале,
Но в зал, однако, снизошёл,
Когда увидел – в этом зале
Разнообразен женский пол:
Есть и брюнетки, и блондинки,
И сердце бьётся рифмам в такт,
Но в рамках данной вечеринки
Нет негритянок – это факт!
Что за нелепость и досада!
Без негритянки жизни нет!
Без негритянки – рай без сада
И без поэзии поэт.
Судьба привыкла издеваться,
Рукой махнул и глянул в зал -
В конце концов, куда ж деваться -
Ведь не Марокко ж, не Непал…
В досаде о б стол хлопнул книжкой -
Придётся, видимо, ей-ей,
Довольствоваться серой мышкой -
Женой чужой (или своей?!)
Последнее совсем не катит,
И в сердце холод (или жар?)
…Ну всё, довольно, будет, хватит!
В деревню, к тётке, в глушь, в ЮАР!
… И Грибоедов отдыхает,
Забыв про жизни суету,
Когда Мартышкин воспевает
Вмиг почерневшую мечту.
2008
Два поэта
Был великолепным парнем
Данте Алигиери.
В трудах знатоков лысых
Медальным он стал и суровым,
А он щеголял в джинсах,
А не в венке лавровом.
Уже занималось зарево
Глобальной славы Поэта,
А он шатался с гитарою
По набережной вдоль парапета.
. . . . . . . . . .
Была Беатриче просто
Девочкой из предместья.
Носила пальтишко "макси",
А юбочку, может, "мини".
Века миновали, и всё же
Хоть был незнаком с прогрессом,
Шокировал Данте прохожих
Крутым своим ирокезом,
А в ухе серьга блестела -
Был вызов во всём обличье -
Поглядывал то и дело
Он искоса на Беатриче.
Она же плевать хотела
На лысых учёных нудных
И мини-юбку надела,
И шастала в ней прилюдно.
Бежали они вприпрыжку
По древнему парапету,
А к ним подошёл Мартышкин
И закурил сигарету.
Венок лавр о вый примерил
Мартышкин на всякий случай.
Заметим, что Алигиери
Был в джинсах – явно, от Гуччи,
И Данте не стал удивляться,
Признав в собрате поэта,
И оба пошли шататься
С гитарою по парапету.
2011
Русалка
…Есть Озеро Круглое, заросшее
камышом,
В котором водятся русалки и
караси.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
И в этой восхитительной
красоте и тишине
Я вдруг увидел, – а я был трезвым
притом, -
Молоденькую русалку, сидящую на
бревне,
Во-первых, голую, а во-вторых, с
хвостом.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
А в чём же такая разгадка этой
странной истории?
Ответ, как всё в этом мире,
тривиален и прост:
– Русалка моя проживала в
соседнем санатории,
А платье её серебристое, я принял
за рыбий хвост.
Дом у поэта деревянный.
Есть сад, и пруд, и озерцо.
Поэт, совсем ещё не пьяный,
Стихи писал, и пил винцо.
Русалка рядом проживала,
Как оказалось, в двух шагах,
Хвостом серебряным махала,
И глазом озорным мигала,
Но не была о двух ногах.
А рыбий хвост, как у селёдки,
На солнце серебром блистал,
Поэт хлебнул немного водки,
И вмиг подумал – час настал!
Идет к русалке с видом кротким,
Она ж – как рыба холодна,
Отпил ещё немного водки,
Глоточек крепкого вина.
Тут бес в ребро ударил рьяно,
Русалка – любо посмотреть -
Поэт совсем ещё не пьяный,
А хвост русалочий – как медь.
…А в озере, помимо тины,
Шныряют ловко караси,
А звёзды в небе – мандарины
И месяц – чисто апельсин.
Что за комедия творится:
Русалки плещут в камышах,
И изумление на лицах,
И водоросли на ушах.
Хлебнул ещё немного водки -
Пришли иные чудеса -
Русалки плещут как селёдки,
И разбегаются глаза.
Поэт – и так, и эдак, мнётся -
К одной русалке подошёл,
Она ж в глаза ему смеётся,
И хмель в мгновение прошёл.
Поэт в сердцах откинул ветку,
Глядь – а русалки-то и нет.
То не русалка, а соседка,
И благо – не пришёл сосед!
2009
Рыцарь
…Казалось бы, вправе был верный
рыцарь
Этой, довольно гнусной из баб,
При всем народе начистить
рыльце
Али в харю плюнуть хотя б.
Но РЫЦАРИ даже не матерятся.
Он даже не крикнул: – "Нашла
дурака"!
А просто – выдал некую
информацию,
Пальцем энергично повертев у
виска.
Ранее был телеграф или рация,
Но быстротечен поток времён -
Нынче откуда берут информацию?
Есть телевизоры, есть телефон,
Есть и компьютер, и многое разное,
Сколько возможностей шлёт Интернет!
Но вот у рыцарей времени праздного
Это использовать – попросту нет.
Рыцари суть благородство безмерное,
Сердце открыто, душа широка,
А выдают информацию верную,
Пальцем обычно вертя у виска.
Но даже рыцарь – душа безмятежная -
Глазки потупив, смущаясь слегка,
Вовсе не знает: поймут ли сердешного,
Если лишь пальцем вертеть у виска.
Рыцарь – ведь он же всегда в одиночестве
Дамы прекрасной защитник и раб,
Ну а порой в харю плюнуть-то хочется,
Рыльце б начистить гнуснейшей из баб,
В морду бы дать, слово б выдать обидное,
Да матерком бы приправить слегка,
Но воспитание! – вещь очевидная -
Можно лишь пальцем вертеть у виска.
2009